Паулина Киднер - Мой тайный мир

• Название: Мой тайный мир
• Автор: Паулина Киднер
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0582-0

О забавных приключениях людей и зверей в Центре по спасению животных, о полной забот будничной жизни небольшой фермы в английском графстве Сомерсет, о печальных и даже драматических событиях, которые, к сожалению, там тоже случаются, рассказывает эта добрая, ироничная, веселая и одновременно грустная книга английской писательницы, пронизанная искренней любовью к природе.

---

— Не правда ли, лапочка?

— Конечно, не красавчик, но лапочка — это точно. Как: он к вам попал?

— Его увели у какого-то коммивояжера и передали в Общество покровительства животным. Там мамаша и еще четверга щенят; у всех чесотка, но у этого в самой тяжелой форме. Он; даже не мог стоять на ногах. Теперь он выздоравливает, но ему нужна специальная диета, — объяснила Бекки и, смеясь, добавила: — Ну как ты, готова?

— Попробую обработать Дерека, только ты смотри, раньше времени не встревай! — ответила я с улыбкой.

Бекки имела уже немалый стаж работы ветмедсестрой, и у нее постоянно жили несколько собак. Всего за год до того случая она сосватала мне крохотную и жалкую собачонку Полли. Увидев это создание, я поняла, что с ней что-то не в порядке, и попросила ветеринара сделать рентгеновский снимок. Оказался шунт между сердцем и печенью — лишняя вена, препятствовавшая нормальной очистке крови, а местоположение этой вены делало операцию невозможной. «С таким пороком хорошо если проживет шесть месяцев», — сказал врач. Полли прожила семь, за этот короткий срок доставила мне массу радости и, как и другие наши любимцы, оставила добрую память о себе.

Когда Полли не стало, мы не брали другого щенка ей на замену, так как у нас было две собаки, оставшиеся от сыновей, Я уехавших учиться в университет, — типичный фермерский пес Барни, похожий на плюшевого мишку, и Саманта — миниатюрный невротический шнауцер, облаивающий людей, когда они приходят к нам на ферму, ходят по ферме и уходят с фермы восвояси.

Я ехала домой, а мысли были заняты только одним: как уговорить Дерека? Я не могла забыть эти карие глаза! В тот вечер у нас была назначена небольшая пирушка с друзьями, и я думала: в какой бы момент замолвить слово о щенке?! Вечеринка удалась на славу: гости уселись за стол, не дожить моего возвращения, и, пока я катила домой, Дерек успел пропустить пару-тройку стаканчиков.

— Там одного щеночка хотят усыпить, жалко, — вставила я как бы невзначай. Дерек, который знает мою натуру вдоль и поперек, понял, к чему я клоню, и коль скоро он не встал мгновенно на дыбы, я решила: есть шанс на положительный ответ, упустить его никак нельзя.

Я с трудом дождалась следующего дня и, когда мы сели пить кофе, задала Дереку вопрос в упор: не будет ли он возражать, если я заведу щенка?

— Что ж, — ответил он, — Разрешаю. Поезжай за ним, только смотри, возиться с ним будешь сама. И смотри, чтобы это была не восточноевропейская овчарка!

С прыгающим от волнения сердцем хватаю ключи от машины, бросаю Мэрри (которая была на моей стороне!), что разрешение взять щенка получено, и несусь за ним.

— Все в порядке! — крикнула я Бекки, врываясь в приемную. — Муж разрешил мне взять щенка при условии, если это будет не восточноевропейская овчарка.

— Ну что ж, отлично, — сказала Бекки. — Запишем его так: помесь колли с мотоциклом.

Сидевший за столом Стюарт поднял брови:

— Подумай-ка еще раз, прежде чем брать, — сказал он с улыбкой. — Ты не представляешь, какие проблемы на себя вешаешь. Мы ведь даже не знаем точно, сколько ему времени от роду, — Но, взглянув на счастливую пару — меня и щенка, понял, что напрасно сотрясает воздух.

Бекки проводила меня до машины и дала сумку с диетическим питанием для щенка, втрое превышающую по размерам его самого. Свернувшись под одеялом, он проспал всю дорогу до дома.

— Ну, а назовем-то тебя как? — сказала я, вынимая его из машины. В памяти возникло смущенное лицо Стюарта, и я решила: назову-ка я щенка Мэрри!

Пронеся Мэрри через двор в сад, я посадила его на зеленую лужайку; работники сбежались посмотреть на новое приобретение. Понятное дело, неуклюжее существо с бочкообразным тельцем на длинных ножках, да еще покрытое струпьями, поначалу ни у кого не вызвано симпатии. Но когда щенок, извиваясь всем тельцем, принялся вертеться меж многочисленных ног, приглашая поиграть, — точно так же, как он приглашала меня, — публика мигом оттаяла, за исключением, может быть, Дерека.

— Что-то он уж больно смахивает на восточноевропейскую овчарку, — сказал он, — Во всяком случае, если судить по остаткам шерсти, окрас точь-в-точь тот же.

— Окрас-то, может быть, и тот же, — медленно выговорил я, тщательно подбирая слова, — но вспомни-ка, сколько пород собак черные! Даже йоркширские терьеры. А посмотри, как у него свисают ушки — совсем как у длинноногой таксы!

Дерека это не очень убедило.

Кстати сказать, я только теперь разглядела, как моему новому вислоухому любимцу трудно ходить. Коленные сухожилия у него были очень толстые и жесткие; когда он садился, суставы его передних ног выворачивались наружу; все это казалось бы очень забавным, когда бы не было так грустно.

Мэрри оказался превосходным другом — конечно, лужицы, всякие щенячьи проказы, но так ведь у любого щенка. Главное, он был очень спокойным и не поднимал лай по ночам. Единственная проблема заключалась в том, что посетители пытались его закармливать, а ему при его болезни можно было съедать разве что маленький кусочек сверх назначенной диеты — иначе его движения становились очень вялыми. Правда, поначалу я особенно не отпускала его от себя, чтобы он не шокировал посетителей своим неприглядным видом; мне всякий раз приходилось объяснять, почему он такой, но, слава Богу, шерсть начала отрастать, и вскоре он мог свободнее исследовать окружающее пространство. В те немногие часы, когда я отпускала его погулять, собачонка Саманта учила его отыскивать посетителей, устраивающих пикник!

Ситуация обострилась до предела в тот вечер, когда я имела неосторожность выйти поговорить с приятелем, оставив Мэрри на попечение Дерека. Щенку так и не удалось завоевать сердце моего супруга, а то, что ушки у него начинали становиться торчком, как у восточноевропейской овчарки, вряд ли способствовало их сближению. В тот вечер кто-то тайком от меня его чем-то обкормил, да так, что ему сделалось дурно., Вернувшись в кухню примерно час спустя, я застала Дерека сидящим в кресле; положив ноги на скамеечку, он смотрел футбол.

— Значит, так, — обвинительным тоном сказал Дерек. — Мало того, что эта собака в комнате воздух портит, так еще перепачкала всю кухню! Теперь ты довольна? Я не могу выйти — ногу поставить негде! Ее уже полчаса рвет!

В противоположном углу сидел Мэрри с подавленным видом — уши повисли, плечи опущены, с губ свисает слюна.

Более скорбное зрелище трудно себе вообразить. Чтобы ситуация, когда Дерек оказался затворником в собственной кухне повторилась вновь, я вырезала из желтого картона большую круглую табличку и написала на каждой стороне:

ПРОСЬБА НЕ КОРМИТЬ! МНЕ ЭТО ВРЕДНО

каковую и повесила на шею псу. Я, конечно, не исключаю, что и в дальнейшем маршруты его прогулок проходили мимо чужих пикников, но теперь он неизменно возвращался с пустым желудком и ел только свои диетические бисквиты.

Вскоре у Мэрри появилась густая черная с желто-коричневым лоснящаяся шубка, от страшной болезни не осталось и следа. По мере того как он рос, щенячий голос превратился и глубокий гортанный лай, и можно было наблюдать, как Мэрри садится где-нибудь во дворе, ласт — а затем оглядывается: откуда доносится звук?

Когда мы снова отвезли его к ветеринару — на сей раз на прививку, — все ветмедсестры изумились, как он здорово вырос. Я торжественно поместила его на стол перед Стюартом, который достал из картотеки его историю болезни:

— Кличка?

— Мэрри, — с улыбкой сказала я.

— Да, да, — ответил он, — Я слышал, что вы назвали его в мою честь. А что, — сказал Стюарт, оглядывая собаку. — Такой шикарный стал пес, что и в мою честь назвать не стыдно!

Записывая данные в историю болезни, Стюарт дошел до графы «порода».

— «Помесь немец…» — начал было он и вдруг осекся, — Значит, так, специально для Дерека напишем: помесь колли с йоркширским терьером!

К весне, когда вот-вот должны были начать ягниться овцы, Мэрри исполнилось семь месяцев — по собачьим меркам тинейджер. Хотя размером он стал почти с лошадь, у него по-прежнему резались зубы, и неудивительно, что ножки всех столов и стульев были весьма основательно изгрызены. Но при всем том он был очень деликатным псом, не способным обидеть и мухи. Он был просто очарован, когда мы стали приносить на кухню новорожденных ягнят. Среди них был и Чарли — милый такой, черный с белым. Да нет, с ним не случилось ничего особенного, просто мать родила тройняшек, Молока на всех не хватало. Всякий раз, когда мы кормили Чарли из бутылочки, Мэрри весело играл с ним, и они быстро сдружились.

Между тем к нам опять поступил звонок из газеты — нет ли свеженькой историйки из жизни ваших питомцев? Я отвечаю: так, мол, и так, живем своим чередом, а если вы уж совсем в отчаянии, что нечего писать, — валяйте строчите про дружбу пса и ягненка.