Ланс Хорнер - Дьявол

• Название: Дьявол
• Автор: Ланс Хорнер
• Издательство: Детская книга
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-8270-0063-9

Приключенческий роман переносит в драматический XIX век, к экзотическим южным материкам. Это первый перевод романа на русский язык и первое издание Ланса Хорнера в нашей стране.

---

Несмотря на ревность к Альмере, Мэри начала обучать ее английскому, и вскоре это стало традицией — проводить несколько часов каждый вечер в компании Рори, Млики и Альмеры, обсуждая прошедший день за стаканом горячего чая с мятой.

А обсудить было что. Во всем дворце происходили перемены. Рори был поражен новой чертой характера Бабы. Под личиной беззаботности у его друга оказался цепкий ум делового человека. Круговорот дел требовал внимания Рори и Бабы с утреннего призыва муэдзина и, как говорят арабы, до тех пор, когда станет слишком темно, чтобы отличить белую нить от черной. Мансур и старик Слайман получили тайные указания, и работа во дворце закипела. Баба потерял терпение из-за общей нерасторопности, и весь дворец стал ходить по струнке. Это выражалось в том, что слуги стали бегать, вместо того чтобы бесцельно шататься по коридорам; охрана вставала по стойке смирно, когда султан входил или выходил из дворца, вместо того чтобы фривольно подпирать двери; а придворные вынуждены были давать отчет за каждый медяк, который проходил через их руки.

Была произведена полная инвентаризация дворцовых рабов и наложниц в гареме. Рори был поражен окончательным итогом. Каждый ребенок, родившийся во дворце, каким-то образом оставался и рос здесь, в результате чего и для половины таких детей не было работы. Те же, у кого были обязанности, так ревниво их оберегали, какими бы незначительными они ни были, что никто другой не мог покуситься на их исполнение. В обязанности одного могло входить подметание половины комнаты, а другая половина была уже полем деятельности другого раба. При старом султане все постепенно приходило в негодность, теперь же при всевидящем правлении Бабы весь дворец был приведен в порядок. Снаружи он был заново побелен и сиял, как айсберг, а не как разбухшая куча грязи. Внутри грязь, скапливавшаяся в углах годами, была убрана; старые чехлы на диванах заменены, а подушки обтянуты заново, занавески выстираны, а цветные ковры, за годы потерявшие все цвета и рисунок под слоями глубоко въевшейся сажи, снова засверкали красотой ярких красок.

Довольно много времени ушло на то, чтобы переписать и оценить всех женщин, но когда вся масса была суммирована, их оказалось более восьми сотен, и каждая из них была обследована Бабой, Рори и молодым Мансуром, заседавшими, как комитет из трех членов, чтобы решить, кого продать, а кого оставить. Женщины постарше, в основном из гарема отца Бабы, стоимость которых была ничтожна, получили разрешение остаться во дворце, доживать свой век слугами. Те, что помоложе, подверглись отбору наравне со сверстницами из гаремов Бабы и Мансура. Сюда были включены и те, кто уже успел надоесть братьям, и которые никогда по-настоящему им не нравились. Это была долгая и трудоемкая работа, потому что каждая женщина тщательно оценивалась по возрасту, красоте, здоровью и характеру, а также умениям, которыми она могла владеть, развлекая своего господина и повелителя. Во время осмотров и бесед приходилось выслушивать плачи, мольбы и даже скрытые угрозы, но Баба был беспощаден. Он грубо заявил всем, что они могут выбрать: либо быть проданными, либо задушенными, — и ни одна из них не предпочла последнее.

Затем наконец дошла очередь и до женщин из гарема Хуссейна, которым в настоящее время, пусть даже временно, владел Рори.

— Они твои, брат мой, делай с ними что хочешь. Я отдал их тебе насовсем, и, если ты пожелаешь оставить их здесь в Сааксе до своего возвращения, мы сохраним их тебе в удовольствие. Если предпочтешь задушить их, мы достанем достаточное количество шелковых шнурков. Или можешь продать их. Все деньги, которые ты за них получишь, будут твоими; мне не надо ничего из того, что принадлежало моему брату. Я предлагаю, чтоб ты выбрал себе несколько, чтоб они сопровождали тебя в долгом путешествии. Мужчина не должен долго оставаться без женщины. Как женщинам из наших гаремов нужны услуги наших евнухов, так и мужчине требуются женщины подле него, иначе он в отчаянии набросится на безбородых мальчиков, которые следуют за каждым караваном. Скажи, Рори, какое решение ты ждешь от меня в отношении твоего гарема?

Рори смотрел на толпу женщин, которые все до одной готовы были исполнить его желания. Он понял, что из всей массы может выделить только одно-единственное лицо. Все остальные слились в кучу влажных и ищущих ртов. Среди них была только одна, кого он помнил и хотел.

— Я оставлю только Альмеру. Я привык к ней, она мне нравится. Иногда мне даже кажется, что я люблю ее. Она со мной с самой первой ночи, когда я познакомился с тобой, и она стала частью меня самого, которая дает и не требует ничего взамен. Всех остальных можно включить в партию для Тимбукту.

Баба кивнул.

— Англичанку ты включаешь вместе с остальными? Не видел, чтобы ты ходил с располосованным лицом или растопырив ноги, полагаю, ты добился успеха там, где все остальные потерпели неудачу.

— Я добился успеха. Победа не стоила того. Думаю, она ненавидит меня еще больше остальных за то, что я добился успеха, а они — нет.

— Ты мужчина из мужчин. — Баба критически посмотрел на Рори и рассмеялся, поздравляя. — Там, где беи, эмиры и султаны потерпели неудачу, ты победил; но я не должен слишком хвалить тебя, Рори. Любая девушка предпочтет тебя какому-нибудь, трясущемуся кривоногому бею с мягким концом, болтающимся между ног, как веревка.

— Хоть совсем не хвали меня, Баба. Я заключил сделку с англичанкой. Она для меня раздвинула ножки без всякого на то желания за мое обещание вернуть ее в Англию. После того, как я закончил то, что хотел, я обнаружил, что она больше не прельщает меня. Теперь я скорее араб, чем англичанин, Баба. Но все же, оставаясь немного англичанином, я признаю тот факт, что она моя соотечественница, и чувствую себя в долгу перед ней. А что касается постели с ней, то я испытываю к ней те же чувства, что и к сестре. Мне это кажется кровосмешением.

Да, она действительно казалась ему сестрой, которую он не любил, но которая была связана с ним узами крови и какой-то неуловимой близостью. Он сам взялся перевести ее из гарема отца Бабы в свой собственный и дал ей личные апартаменты. Иногда, когда он входил в свои комнаты, он сначала звал ее, прежде чем позвать Альмеру. Хорошо было говорить по-английски, даже если их разговор в основном сводился к ругани и ссорам. Как ни странно, иногда было гораздо интереснее скрещивать мечи по-английски, чем пресыщаться медом по-арабски. Но постепенно их беседы становились менее злобными, и они могли обсуждать такие вещи, как погода и дворцовые сплетни, без затаенной вражды. Как-то вечером он был удивлен, найдя у себя английский ужин вместо обычного кускуса. Сготовлен он был не очень хорошо, но это была отрадная перемена. Мэри призналась, что сготовила его, но утверждала, что заранее заняла место на дворцовой кухне, потому что уже устала от бесконечного кускуса. Она сготовила еду для себя, а остатки сохранила для него.

Все больше их отношения стали походить на взаимоотношения между братом и сестрой. У Рори не появлялось никакого желания переспать с ней, и в то же время он часто спрашивал себя, не переменились ли ее чувства к нему. Хотя в глазах ее по-прежнему сверкала неприязнь, иногда он ловил на себе ее взгляды исподтишка, не лишенные желания. Во всяком случае, ненависти в них не было.

Баба заверил Рори, что ей не составит труда получить свободу. Однако, предупредил он, как только она станет свободной, положение ее станет сомнительным. Как рабыня, она находилась под определенной защитой и была неприкосновенной, но, как свободная женщина, она будет постоянно находиться в опасности.

— Я мог бы жениться на ней, — предложил Рори. Он вспомнил о половине обещания, данного ей.

Но Баба замотал головой:

— Только после того, как она примет ислам, в чем я лично сомневаюсь. Даже я не могу заставить имама обвенчать неверующую. — Он на минуту задумался. — Постой! Я нашел выход. Ты говоришь, что она тебе как сестра. Очень хорошо, мы сделаем ее нашей сестрой. Думать для Бабы означало действовать. Когда после его хлопка в ладоши появился раб, он крикнул:

— Приведи желтоволосую рабыню-нзрани! Скажи, что султан приказывает ей явиться перед ним и эмиром!

— О каком эмире ты говоришь? — спросил Рори.

— О тебе! — Баба ткнул в него пальцем.

— С каких это пор я стал эмиром?

— Ты являешься им уже две минуты. Я так решил. Мансур — эмир. Он мой брат. Ты тоже мой брат, поэтому тоже должен быть эмиром. И так как у меня теперь два эмира, мне необходимо заняться делом и произвести на свет шанго. У женских чертогов бегают восемь пацанят, но ни одна из моих жен не родила пока еще никого, кроме девчонок. Как только вы отправитесь в Тимбукту, я с ними со всеми разведусь. Одному из моих бастардов восемь лет, я, наверно, женюсь на его матери, а мальчика сделаю шанго. Он отличный паренек, а у его матери хорошая кровь.