Виктор Фрадкин - Дело Кольцова

• Название: Дело Кольцова
• Автор: Виктор Фрадкин
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-264-00681-4

Документальное повествование о последних четырнадцати месяцах жизни расстрелянного по приговору «тройки» писателя — публициста, «журналиста номер один» той поры, организатора журнала «Огонек», автора книги «Испанский дневник» М. Кольцова представляет уникальные материалы: «навечно засекреченное» дело № 21 620 — протоколы допросов М. Кольцова и его гражданской жены; переписку с А. Луначарским, М. Горьким. И. Эренбургом, А. Фадеевым; воспоминания Э. Хемингуэя, брата писателя — публициста художника Б. Ефимова и многих других известных людей. Публикуемые впервые документы воссоздают страшную картину эпохи Большого Террора.

---

Эти мои троцкиствующие взгляды продолжались у меня и в 1927–28 г.г., они еще более усилились и укрепились во мне в период 1931–32 г.г. и вызвали во мне настроения недовольства и вражды против руководства партии.

В это время в журналистской среде появился РАДЕК, вернувшийся из ссылки, с ним я начал периодически встречаться. Выступая внешне, как раскаявшийся оппозиционер, РАДЕК вначале и со мной взял такой же тон, однако, встречаясь со мной от времени до времени и нащупав мои антисоветские настроения, найдя во мне сочувствие, РАДЕК стал раскрывать передо мной свое истинное лицо.

Мое близкое общение и откровенные разговоры с РАДЕКОМ показали мне, что «раскаяние» РАДЕКА, его «ортодоксальность» — только внешняя маскировка, за которой скрывается старый кадровый троцкист, резко враждебно настроенный к политике партии, ненавидящий руководство партии.

Вопрос: Вы знали не только настроения РАДЕКА, для вас не было секретом его преступная практическая работа. Расскажите об этом?

Ответ: Вначале я о практической стороне его антисоветской деятельности не знал, но по мере того, как РАДЕК втягивал меня в проводимую им антисоветскую работу — это для меня становилось ясным.

Вопрос: Ближе к делу. Как вы связались с РАДЕКОМ по антисоветской работе?

Ответ: Антипартийные, антисоветские разговоры со мной РАДЕК начал сперва с критики текущей политики Советского правительства, якобы упускающего важные международные позиции.

Он выдвигал тезис, что близкая связь СССР с буржуазно-демократическими государствами внесла бы много передового в отсталую советскую жизнь. Я соглашался с ним так, как питал большую симпатию к прелестям буржуазно-парламентского режима и был готов оказывать содействие проникновению их в СССР.

РАДЕК далее стал доказывать мне, что во внешнем капиталистическом мире единственным природным союзником СССР является Германия, что Рапаллский договор'— величайший документ советской истории, что Германия всегда будет надежной опорой и что связь с ней надо держать и крепить во что бы то ни стало.

Из дальнейших бесед с РАДЕКОМ я узнал, что существует группа «энтузиастов советско-германской дружбы», которая борется за нее неустанно, что он является покровителем этой группы и что мне следует к ней примкнуть. Как участников этой группы он мне назвал: ШТЕЙНА Б.Е. УМАНСКОГО К.А., ГНЕДИНА Е.А., МИРОНОВА Е.М., ВИНОГРАДОВА Б.Д. Эти люди, — объяснил он, — накопили важные связи с немцами, и политически необходимо эти связи питать изнутри страны, в чем я, КОЛЬЦОВ, могу им помочь.

Вопрос: Какие цели преследовала эта группа и в чем реально должно было выразиться ваше содействие ей?

Ответ: Группа эта работала в Наркоминделе и в центральных газетах. Это были люди морально и политически разложившиеся, чуждые политически советской власти и антисоветски настроенные, многие годы жившие или воспитывавшиеся за границей и имевшие там широкие антисоветские связи. Эту группу лиц РАДЕК использовал для своих троцкистских целей в области международной политики.

«Помощь», которая потребовалась от меня, заключалась в регулярной политической информации о внутренней жизни СССР, которая передавалась немецким журналистам — агентам германской разведки. Необходимость этой «помощи» вначале внешне мотивировалась тем, что де, мол, немцы не удовлетворяются официальной информацией, и для поддержания с ними хороших отношений нужно давать им подлинную картину, реальные факты и оценки, держать их в курсе политической жизни страны.

В дальнейших разговорах РАДЕК стал подчеркивать, что де я со своими способностями могу очень выдвинуться на этом деле, сыграть большую роль, так как УМАНСКИЙ и другие — узкие профессионалы-наркоминдельцы, а он и я вносим сюда «свежий политический воздух».

Вопрос: И вы согласились стать шпионом?

Ответ: РАДЕК правильно учел мою мелко-буржуазную психологию и авантюризм. Я устремился по указанному им направлению, вначале не зная еще полностью, какие цели им преследуются, и втянулся, в этот политиканско-шпионский кружок. Вскоре у меня установилась теснейшая связь с работавшими тогда в отделе печати Наркоминдела — УМАНСКИМ и его помощником — МИРОНОВЫМ. Нередко к нам присоединялись РАДЕК и ГНЕДИН. В разговорах критиковалась и высмеивалась внешняя политика СССР и распространялась клевета на руководство партии.

При ряде таких разговоров присутствовал американец — журналист Луи ФИШЕР, близкий друг УМАНСКОГО, оказавшийся, как об этом мне впоследствии стало известно, крупным агентом американской разведки. О нем я более подробно остановлюсь ниже.

Вопрос: Ваша вражеская работа не ограничивалась только злопыхательством по адресу партии и советской власти.

Вам придется рассказать о вашей практической изменнической работе, которую вы проводили?

Ответ: Практически мое участие в этой шпионской группе выразилось в том, что я через МИРОНОВА сообщал агентам германской разведки ОСТУ, БАСЕХЕСУ и друг, шпионам, работавшим в качестве корреспондентов германских газет, о различных, известных мне, неопубликованных распоряжениях правительства; о назначениях и смещениях партийных и советских работников, о намеченных важных выступлениях газеты.

Я дополнял эти сведения комментариями, т. е. сообщал известные мне причины того или иного назначения или смещения; давал подробные характеристики советских деятелей, тех, кто интересовал немцев, оценки их влиятельности, веса и их настроений, в том числе ряд фактов компрометирующего характера в отношении ряда лиц.

Помню, например, что я сообщал о ШВЕРНИКЕ, МЕХЛИСЕ, ПОСТЫШЕВЕ, КОСАРЕВЕ, ЯКОВЛЕВЕ, БУБНОВЕ и КОСИОРЕ.

Я передавал также подробную информацию об интеллигенции, ее отдельных представителях, например, о бывш. президенте Академии КАРПИНСКОМ, В. МЕЙЕРХОЛЬДЕ, В. НЕМИРОВИЧЕ-ДАНЧЕНКО, А. ТОЛСТОМ, О. ШМИДТЕ и других.

МИРОНОВ говорил, что немцы имеют представление о некоторых из этих лиц, но им важны мои характеристики, как хорошо разбирающегося в людях, знающего обстановку и имеющего доступ в среду ответственных партийных и советских работников.

Эти шпионские сведения я сообщал МИРОНОВУ при личных встречах, у меня на квартире, а иногда в редакции.

Вопрос: А вы расскажите, с кем из агентов немецкой разведки вы были непосредственно связаны. Назовите их фамилии?

Ответ: С БАСЕХЕСОМ и ЮСТОМ я был лично знаком, но я избегал встреч с ними и непосредственной передачи им шпионских материалов, боясь скомпрометироваться. МИРОНОВУ это было легче делать, так как он работал в Наркоминделе и его связь с иностранными корреспондентами казалась вполне естественной.

Вопрос: Вы скрываете свою связь с агентами германской разведки?

Ответ: Нет, я говорю так, как было.

Вопрос: Как долго продолжалась ваша шпионская связь с немцами?

Ответ: Передача мною шпионской информации для немцев продолжалась до сентября 1933 года, когда я уехал в Париж. После моего возвращения МИРОНОВ, непосредственно осуществлявший шпионскую связь с немцами, по поручению РАДЕКА, а впоследствии сам РАДЕК и УМАНСКИЙ обратились ко мне с требованием продолжить мою шпионскую информацию немцев. Несколько таких поручений я выполнил, а затем (примерно с ноября 1934 г.) стал уклоняться от этого.

Вопрос: Почему?

Ответ: Потому, что после прихода в Германии к власти фашистов и в связи с резким изменением взаимоотношений между Германией и СССР связь с немцами стала весьма опасной.

Вопрос: Но ведь вы же снабжали немцев политической информацией до ноября 1934 г., а к этому времени, как известно, у власти в Германии уже давно находились фашисты, стало быть до 1934 г. вы работали на фашистов, почему же после этого вы вдруг прекратили эту работу?

Ответ: Я уже и в первое время тяготился своей шпионской работой; когда в 1934 г. РАДЕК, МИРОНОВ и УМАНСКИЙ обратились ко мне с предложением продолжить эту работу, я им прямо сказал, что сейчас опасно вести эту работу.

Вопрос: И что они вам ответили?

Ответ: РАДЕК мне цинично ответил, что об этом надо было мне раньше подумать.

Вопрос: Стало быть вы продолжали шпионскую работу в пользу немцев и после 1934 года?

Ответ: Нет, я отказался от этой работы.

Вопрос: Это ваше заявление явно неправдоподобно. Вы работали как на до-фашистскую Германию, так и на фашистскую. И то и другое — измена родине.

Непонятно, в связи с чем вы якобы отказались от этой работы?

Ответ: Я уже сказал, что к концу 1934 года в стране сложилась такая обстановка, что работать на немцев стало значительно труднее, к этому нужно добавить, что германские журналисты, в том числе те, которым МИРОНОВ передавал шпионские сведения, были к этому времени высланы из пределов СССР.