Людо Зубек - Доктор Есениус

• Название: Доктор Есениус
• Автор: Людо Зубек
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1961

Одну из замечательных страниц истории Чехии открывает роман словацкого писателя Людо Зубека «Доктор Есениус». Начало XVII века, века сложного, подчас трагического, когда светлая мысль ученых начинает разбивать религиозные мифы о происхождении Вселенной и человека. Чехия этого периода — это блестящий двор Рудольфа II, мецената, покровителя искусств, но правителя фанатичного, увлекающегося черной магией и алхимией; это Карлов университет, где читают лекции лучшие ученые Европы; работают такие выдающиеся умы, как Тихо Браге и Кеплер. И в то же время это страна, где еще процветает средневековье, где церковь еще всесильна.

На этом сложном фоне развертывается перед читателем яркая жизнь и трагическая судьба одного из смелых пионеров науки, верного сына своего народа, замечательного чешского ученого Яна Есениуса.

С огромной поэтической силой описывает Людо Зубек Прагу, ее удивительную, чарующую красоту, быт и нравы пражан. Читатель словно окунается в жизнь Праги, посещает вместе с Есениусом знаменитые пражские бани, своеобразное место для диспутов, осматривает вместе с ним редчайшие коллекции, собранные при дворе Рудольфа II, присутствует на первом в Праге публичном анатомическом сеансе.

И вот наконец перед читателем заключительная сцена романа, которая потрясает своей силой, — казнь Есениуса.

Есениус гибнет, но память о его светлом и пытливом уме ученого, его мужественном сердце борца навеки осталась в истории чешского народа.

---

Людо Зубек Доктор Есениус

-

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Впервые он увидел ее во всей красе: залитую лучами майского солнца, разукрашенную белоснежными цветами черешен и розоватыми бутонами яблонь, напоенную запахами жасмина и сирени, прислушивающуюся к мелодичному жужжанию пчел, уносивших из этого изобилия свою частичку. Он невольно остановился. будто царившее вокруг очарование заставило ноги его прирасти к земле: и если из груди у него не вырвался вздох или возглас удивления, то лишь потому, что чувства его были гораздо сильнее тех звуков и слов, с помощью которых они могут быть выражены человеком. Просветленным, полным восторга взором глядел он на нее, и на губах его блуждала ласковая улыбка. вызванная радостью этой встречи. Дома он не раз слышал о ней восторженные слова, но считал их некоторым преувеличением: в далеких краях о ней слагали сказки, как о первой красавице среди красавиц, но и это его не убеждало, казалось невероятным. Исколесив полсвета, он не мог себе представить, чтобы красотою своей она могла хоть на волосок превосходить своих соперниц.

Теперь он убедился, что все слова, даже самые восторженные, — лишь слабое отражение действительности. И он стал подыскивать в уме определение, которое бы лучше всего выразило эту неповторимую и торжественную красоту. Ему не пришлось долго искать, оно пришло сразу же, как будто ждало, чтобы его назвали: красота королевская.

Королевская красота.

Королевская Прага.

Он стоял под Мостецкой башней, что предваряет Каменный мост, и не мог насладиться видом Градчан, высившихся над Влтавою и отраженных ее зеркальной поверхностью. Простые формы единственного пражского моста, украшенного только величественным крестом, гармонично дополняли общую картину, были ее частью, неразрывно связывались в одно целое.

— Королевский град, — заметил провожатый, стоявший на шаг позади.

Лишнее замечание. Чем же иным могло быть это гнездовье королей? Он узнал бы его, если бы даже и не слышал о Праге столько похвальных слов в своем родном Бреслау, в итальянской Падуе и городе знаменитого университета — Виттенберге.

Теперь здесь правил император Рудольф II, великий покровитель художников и ученых, сумевший привлечь сюда, в Прагу, даже его, доктора Есениуса, ректора Виттенбергского университета.

Доктор Есениус приехал в Прагу поздно вечером. В дороге сломалась ось, и на ее починку пришлось потратить несколько часов. На его счастье, городские ворота были еще открыты. Не случись этого, пришлось бы заночевать в какой-нибудь деревушке под Прагой или просто-напросто в коляске перед городскими стенами.

Он остановился в Старом Месте, в трактире «У золотой розы», где дорогому гостю наскоро приготовили одну из лучших комнат. Утомленный дальней дорогой, он сразу же заснул.

Проснулся он поздно. Солнце давным-давно хозяйничало в комнате, но доктор очнулся лишь тогда, когда шаловливый солнечный луч стал щекотать ему веки. Умывшись холодной водой, он надел праздничное платье и после вкусного завтрака — хозяйка приготовила ему винный суп, заправленный яйцом, — отправился в сопровождении трактирного слуги на Град[1].

Вдоволь налюбовавшись видом Градчан, доктор Есениус пустился в путь. Слуга, шедший по левую руку от него, пояснял, хотя доктор уже и сам это видел, что до Града осталось совсем немного и что скоро они будут там.

Пока они шли через Старое Место, навстречу им попадались лишь женщины; одни возвращались с рынка, нагруженные покупками, другие бегали по соседкам за горсткой горящих углей, так как с вечера не позаботились о собственном очаге. Совершенно иная картина предстала перед ними на Малой Стране. Во время Рудольфа II Малая Страна была привилегированной частью столицы. Здесь высились дворцы знати, высших духовных и королевских сановников, послов иностранных держав. Селились, однако, на Малой Стране и художники, и различного толка коллекционеры, и шпионы, и алхимики, и просто шарлатаны, которых в те времена, около 1600 года, было в Праге видимо-невидимо, как грибов после дождя. Из ворот какого-то дворца выезжал на улицу разукрашенный экипаж, запряженный четверкою. Здесь и там раздавался топот конских копыт, то проносился какой-нибудь всадник, спешивший в Град, то приковывали взгляд роскошные носилки, на которых восседала знатная дама в пышном одеянии, сшитом по последней испанской моде. Многие, однако, как и доктор Есениус, шли пешком. И все это текло в одном направлении, будто река, удивительная и пестрая, которая — в отличие от всех прочих рек — несет свои воды к вершине. Все двигалось в гору, к королевскому дворцу.

Подъемный мост, отделявший Град от Градчан, был давно опущен, и толпа, пересекая глубокий ров, как поток вливалась через него в ворота, за которыми раскинулся первый, так называемый «Райский двор». Предусмотрительные посетители оставляли свои экипажи именно здесь, потому что во втором, внутреннем дворе, из которого вел прямой ход в императорский дворец, скапливалось в течение дня такое множество экипажей высокопоставленных особ, что выбраться из этого хаоса было не так-то легко. Кучера, по пышным одеждам которых, впрочем, как и по одежде камердинеров, пражане легко узнавали, кому принадлежит тот или иной экипаж, обычно за словом в карман не лезли. Не обходилось тут и без ругани.

Посетителя делились на две группы. К одной принадлежали люди доверчивые и неопытные, не искушенные в хитросплетениях императорского двора. Они шли прямо к приемной императора или толпились в коридоре, отделявшем императорский кабинет от остальной части замка. Само собой разумеется, что слуги, кучера и носильщики оставались внизу. Целью других был Владиславский зал. Они хорошо знали, что именно там, во Владиславском зале, время бежит куда быстрее, чем в императорских приемных, и что в конечном итоге, несмотря на отдаленность этого зала, путь из него к монарху, пожалуй, куда короче прямого. Ведь даже знатным особам попасть к императору было не так-то просто. Для этого требовалось бесконечное терпение. Ждать, ждать и ждать — таков был удел каждого просителя и даже посла государя великой державы.

Доктора Есениуса должны были ожидать во Владиславском зале. Он сунул своему провожатому несколько монет и отослал его домой. Обратно он и сам доберется.

Высокие готические своды Владиславского зала отражали гул бесчисленных людских голосов. Перед посетителем возникала картина, какой он не мог увидеть нигде в мире. Зал, в котором некогда происходили грандиозные балы и карнавалы с участием императора, теперь, со времени его болезни, утратил свое назначение и превратился в гигантскую ярмарку, где встречались видные пражане и знатные чужестранцы. Это было место, где сосредоточивалась вся общественная жизнь великосветской Праги. Теперь сюда ходили уже не для того, чтобы попасть к императору и в тоскливом ожидании аудиенции рассматривать выставленные здесь витрины. Нет, пражская знать — богатые горожане и горожанки появлялись в зале, чтобы совершить выгодную сделку, перекинуться новостями, посплетничать, а главное — это прежде всего касалось дам — похвастаться нарядами. Тот, кто хотел одеться по последней моде, имел полную возможность познакомиться с образцами портняжного искусства Италии, Франции и Испании. И те из местных модниц, которым удавалось раздобыть эти туалеты, появлялись здесь с целью выставить их напоказ перед своими согражданами.

Попав в это шумное сборище, Есениус в первое мгновение растерялся. Сможет ли он найти своего знакомого среди такого множества людей, в этой толчее? Ему казалось, что это совсем не подходящее место для свидания. Но вскоре он успокоил себя тем, что его покровитель тоже будет его разыскивать.

«Если ему удается найти на небе среди многих тысяч звезд именно ту, которую нужно, почему бы ему не найти и меня среди сотен людей?» — подумал доктор и улыбнулся собственной мысли. Ведь знакомый, который назначил ему свидание, был императорский астроном Тихо Браге[2].

Прежде всего Есениус решил осмотреть коллекции. Они были вставлены в проемы окон или развешаны по стенам. Еще до того, как взгляд Есениуса охватил все это богатство, доставленное сюда предприимчивыми купцами, его тонкое обоняние уловило бесчисленные ароматы редчайших деликатесов. Приятный запах апельсинов и лимонов воскресил в его душе образ солнечной Италии, где прошли его лучшие годы — годы студенчества. Гирлянды винных ягод, висящих над головою смуглого грека в красной феске и сборчатой юбке, и черные стручки для сдобных рожков, обсыпанных миндалем, вызвали в нем волну воспоминаний о тех далеких странах, где зреют эти плоды. Ищущий найдет здесь все, чего только пожелает его душа, ибо нет на свете такой редкости, владелец которой поленился бы отправиться во Владиславский зал, чтобы сбыть ее там за сходную цену. Обладатель дорогого товара знает, что во Владиславском зале он найдет не только состоятельного покупателя, но и знатоков, умеющих оценить товар по достоинству. А такая оценка из уст знатока иной раз значит гораздо больше, чем та утроенная сумма, которую тут же отсчитывает вам богатый тупица.