Евгений Прошкин - Твоя половина мира

• Название: Твоя половина мира
• Автор: Евгений Прошкин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04614-3

Тиль Хаген — форвард. Так в середине XXI века называют людей, научившихся видеть будущее так же ясно, как настоящее. Он всегда на шаг впереди других. Его реальность — то, что произойдет через мгновение. Он способен проследить развитие любой ситуации на несколько ходов вперед и поэтому всегда выбирает наилучшее решение. Спецслужбы и транснациональные корпорации ведут борьбу за форвардов, каждый из которых стоит целого аналитического отдела. Тилю приходится скрываться и жить на нелегальном положении. Вдобавок кто—то начинает методически истреблять форвардов, и даже удивительный дар предвидения не спасает их от гибели. Хаген должен предпринять решительные действия, чтобы спастись от неведомой угрозы...

---

Элен увидела Альберта прилизанным, гладко выбритым, в старомодной “тройке” и в бордовом галстуке. Типичный молодой функционер. Крысенок.

Сидит за огромным овальным столом слева от Президента Славянского Содружества. В кадре еще четыре лица, на переднем плане — десяток жирных затылков. Президент что-то бубнит. Крысенок демонстрирует почтительное внимание. Камера чуть сдвигается, и он, оторвав ладонь от полированного дуба, делает ею бай-бай. “Привет, Леночка, это я, Альбертик”.

— С ума сойти... — выдавила Элен. — Ты... правда Советник?

— Правда-правда. Даю Хрычу советы, такая у меня работа.

— Что ты можешь насоветовать со своим форвертс? Один день!.. Какой от тебя прок?

— У нас хорошая аналитическая служба, всегда просчитывает альтернативные шаги. Моя задача — выбрать из них лучший. Плохих предложений аналитики не готовят, а идеальных не бывает в принципе.

— И ты... пальцем в небо?!

— Главное, Хрыч уверен, что делает все возможное для Содружества. А когда человек уверен, у него и сон крепче, и пищеварение в норме. Я, между прочим, этой стране зла не желаю. Я в ней живу. — Альберт прогулялся вдоль ограждения и с печалью посмотрел на бли-кующие стены даун-тауна. — Ты думаешь, я один такой? В Австралийской Автономии был Мартин Крафт, а при Европарламенте был Патрик Штальманн.

— Были?.. Почему “были”?

— Сейчас они здесь. Я же говорил, все собираются здесь. Зачем?.. — Он пожал плечами.

— Тебе это недоступно.

— Тебе тоже. Какая-то причина есть, но неявная. Все было бы проще, если б наши предки не разбрелись по свету. Из трех прадедов здесь остался только один, мой. Двое других подались на Запад, тогда было самое время.

— И ты бы на их месте уехал.

— Естественно. Кому охота сидеть в заднице?

— А что, на Востоке действительно была задница?

— Я-то откуда знаю? Вроде да, и очень глубокая. Но для меня это как падение Римской Империи. Что там упало, куда упало... Люди живут настоящим. А в настоящем между бывшей Россией и бывшей Голландией разницы нет. Ты ведь не обращаешь внимания, Леночка...

— На что?

— Как мы с тобой разговариваем.

— Как все в Европе...

— Половина корней славянские, половина — германские. Сто лет назад нас бы не понял ни русский, ни немец.

Элен равнодушно хмыкнула и проверила время. Сервисной службы все не было.

По эстакаде продолжали нестись машины — яркие, вычурно раскрашенные “Самсунги”, авангардные “Мерседесы” и консервативные “Вольво”. Мимо, обдав теплым ветром, пролетел классический “Ролле”. Редкие водители замечали, что два похожих автомобиля у фальшборта — черный “Лексус-Т2” и темно-зеленый “Хам-мер” — совсем не одно и то же. Модный азиатский новодел и снятый с консервации прототип — морально устаревший, но тем-то и ценный.

Вероятно, атрибуты старины, как символы стабильности, привлекали людей всегда. При этом сама старина никого не интересовала. История — вещь скучная и к тому же слишком запутанная. Смутные времена уходят, за ними приходят еще более смутные, и кажется, что позади у человечества сплошная мгла, что жить по-настоящему оно начинает только сейчас, в твоем присутствии. Но пройдет еще сто лет, и потомок, заглянув в исторический справочник, повторит твою мысль дословно. Разве что на другом языке, знакомом тебе лишь по отдельным конструкциям.

— Альберт, но если ты такой могущественный... почему ты не обезвредишь этого психа? Натрави на него всех. Пусть его найдут и...

— Ищут. Почти два года ищут. И полиция, и спецслужбы, и Компании. Я надеялся, он уже сгинул, потому-то никто его и не может поймать... Но вчера мы убедились, что этот свихнувшийся форвард жив-здоров. Он в Москве, и он начал нас убивать.

— Вчера ты говорил “вы” и “я”, а сегодня — “мы”. Как же быстро ты с нами породнился...

— Не злорадствуй, Леночка. Когда почувствуешь сама, что завтра тебя может не стать... Причем вероятность этого варианта...

— Высока?..

Альберт медленно покивал.

— Для одиночки я мишень почти недоступная, но вот ведь как получается...

— А-а! Ты думал, что твоя очередь в конце? Придет безумный мужик, угрохает всех форвардов, избавит тебя от конкуренции... И ты со своим куцым однодневным станешь самым крутым. Да?!

Альберт опустил глаза и долго выковыривал новую подушечку. Справившись с упаковкой, он нехотя посмотрел на Элен.

— Да. Я так думал. Просто потому, что это логично. И ты бы на моем месте...

— Я на своем, Альберт. Значит, камеры я вешала для того, чтобы попытаться кого-то спасти. Козаса, в том числе. А ты вынудил меня сорвать задание, и в итоге Козас... а скоро и ты...

— Спасти?! Леночка, не будь дурой.

— Меня зовут Элен! — прошипела она.

— Ага... Спасти... — усмехнулся Альберт. — Каким образом? Объектив над дверью никого еще не спасал. Компании нужен только портрет. Меня волнует моя жизнь, Компанию даже это не волнует. Им безразлично, сколько народу он убьет, у них совсем другие цели. Они и тебя с радостью обменяют... не на Хагена, это нереально. Они отдадут твою жизнь за одну его фотографию.

— Хаген?.. Тиль Хаген?! Он форвард?.. Но ведь его каждый час показывают... Он же в розыске!

— Показывают... чьи-то морды гримированные. Фотографии для розыска взяты из его блога. А там фальшивки. И в архивах фальшивки. Во всех.

— Мистика...

— Никакой мистики. Везде одна и та же история, до жути тривиальная. Человек, имеющий доступ к базе, получал фото для подмены и деньги. Или услугу. Кто сразу не соглашался, на того давили.

— Услугу?..

— Из тех, что может оказать только форвард. Тиль Хаген хорош, я давно это слышал.

— Но в сети по-прежнему крутятся те фотографии...

— И будут крутиться. Зачем народ баламутить? Для большинства мы как привидения: вроде существуем, а вроде и нет. Правду о Хагене знают только те, кому положено. И потом... бесполезно все это, вот в чем дело. Его нельзя просто поймать. Его можно заманить в ловушку, но...

— Но сильный форвард увидит твою ловушку раньше, чем она придет тебе в голову, — закончила Элен. — А охрана? Приставить ко всем элементарную охрану, по несколько человек. За мной ты целый автобус посылал...

— Полушина, Максимова и Козаса охранять поздно. Остальных нужно еще разыскать. Если бы заранее... но кто же мог подумать...

— Ты думал о другом. Ждал, когда он уберет лишних родственников. Очень мило с твоей стороны.

— Люди работают, но я...

У него на ремне вдруг звякнул терминал. Альберт выслушал и сунул трубку обратно в чехол.

— Мартин Крафт, — пояснил он.

— Тот, что из Европы?

— Из Австралии.

— Ну и что у него?

— У Мартина?.. Ничего. — Альберт рассеянно потрогал себя за нос. — Две пули в голове. И ничего больше.

Минус 15 часов 30 минут

— Мсье Вермон!..

— Да... — Тиль подошел к стойке и принял у портье розовый гостиничный конверт.

— Передала девушка. Удивительной красоты. Тиль повертел письмо.

— Если собираетесь в город, я вызову для вас такси, — сказал портье. — Сегодня компания “Глобал” оплачивает по каждому счету полтора процента.

— Весьма любезно, — буркнул он. — Я как-нибудь сам.

Машину он остановил не сразу, а лишь пройдя два квартала. Так было разумнее.

— Сегодня полтора процента платит “Глобал”, — сообщил таксист.

— Счастлив, — отозвался Тиль, усаживаясь сзади. — Из каждого километра пятнадцать метров едем задаром...

— Едем, — подтвердил он. — Куда?

— Гостиница. Любая. Не выше трех звездочек.

— Трудная задача. Жена мне всегда говорит: “По дороге домой захвати йогурт”. Я всегда спрашиваю какой. Она всегда отвечает: “Выбери сам”.

— Н-да... и что?

— Все время покупаю разный. Надеюсь, когда-нибудь она с этим йогуртом определится. Вот, — таксист протянул через спинку пачку визиток, — решайте сами, они ничем не отличаются.

Тиль принялся перебирать карточки. Варианты казались равноценными, особых проблем нигде не предвиделось. Значит, наугад.

Наткнувшись на слово “ЗеИдег”, он помедлил.

— Что это значит?

— Если по-английски, то ударение на первый слог, а если по-французски, то на последний, — сказал водитель.

— Как переводится?

— Я не в курсе. Ну что, выбрали?

— “Селигер”. — Он произнес это по-французски, так было симпатичней.

Таксист доехал до перекрестка и свернул.

Некоторое время Тиль безучастно глядел в окно, затем достал бледно-розовый конверт и, положив его на колено, прижал сверху ладонью.

“Ты прочтешь письмо, не вскрывая. Потом вскроешь и прочтешь снова, глазами, чтобы убедиться. Да, Хаген, теперь ты знаешь. Я существую. Время пришло”.

У Тиля возникло ощущение, что за ним наблюдают, — как и тогда, в номере. Он нервно обернулся, посмотрел по сторонам. Вокруг ехали машины, вернее, это улица ехала назад, вращалась закольцованной лентой, а машины, то сближаясь, то отдаляясь, шатались на месте. Внутри сидели люди — поодиночке и по двое: трогали руль, шевелили губами, покачивались в такт неслышной музыке. Автора записки среди них не было.