Пол Стюарт - Каменный пилот

• Название: Каменный пилот
• Автор: Пол Стюарт
• Жанр: Детская фантастика

«Каменный пилот» (2006) — короткая повесть, посвященная юности Моджин — каменномго пилота на корабле «Громобой». Как мы знаем из «Громобоя», Моджин — злыднетрог, которая так и не выросла: за день до совершеннолетия её схватили работорговцы. Но, оказывается, они не просто плохо с ней обращались — её собирались продать некоему учёному. Он собирался ставить на бедной девочке опыты, которые могли бы закончиться для неё весьма и весьма плачевно, если бы не вмешательство молодого Квинта Верджиникса. Собственно, об этом — а также о том, как судьба заставила злыднетрожку помотаться по Краю и выбрать для себя профессию каменного пилота, эта повесть и рассказывает.

Перевод фрагмента книги с русского сайта, посвященный серии книг «Воздушные пираты» — http://www.skypirates.ru

---

Пол Стюарт, Крис Риддел Каменный пилот

От переводчика

Я просто хочу донести до таких же, как мы, фанатов произведение, которое Хроникам КРАЯ посчастливилось получить в лапы в оригинале. Данный перевод не является коммерческим, не подлежит распространению за деньги и размещён исключительно для ознакомления читателей с произведением.

Если честно, то Моджин — это мой любимый персонаж; один из самых любимых за всю прочитанную в моей жизни литературу. Её судьба — горькая и трогательная. И я не могу, просто не могу не перевести эту книгу — ведь не я один являюсь фанатом Моджин.

Пролог

Далеко-далеко отсюда находится Край, выступающий над бездной, как резная фигура на носу величественного каменного корабля. С самого края пустынного выступа льётся вниз мощный поток воды — это река Краевая, и это конец её долгого пути.

Чуть выше по течению лежат таинственные Каменные Сады. Там высокими кучами вздыбились летучие камни, что поднимают в воздух корабли воздушных пиратов. Взгляните подальше — и поток пробегает под самой огромной в Крае летучей скалой, на которой построен воздушный город Санктафракс; извивается меж доков и пристаней Нижнего Города; плещет около канализационных труб, по которым в кружащуюся воду сбрасывают отходы городские фабрики и литейные цеха.

За Нижним Городом раскинулись опасные Топи, где блестят огромные пустынные трясины и ползучие трясинные дюны. Поскольку река здесь почти полностью уходит под землю, она подмыла грунт, испещрив его оспинами грязевых ям. И когда давление под поверхностью становится слишком сильным, коварные ядовитые ямы взрываются без предупреждения. Под землёй поток остаётся и тогда, когда пересекает Сумеречный лес. Кое-кто утверждает, что река избегает предательских опьяняющих чащоб — жуткого места, которое лишает разума и чувств тех, кто в нём затерялся, и даже в умиротворении смерти оно отказывает, не позволяя вошедшим под сень деревьев найти путь назад.

И лишь в Дремучих лесах Краевая вновь показывается из-под земли, вбирая в себя притоки и разделяясь на многочисленные протоки. Они веером разбегаются по бесконечному лесу, незаметно сплетаясь в источнике всех вод Края, Риверрайзе. И этот лабиринт водных потоков — ручьёв, речек, рек, что прыгают по камням быстрыми и стремительными водопадами, что расползлись во все стороны, превратившись в кишащие мошкарой лесные болота, что слились в глубокие, чистые как кристаллы, озёра, — весь этот лабиринт является живой кровью Края, той кровью, что притягивает всех существ этих земель.

Вэйфы и лесные тролли, кучкогномы и дуркотроги, гоблины всех пород — кривозубые, пилозубые, розовоглазые, лопоухие и даже серые. Одни беспощадные, как воинственные орды изукрашенных шрамами плоскоголовых и молотоголовых гоблинов. Другие миролюбивые, как гоблины-мокроноги и их близкая родня, спокойные гоблины-сиропщики. Но все вместе и каждый в отдельности, они зависят от воды, что течёт через их покрытую тёмными лесами родину.

Исследователь нашёл бы в Дремучих лесах бесчисленное количество необычных созданий: от толстолапов-одиночек до стай зубогрызов; от жаб-вонючек, убивающих жертву ядовитым дыханием, до червей-чурбаков, что становятся на дыбы и проглатывают добычу целиком; от словоохотливых троллей-балабол с их странными глазами до бородатых, похожих на бочки зубоскалов с ноздрями на макушке и с ногами, как у древесной лягвы.

Но среди них есть один странный и немногочисленный народ. Только исключительно упорный и отважный естествоиспытатель смел бы надеяться на встречу с ним. Этот народ — из числа самых недоверчивых и таинственных жителей Дремучих лесов — окружил себя такими тайнами и живёт так отшельнически, что большинство учёных сомневается в его существовании и считает, что он — всего лишь часть мифов и легенд.

Однако эти учёные заблуждаются. Тайное племя действительно существует. Оно называется злыднетрогами. Как принято у всех народов Дремучих лесов, предания злыднетрогов передаются от поколения к поколению, из уст в уста. Истории эти повествуют о личной отваге, силе духа, приключениях и открытиях.

Одну из них мы и хотим вам рассказать…

Глава 1. Зубоскальчик

Я, Моджин, была когда-то каменным пилотом. Я летала сквозь сердце ледяных штормов, била в Топях гнилососов-альбиносов, сражалась с небесными галеонами среди пылающих железных сосен, в воздухе, чёрном от удушливого дыма… И всё это время я удерживала в небе воздушный корабль. Сейчас я должна использовать всё своё мастерство, чтобы противостоять унынию, которое хочет уничтожить меня. Осторожно поплыть по его течению, взять обратно под контроль и использовать воспоминания, как вороты и рычаги на платформе летучего камня, как я это проделывала, будучи каменным пилотом…

Я закрываю глаза, глубоко вздыхаю и возвращаюсь назад, назад, к самому началу этой истории, которая зародилась глубоко под Дремучими лесами, в Великой Пещере Трогов — месте, где я, Моджин, дочь Лоэс, дочери Лоам, правнучки первой Пещерной Матери Аргил, впервые открыла глаза. Сегодня дуб-кровосос одарил меня восемьдесят восьмым годом жизни, и хотя это внушительный возраст даже для злыднетрога, я всё ещё выгляжу, как двенадцатилетняя.

И это — самая главная моя тоска, та печаль, что я скрываю внутри себя, как заботливо оберегаемый летучий камень в клети воздушного корабля. То вниз, то вверх — но всегда внутри.

Сейчас, когда я стою на краю пустынного Риверрайза и смотрю на простирающиеся впереди безбрежные Дремучие леса, моё сердце наливается тяжестью, словно летучий камень, раскалённый пылающими кострами памяти. И тоска — этот ужасный груз в самом сердце моего естества — манит меня шагнуть через край и нырнуть вниз, как этот камень, — туда, в чёрное ничто, откуда уже не будет возврата…

Но мне следует вернуться к самым ранним воспоминаниям — к воспоминаниям о дивной пещере, где я родилась. Слёзы наворачиваются на глаза, стоит лишь подумать о ней…

Там было красиво, так красиво. Крепкие и похожие на колонны корни деревьев, растущих в Навершье, простирались в воздухе от сводчатого потолка до мягкой почвы на полу пещеры — те корни, что давали нам всё необходимое для жизни.

Кроме корней священного дуба-кровососа, здесь было множество других. Некоторые, как корешки сладкого колыбельного дерева или жёлтого смаклёвника, кормили нас. Другие — железная сосна, свинцовое и медное деревья — дарили нам материал для жилищ. А некоторые — например, корни очаровательной зимницы или нежной плакучей ивы, — мягко сияли, купая пещеру в успокаивающем пастельном свете.

А ещё там было подземное озеро, полное кристально-чистой воды. Близ него, где клубок корней расходился широким веером, мы, троги, построили бумажные капсулки-дома, громоздящиеся один на другом и образующие «троговы соты». Домики были круглые и удобные, отделённые друг от друга общими переходами, и когда кто-нибудь был в них — днём ли, ночью ли, — они озарялись изнутри мерцающими корнесвечками.

Ах, как я любила смотреть на прохладное озеро. Я созерцала мягкий свет троговых сот, отражающийся в тихих водах, и ждала, когда же с уборки урожая корней вернётся Лоэс — моя милая мама.

Уже сколько лет прошло, а я всё ещё так ясно её помню — статную, высокую, в бумажном платье и с великолепными татуировками, покрывавшими её сильные руки и блестящую лысую голову. Тощие, худосочные троги-мужчины трусили рядом с мамой, неся её тяжеленную косу и кран для корней, пока она сама тащила вязанку побегов колыбельного дерева и нектар смаклёвника нам на ужин. Завидев её, я вопила от радости и неслась домой, чтобы успеть зажечь корнесвечки и расстелить обеденную скатерть до того, как мама вернётся.

А после ужина в нашем маленьком сияющем жилище она усаживала меня на пол и расчёсывала, и заплетала, и украшала бусинками, и переплетала шнурками мои волосы, рассказывая при этом разные истории. Это были чудесные повести про злыднетрогов, про первую Пещерную Мать Аргил и про то, как она основала нашу колонию под корнями священного дуба-кровососа, выкопав с дочерьми первую маленькую пещеру и создав крошечный прудик для росы. Укрытая от ужасов и опасностей Навершья, колония процветала, а пещерка выросла в величественную пещеру трогов, которая была так хорошо мне знакома.

Здесь, в царстве сияющих корней и блестящего озера, не было ни снега, ни дождя, ни ураганов, ни гроз. Пещера укрывала нас. Она дарила нам прохладу, когда жители Навершья плавились от жары, и хранила для нас тепло, когда железные сосны стонали под тяжестью снега и льда. О, пещера не только укрывала, но ещё и хорошо защищала нас.

Любой трог знает, что наверху, в Дремучих лесах, полно племён, ведущих вечную битву. Там постоянно вспыхивают сражения, а мародёрствующие орды грабят соседей и шарятся по деревням друг друга. Ужасные боевые стаи шраек, невежественные банды молотоголовых гоблинов и шайки бродячих работорговцев охотятся на слабых и доверчивых. И, как будто этого этого мало, за каждым деревом и на каждой тенистой опушке таятся страшные лесные создания — жабы-вонючки и реющие черви, вжик-вжики и зубогрызы.