Сергей Есин - Дневник, 2012 год

• Название: Дневник, 2012 год
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Гид показывает отдалённую гору с небольшой белой точкой на макушке. Это мечеть над могилой одного из библейских героев, брата Авраама — Аарона. Путь на вершину этой горы, по словам гида, занимает четыре с половиной часа

Где-то здесь же, на сходе с этого горного плато или где-то в его середине — весь двухсотпятидесятикилометровый путь запомнить невозможно,— первая торговая по пути к Петре и в глубь Иордании точка. В совершенно голом и каменном месте — довольно большой крытый рынок. Сразу и магазин, и буфет, и туалет. Судя по огромному набору вещичек и сувениров, которые могли бы приглянуться нетребовательному туристу, этот центр торговли и гигиены рассчитан исключительно на приезжих. Да и торговля здесь — от одного туристического автобуса до другого. Двадцать минут — техническая остановка. Я довольно долго хожу от прилавка к прилавку. Мне этот этнографический музей, выставка этнографии даёт возможность понять, чем и на что живёт народ. Наконец я подхожу к большому прилавку с кольцами, браслетами, перстнями, серьгами. Всё это из серебра, не очень дорогое, но сделано по неповторимо индивидуальным лекалам. Бирюза, какие-то жёлтые камни, серебряные кружева оплёток и оправ. И тут внезапно сердце у меня замирает — входит тупая игла. Я вспоминаю Валю, её кольца и браслеты, которые я раздал после её смерти. Всё это до сих пор стоит у меня перед глазами. С. П., который тоже бродит где-то рядом, подходит ко мне — он тоже, глядя на эту витрину, вспомнил о В. С.

Теперь Петра — этот удивительный комплекс, созданный союзом человека, сделавшего невероятное, и природы, только чуть пошалившей. Природа чуть по каким-то внутренним швам раздвинула огромный горный массив, человек обжил и освоил пространство между скалами. Одно немедленно стало ясно: что наше телевидение, бессчётное количество раз показавшее и главную достопримечательность этих мест — храм «Сокровищница», совершенно не в состоянии передать ни величие этих мест, ни величие человеческого гения.

В природе человека есть стремление умолчать о самом дорогом и откровенном. Видимо, человек останавливается, чувствуя неспособность передать величие прочувствованного. Я тоже не могу адекватно описать то, что я видел, хотя кажется, что забыть ничего не смогу. Повторяю, видел я за жизнь, пожалуй, очень многое. Приблизительно два километра шли мы по очень узкому ущелью, которое вело ко входу, а может быть, и к выходу в удивительный город. В начале этого ущелья в скалах были видны тщательно отделанные входы в пещеры. Это были гробницы. Здесь тоже возникал вопрос: почему ни в одной из гробниц археологи не нашли ни одной человеческой кости? Или: как люди могли жить в такой удивительной близости к мёртвым? Но это уже не для моего носа. По словам нашего гида, существует двадцать шесть версий истории происхождения и бытования этого города.

Потом ущелье расширилось до довольно большой площади. В одной из скал, в которых эта площадь, как в колодце, располагалась, был вырублен в отчётливо римско-греческом стиле огромный, высокий и глубокий храм. По недомыслию аборигенов, впервые после пяти веков забвения открывших этот храм, они решили, что в некой вазе, в сферическом украшении, венчающем всю постройку, они найдут казну правителя. Начали стрелять, что-то покололи, испортили форму. Покинув эту площадь, ущелье недолго продолжалось, демонстрируя всё новые и новые места захоронений и молений. А потом открылась довольно широкая долина. Ну, здесь была атрибутика целого римского города. Широкая улица с крытой галереей, несколько огромных храмов. Кое-что — и немало — в этой долине было расчищено за счёт американских денег, которые не так прилипают к рукам американских миллиардеров, как у наших. В городе, по подсчётам, проживало около тридцати тысяч человек, а девять тысяч зрителей помещалось в местном театре. Всё привычно, как я видел в Афинах, в Трое, на Сицилии и в Испании.

Вот именно у театра характер нашей экскурсии изменился. Ещё раньше нам предложили: или возвращаться пешком по тем же местам и через то же ущелье, по которому мы уже шли, к началу пути, или — туризм и коммерция неразделимы — за сто шекелей с каждого носа сесть верхом на ослика и отправиться через раскопки наверх, к месту общего сбора. Но это уже совсем другие мысли и совсем другие виды.

На осликов мы садились у античного театра. Ослика подводили к одному из фрагментов античной колонны. И с него уже надо было взобраться в седло. Пришлось вспомнить юность — я тогда ездил верхом в каком-то клубе проката на Бегах в Москве. Наконец — самое последнее. Не очень богатые — по крайней мере, значительно беднее, чем американцы,— иорданцы начали расчищать это ущелье, в котором заблудилась древняя Петра, ещё в шестидесятых годах. Всё было засыпано песком на пять-девять метров. Но ведь дорыли до римских мостовых, до водопровода, который шёл по бокам ущелья. Но сколько же народа теперь кормит этот туризм!

4 февраля, суббота

Ни на одну минуту я не забывал, что в Москве должно было состояться несколько митингов. Но то телевидение, тот русский канал, который владеет зарубежным пространством, работает очень своеобразно. Здесь, в отличие от нашего внутреннего телевидения, которое иногда прерывает свои пляски и оптимистический вой, пляшут и поют почти без перерыва, с утра и до вечера. Это тяжёлое дело — сидеть у себя в номере с включённым телевизором и смотреть шуточки двух старых мужиков, переодетых бабками, и мелодекламацию и пение той части телевизионной стаи, которая называет себя поющими. Наконец, в десять часов вечера, поющий и пляшущий шабаш прекратился, и достаточно развёрнуто, но с никогда не известной достоверностью, показали несколько митингов. На этот раз оппозиция объединилась: коммунисты, националисты, мироновцы и кто-то ещё прошли своим шествием и отмитинговали на Болотной; но огромный, явно, по сведениям телевидения и по картинке, больший митинг состоялся на Поклонной горе. Это уже митинг в защиту Путина! Наконец, митинг двух старых союзников, Новодворской и Борового, на проспекте Сахарова — это уже жалкое зрелище. Здесь уже была какая-то ничтожная и даже оскорбительная для организаторов явка, чуть ли не триста человек. Митинги и за «честные выборы», и в защиту Путина, то есть «не дадим развалить Россию», «нет — оранжевой революции», прошли, как следует из телевизионных новостей, по всей стране. Мне кажется, что здесь противоборство идеологий двух этносов. Русские не хотят идти под ярмо либералов, которые в основном представлены еврейской интеллигенцией. А тем временем Путин испытанным путём объезжает всю страну, меняя свой курс. Мне кажется, он наконец-то почувствовал своё одиночество от команды. Она, конечно, сдаст его на съедение тут же, как только ей придётся выбирать. По крайней мере, с ним воюет та часть интеллигенции и масс, которую поддерживала его администрация.

Если разбираться в феномене, почему Путин, рейтинг которого понижался месяц за месяцем, так быстро набирает былую популярность, он заключается, на мой взгляд, именно в тенденциозной оппозиции к нему нетерпимых. Жириновский — это «свой», Зюганов — привычный, но вот возникла трибуна, состоящая из людей иных, в том числе и этнических, взглядов на жизнь страны. Вот тут страна и ощетинилась.

<...>

6 февраля, понедельник

<...>

По «Эху Москвы» с некоторой грустью говорят о том, что, скорее всего, Путин победит на выборах. Правда, сегодня опубликовали список доверенных лиц Путина на этих выборах. Многие из этих популярных лиц мне просто отвратительны, и, зная многих, я понимаю, почему они взяли на себя эту почётную миссию. Нет, я прекрасно понимаю почему... Наверное, потом будут говорить своим либеральным друзьям, что не могли отказаться, что, дескать, вынуждены были пойти на это из-за коллектива...

7 февраля, вторник

К одиннадцати приехал в институт. Собственно, приехал, чтобы побывать на семинаре у Вл. Юрьевича Малягина. Были некие сигналы о его не очень обязательном чтении студенческих работ. Наших студентов иногда не поймёшь: то они требуют мастера, то требуют няньку.

<...>

Довольно интересно говорил Малягин о своём чтении пьес на одном из конкурсов молодых. Одна из самых распространённых моделей с таким набором действующих лиц: проститутки, маньяки, гомосексуалисты. Все ориентируются на телевидение. Многим кажется, что если взять дно общества, то уже получится драма. Восемьдесят процентов — это чернуха. Кажется, если взять подонков общества — уже гарантирована драма.

<...>

9 февраля, четверг

<...>

О Путине я пишу довольно часто; он похож на медведя, обвешанного лающими собаками. Путин отмахивается лапой. Правда, последнее время он как-то занервничал, всё время проводит какие-то встречи. Я уже не говорю о его списке доверенных лиц, в которых артисты и спортсмены. Артисты должны принести голоса зрителей, а спортсмены — болельщиков? Я при подобном раскладе поступил бы наоборот. Вчера Путин встречался с руководителями разных конфессий. Я знаю конфессию, в которой только несколько Марков, и только потому, что они имеют разум и опыт, проголосую за него. Путин недаром говорил о радиостанции, которая просто объявила ему войну. Но, впрочем, бывают и исключения. Марков, наверное, больше, чем я думаю. Сегодня выступал Михаил, кажется, Хазин — просто блестящий аналитик. Среди прочего повторил и недавний тезис Путина об олигархах и приватизации. Примеры из лондонской тяжбы Абрамовича и Березовского. Общество не признаёт легитимной прошедшую приватизацию. При этом все говорят, что не надо революции и выступлений масс. А Ленин революцию называл праздником истории. У меня-то ощущение, что если что-то быстро не поменяется, то революция может грянуть. Недавно об этом говорили в институте. Я ведь отчётливо понимаю, что в этом случае я, одинокий и старый человек, наверняка пострадаю. И всё же чувство справедливости во мне клокочет: пусть сильнее грянет буря!