Василий Козлов - Верен до конца

• Название: Верен до конца
• Автор: Василий Козлов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: О войне
• Год: 1973

Василия Ивановича Козлова — автора мемуаров «Верен до конца» — советские люди хорошо узнали уже в ходе самой войны, когда имя легендарного командира белорусских партизан перестало быть тайной.

Герой Советского Союза, видный партийный и государственный деятель В. И. Козлов рассказывает о пути, пройденном им. В собственной жизни он всегда руководствовался принципом — в полной мере нести ответственность за любое порученное ему партией дело. Этот принцип определял нравственную основу личности В. И. Козлова. Пафос его книги, выходящей посмертно. — в верности партийному долгу, бескорыстном служении народу.

---

ЦК КП(б)Б и Минским подпольным обкомом партии было принято специальное решение по усилению борьбы с немецко-фашистскими оккупантами в городе Минске. Для массово-политической работы среди населения города, мобилизации трудящихся на борьбу против гитлеровских оккупантов подпольным обкомом была направлена вместе с секретарями горкома Савелием Лященей, Георгием Мошковым и Иваном Паромчиком группа в 25 коммунистов и комсомольцев. Среди них был и секретарь Минского райкома партии Николай Альхимович. Одновременно с этим Центральным Комитетом КП Белоруссии и Минским подпольным обкомом партии было принято решение об организации выпуска газеты «Минский большевик».

Главной задачей подпольного обкома партии в этот период было установление связи с населением города, с бригадами и отрядами минской зоны, а также организация в городе широкой сети подпольных групп.

Меркуль долго и безрезультатно искал группу Левшевича. Люди исчезли. В плен попасть они не могли, в тот день не было отмечено стычек с врагом. Нам бы сообщили, если бы что-нибудь произошло. Не остался бы в тайне и факт предательства. Весть об этом быстро разнеслась бы — никого так не презирают в народе, как изменников Родины.

Оставалось предположить: спрятались люди где-то поближе к дому, в темном уголке, и сидят, ждут, пока минуют тяжелые дни. Трусость, должно быть, взяла верх над всем остальным.

Подоспели разные другие дела, и о Левшевиче мы уже начали забывать. Но однажды получили сведения, что житковичские полицейские арестовали несколько наших связных. Пришлось вспомнить о Левшевиче. Кроме него, никто из тамошних жителей не знал о них.

Этот случай обсудили на бюро обкома и сделали вывод, что надо проявлять еще большую строгость в подборе кадров. Любая неосторожность может принести очень много вреда. В последнее время на Любанщине, в Старых Дорогах, Гресске, Копыле, Слуцке, Красной Слободе, Глусске и в Октябрьском районе организованы новые партизанские группы и партизанские отряды. Руководителей этих боевых единиц мы знали не всех. В Заболотье выделилась и стала самостоятельно действовать группа Пакуша и Русакова — этих людей мы хорошо знали, в Копыльском районе мы знали товарища Жижика и в Гресском — Зайца. А вот в деревне Горное Любанского района появилась группа Розова, в деревне Живунь — группа Патрина, в Славковичах — Столярова. Об этих группах мы мало что знали, некоторых из них еще не видели.

Партизанское движение в тылу врага — славное и благородное дело, если оно вдохновляется чувством советского патриотизма, освящено верностью Родине, великой партии Ленина. Но мы знали, что найдутся люди, которые могут партизанское движение использовать в своих корыстных целях. А могли быть и просто провокаторы; таких мы тоже встречали.

Так, до нас стали доходить слухи о каком-то Балахонове, который подвизался в Глусском районе. Население говорило о нем с ненавистью и страхом. Этот человек окружил себя разгульными, бесчестными людьми. Они рыскали по деревням, вообразив, что им все дозволено. Приедут в деревню, заберут лучшие продукты, одежду, скот, а в другой деревне все это продают, меняют.

Выдавали они себя за партизан. Балахонов старался походить на Чапаева; держал при себе молодого ординарца и звал его Петькой. Этот «Чапаев» с оккупантами не воевал, а разгуливал по деревням и своевольничал. Нам удалось быстро и до конца раскрыть «деятельность» Балахонова. Было похоже, что Балахонов и его сподвижники подосланы гестаповцами для дискредитации партизанского движения.

Мы решили, не откладывая, повидаться и поговорить по душам и с Патриным, и со Столяровым, и с Розовым. Патрин явился в Любанский райком партии по первому вызову, а потом вместе с Луферовым, Горбачевым, Лященей пришел в подпольный обком. Он подробно рассказал о себе, поделился своими планами и соображениями. Он понравился нам своей искренностью, серьезным отношением к делу, правильным пониманием указаний партии, умением держаться просто и с достоинством. Учитель по специальности, Патрин перед войной работал заведующим районным отделом народного образования. В армию призван был из запаса. Под Барановичами, тяжело раненный, попал в окружение. Окрепнув после ранения, он пошел на восток и, добравшись до Любанского района, создал партизанскую подпольную группу. В ней были местные жители и пять бывших красноармейцев.

Патрин, правильно понимая огромное значение политико-воспитательной работы в отряде и среди населения, настойчиво просил прислать ему комиссара.

Розов, командир другой группы, в прошлом воентехник, был полной противоположностью Патрину. На наш вызов в обком он не явился и даже не счел нужным ответить на него. Горбачев попробовал договориться с ним лично. Но Розов заявил, что ни райкомам, ни обкомам на оккупированной территории он не подчиняется и вообще не хочет знать никакого начальства.

Примерно так же ответил нам и Столяров. До войны он работал поваром. Человек политически малоподготовленный, он по своей неопытности и отсталости мог просто ошибаться. Мы знали также, что сын кулака, пробравшийся в отряд под видом красноармейца, стремился вовлечь Столярова в дурные дела.

Решили заняться этими двумя группами. К Столярову поехал Бельский, а я — к Розову.

Найти группу Розова оказалось нетрудно. Она размещалась в деревне, никакого лагеря и базы у нее не было. Все жили по избам, хозяйки кормили, обмывали и обшивали этих «партизан». Розов на правах командира занимал самый лучший домик. Все их боевые дела сводились к тому, что они кое-где пугнули полицейских, сорвали с забора приказ коменданта да наклеили готовую листовку.

Розов производил впечатление весьма положительного, скромного человека. Молодое открытое лицо, высокий лоб, добрый мягкий взгляд. Встретив такого человека, хочется говорить с ним по-дружески, ласково. Розов встал мне навстречу, приветливо поздоровался, пригласил сесть.

— Николай Николаевич, — представился он, заметив, что я смотрю на него выжидательно. Ни фамилии, ни военного звания не назвал. Может быть, поэтому и группу называли везде «отряд Николая Николаевича».

Но чем больше мы говорили, тем отчетливее выявлялось необыкновенное упрямство и чрезмерная самоуверенность Розова. В принципе он признавал необходимость дисциплины в партизанской войне, но ни с одним моим практическим предложением не соглашался. Когда я предложил ему оставить уютные квартиры и распроститься с положением «зятьев», он покраснел и, еле сдерживаясь, попросил больше не говорить ему об этом. На его взгляд, переселение в лес не вызывалось необходимостью.

Как я понял, Розов не думал об активной партизанской борьбе. Он твердо верил, что Красная Армия справится с врагом и сама, без помощи партизан, а им, военным людям, надо только сберечь себя в тылу, чтобы, когда армия вернется, встать в боевые ряды.

Я настаивал, чтобы группа соблюдала конспирацию, немедленно ушла в лес, чтобы уже в ближайшее время вырасти в сильный партизанский отряд. Против этого Розов еще сильнее запротестовал. Пополнять свой отряд местными людьми он считал чуть ли не авантюрой, пустой затеей.

— Что я с ними буду делать? — возмущался он. — Пропадешь с ними в лесу. Превратиться в интенданта, добывать для них продовольствие?! Воевать они все равно не будут! Иной боится ночью на улицу выйти, а мы его в лес потащим, в партизаны. Нет, избавьте меня, пожалуйста, от этих экспериментов, это не по моей части.

— Как раз по вашей, — возразил я. — Это обязанность каждого патриота. Прежде чем возводить поклеп на людей, надо приглядеться к ним. Здешние партизаны еще в гражданскую войну показали себя героями. Вот рядом с вами Октябрьский район, в прошлом Рудобельский. Этот район и назван Октябрьским потому, что здесь в гражданскую войну широко развернулось партизанское движение. Сотни партизан погибли тогда смертью героев, и об их подвигах знает вся Белоруссия. Слышали вы, наверное, и о дукорских партизанах. А прославленный герой гражданской войны дед Талаш? Он действовал недалеко отсюда, в Петриковском районе. Недавно я получил донесение, что дед Талаш и сейчас не сидит без дела. Он борется с первых дней войны. А ведь ему уже за девяносто! А разве вам неизвестно, что несколько партизан, геройски проявивших себя, отмечены высокими наградами?

В тот раз разговор не привел ни к чему.

Через несколько дней я снова навестил деревню Горное.

Группы Николая Николаевича в деревне уже не было, но первый встретившийся мальчишка показал мне место ее новой «дислокации». Группа расположилась в небольшом лесу, почти рядом с деревней, и, как мне показалось, лагерь служил больше для отвода глаз, чем для дела.

— Задание ваше выполнил, — доложил мне Розов, — перешли на лагерное положение, готовимся к зиме.