Елена Самойлова - Змеиное золото. Лиходолье

• Название: Змеиное золото. Лиходолье
• Автор: Елена Самойлова
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1549-6

Долог и нелегок путь на юг, в Лиходолье. В место, куда стекаются все преследуемые, чтобы избежать погони, место, где умирают свободными, а не в кандалах, и проживают каждый день так, как будто он последний. Ромалийская дорога, начавшаяся у разрушенного шассьего гнезда, вывела золотую шассу и ее спутника – харлекина через степь, облюбованную нечистью, к новому предназначению, которое раз и навсегда определит не только судьбу самой змеедевы, но и судьбу тех, кто окажется рядом в нужном месте и в нужное время.

---

Елена Самойлова Змеиное золото. Лиходолье

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Автор выражает искреннюю благодарность Евгении Шпилевой за полезные дискуссии и консультации по степному климату, а также Льву Самойлову за нестандартный подход к боевым сценам и комментарии по стрелковому вооружению.

Часть первая Путь на юг

Из записок торговца Чернореченского рынка.

Найдено в опустевшем обозе на южном берегу реки Валуша

«Многие славенские беглецы и наемники любят поговорку «За рекой выдачи нет», имея в виду ничем особо не приметную реку Валушу, студеную, с быстрым течением и глубоким руслом, богатым на неприятные для лодочников сюрпризы вроде мелей и омутов.

Зимой Валуша покрывается прочным и крепким на первый взгляд льдом, но старожилы и торговцы прекрасно знают, насколько коварно «валушкино зеркало»: покрытый сияющим наметом из жесткого крупитчатого снега, лед в самых неожиданных местах мог оказаться тонким и хрупким, как хрустальное стеклышко, под которым плещется ленивая черная бездна. Выдерживающий даже конного всадника у самого берега, лед на Валуше мог посередине реки раскрыться зияющей полыньей, способной в одну минуту поглотить и человека, и лошадь, а уж выбраться из такого «оконца» удавалось лишь редким счастливчикам. Потому и зимние переправы через Валушу почти ничем не отличались от летних – те же веревки, переброшенные с берега на берег, те же плоты, только поставленные на широкие полозья.

Медленно ползет по накатанной снежной колее плот, нагруженный товаром и подталкиваемый тремя дюжими молодцами в легких зипунах с обязательным шестом за спиной, а следом идут торговцы, аккуратно ступая и поминутно прислушиваясь, не трещит ли лед, не готова ли вскрыться полынья над подводным ключом. И, казалось бы, речка всего ничего, саженей двадцать от берега до берега, а идут торгаши чуть ли не битых полчаса, бороды инеем покроются, сами задубеют, но надеть теплые овечьи тулупы, горой наваленные на плоту, так и не решаются. Ведь если в шерстяном степняцком кафтане провалишься под лед, то выплыть как-нибудь, да сможешь, а вот в тулупе, как есть, камнем на дно уйдешь.

Летом же рыбаки не знали, как усмирять местных водяных, которые крутились у берега не только в знаменитую Русальную неделю, но и в любой пасмурный или дождливый день, распугивая рыбу и переворачивая лодки. Людей не топили лишь потому, что на каждом, кто приближался к Валуше, на шее обязательно висела обережная ладанка, а на щиколотках болтались тонкие железные браслеты, не позволяющие водяной нечисти утянуть купальщика за ногу на дно. Приходилось перед каждым забрасыванием сетей кидать в воду ободранную тушку кролика или курицы, чтобы русалки не вязали хитрых узлов на снастях, кои уже не развязать – только резать, да и рыбу не прогоняли…

Своенравная и коварная река разделяла Славенское царство и засушливую степь, перемеженную чахлыми лесочками, в народе прозванную Лиходольем, вот только не она принесла нехорошую славу суровой и неласковой земле.

Кем бы ни был беглец, каких бы дел ни наворотил, но стоило ему пересечь Валушу и оказаться на лиходольском берегу, как идущая по пятам погоня останавливалась и поворачивала вспять. Считалось, что в той бескрайней степи преступник понесет более суровое наказание, чем в царской темнице.

Ведь Лиходолье было заполонено нечистой силой, изгнать которую было не под силу даже Ордену Змееловов. Единственное, на что хватило сил у служителей Ордена, – огородить «нехорошее место» высоченными верстовыми столбами из корабельной сосны, снизу доверху расписанными непонятными символами и значками. Столбы эти видны уже с берега Валуши, и верхушка каждого из них выкрашена в яркий алый цвет. Говорят, что если пройдешь мимо такого столба, то обратно уже не вернешься – дескать, не выпустит обережная магия, но это не совсем верно.

Лиходолье охотно принимает любого путника, а вот покинуть его можно лишь в сопровождении служителя Ордена.

Услуги такого сопровождающего стоят недешево, но торговцы, развернувшие на южном берегу Валуши огромный базар, нанимают орденца наравне со сторожами и телохранителями. Ведь в проклятых землях на серебряный нож или холодное железо можно выменять полмешка редких шкурок или травяной сбор, за который в крупном городе знахарь не поскупится отдать горсть золота, а такой солидный куш достоин надежной охраны и покровительства Ордена.

Жизнь бок о бок с нечистью сделала лиходольских людей жесткими, суровыми, но одновременно воспитала в них хорошо развитое чувство взаимопомощи и поддержки. Кем бы ты ни был – если ты не охотишься на людей, то тебя примут в любом поселении как своего. Приютят и накормят, и все, что потребуется в обмен, – стать частью общины и при необходимости защитить более слабого, оказать помощь в нужный момент или подняться вместе со всей деревней, чтобы отогнать нечисть, неустанно рыщущую за высоким забором.

Лиходолье воспитало самых сильных знахарей и ведовиев, создающих чудодейственные снадобья и пользующихся почти утраченным ритуальным колдовством, остатки которого бережно хранил и передавал через поколения ромалийский кочевой народ. Говорят, что именно из него и вышли лиходольские ведовии – черноглазые, с обветренными лицами и почти все «зрячие», способные видеть невидимое и отводить беду…

Только вот всего этого слишком мало.

Трещат и раскалываются по всей длине красные верстовые столбы. Выбравшиеся к реке кочевые общины рассказывают о невиданной ранее лютой нечисти, от которой не спасает ни соль, ни серебро, ни хорошая добрая сталь. Пустеют деревни. Все реже доходят вести из самого крупного степного города Златополя, когда-то выстроенного предком нынешнего славенского правителя у желтых песчаных скал над подземной рекой, невесть откуда вытекающей и неизвестно куда впадающей.

И все равно в Лиходолье неиссякающим ручейком стекаются беглецы и воры, проклятые и отлученные, ромалийцы и оборотни.

Потому что лучше уж погибнуть в пасти нечисти на приволье, чем сгнить заживо в подземельях Ордена Змееловов…»

Глава 1

Погода в середине мая к югу от Загряды оказалась на редкость капризной. Днем припекало солнце, иссушающее наезженную глиняную дорогу и превращающее ее из грязевого болота в широкую охряно-желтую ленту, присыпанную мелкой пылью, а к вечеру поднимался холодный сухой ветер, заставлявший кутаться в теплый шерстяной плащ и прятать лицо под глубоким капюшоном, чтобы не наглотаться пыли. Ночью могли запросто случиться заморозки, отчего трава вокруг стоянки покрывалась тоненьким снежным налетом, тающим с наступлением утра. Дважды мы с Искрой попадали под сильную, недолгую грозу, которая, как назло, застигала нас посреди поля или на обочине дороги, и приходилось прятаться от льющихся с неба потоков дождя в наспех сооруженных из двух плащей шалашах. И еще мы едва не угодили в гнездо лесной нечисти, разбив лагерь в тенистом овраге, за полверсты обходимого крестьянами, но местным колобродам одного короткого знакомства с харлекином было достаточно, чтобы благоразумно оставить нас в покое до самого утра.

А до крупного торгового тракта, по которому в это время уже тянулись первые караваны в сторону Лиходолья, было еще дня два пути. Можно было и быстрее – Искра предлагал тихонько увести одну или две лошади, но я отказалась. Мало того, что за конокрадами частенько пускали погоню, так еще мне не хватило смелости признаться, что за время, проведенное в ромалийском таборе, я так и не научилась верховой езде. Лошади будто чуяли мою шассью, змеиную сущность и отказывались слушаться поводьев, идя туда, куда сами считали нужным, а при попытке воспользоваться хлыстом немедленно вставали на дыбы и сбрасывали неумелую всадницу. Поэтому после недолгих споров в Лиходолье мы направились пешком, рассчитывая добраться до южного торгового пути, а там уже присоединиться к одному из караванов, идущих к реке Валуше, отделяющей степные земли от Славенского царства.

Когда мы покинули Загряду и устремились на юг, очень быстро выяснилось, что ледяные туманы, сырость и холодная затянувшаяся весна свойственны лишь небольшой области, прилегающей к проклятому городу. Стоило удалиться верст на тридцать, как унылые темные леса и сырые дороги сменились бескрайними зелеными лугами, перемежающимися яркими березовыми пролесками, и узкими глиняными тропинками, шагать по которым оказалось гораздо приятнее, чем по чавкающей под ботинками грязи.