Якоб Ланг - Наложница фараона

• Название: Наложница фараона
• Автор: Якоб Ланг
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7523-0005-3

Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.

---

— Да, словно бы тепло и слабое биение, — ответил фараон и вернул ей кедровый плод. Ему было как-то не по себе держать это в руках, словно бы живое человеческое сердце, вырванное из груди, слабо забилось на его ладони.

Девушка начала отковыривать чешуйки проворными пальцами с длинными ногтями. И вот уже она протянула фараону прекрасный алый рубин.

Фараон взял камень.

— Удивительно! — воскликнул он, поднеся камень поближе к глазам. — Чудо! Над этим камнем работал искуснейший гранильщик. Но как возможно такое? — И фараон внезапно смолк, ощутив ладонью нежное тепло камня.

— Этот камень по праву должен принадлежать тебе, — сказала девушка, снова склоняя голову почтительно. — Но я бы хотела, чтобы ты подарил его мне в награду за мою будущую любовь к тебе…

Фараон вдруг почувствовал, что ему не хочется возвращать девушке драгоценный камень, но молча протянул ей драгоценность.

Девушка приняла камень и поцеловала ладонь фараона.

— Моя будущая любовь к тебе, — сказала она, — будет еще сильнее той, что я питаю к тебе сейчас.

И они вошли в шатер на палубе и уединились там.

* * *

Алым разлилась вечерняя заря над волнами. Корабли скоро должны были приплыть в большой порт, в столицу фараона.

Юная красавица вышла из шатра, положила драгоценный камень на ладонь и смотрела, как переливается он легкими алыми огоньками на вечернем заревом свете.

И внезапно камешек, словно живой, будто скользнул нарочно по ее гладкой ладони, и легко сверкнув, пролетев по воздуху, упал в море.

Отчаянно зарыдала красавица. Вышел из шатра и фараон и спросил, что с ней. Она горько жаловалась на потерю драгоценности.

— Но я сделаю тебе много других подарков! Мои сокровищницы полны прекрасными камнями. В моих мастерских работают искусные гранильщики… У тебя будет точно такой камень…

— Но мне нужно истинное, мне ни к чему подобие истинного, лишенное его сути! — воскликнула красавица.

— Но ведь невозможно отыскать в безбрежном море такой маленький камень! — возразил фараон.

Гневно сдвинулись брови девушки. И вдруг распалась толща морских вод и обнажилось дно морское. И множество пестрых морских рыб и других странных, ползающих и вьющихся морских существ засновало взад и вперед, и то зарывались они в песок морского дна, то всплывали.

И на палубы кораблей высыпали воины и слуги фараона и смотрели на чудо.

И напряженно смотрела девушка, сдвинув брови гневно.

И наконец снова сомкнулись воды. Не отыскался драгоценный камень. Девушка закрыла лицо нежными ладонями и заплакала тихо и горестно.

— Кто ты? — спросил пораженный фараон. — Ты морская царевна? Почему обнажилось морское дно? Почему обитатели моря искали потерянное тобой?

— О, я женщина и более ничего, — отвечала девушка нежным голосом. — Но, должно быть, нам, женщинам, покровительствует природа. Мы ведь близки ей, мы — матери, и природа — мать…

И приплыли корабли в столицу фараона. И все больше любил он свою новую наложницу, и дал ей много богатств…

* * *

Отец Андреаса поднес к губам чашу с водой. И вдруг закипела-запенилась холодная вода. И задрожал старик. Он понял, что с его сыном случилось несчастье.

Обулся он в сандалии, взял посох, вырезанный из кедрового дерева, и вышел из дома во двор.

И тотчас увидел перед собой зыбкую сверкающую множественными гребешками волн, легко струящуюся реку. Смело шагнул на воду и пошел, словно посуху. Перешел реку и увидел вдали большой лес. И пошел туда.

В лесу попал сразу на хорошую тропу и, по ней идя, вышел к поваленному кедру.

Там увидел сына своего, тот лежал на разметанной травяной подстилке. Отбросил старик посох, кинулся к Андреасу, и, упав на колени, принялся обнимать и целовать мертвое тело. Как живой, лежал юноша, не утратил свою милую дивную красоту, но был мертв. И плакал отец, держа его голову на коленях, и оплакивал сына, который жил так мало, так недолго. Но не мог он понять, что же причинило юноше смерть. Лежал Андреас, не тронутый тлением, как живой был, но сердце не билось.

Утомленный слезами, отец захотел пить. Пошел к ручью и стал пить, зачерпывая воду горстями. И вдруг алое нежное сверкнуло в чистом плеске воды. И поднял отец драгоценный камешек. Подумал старик, что если бы сын его остался живым, он бы сыну подарил этот камешек, пусть бы сын порадовался, ведь отец никогда ничего не дарил ему. Но мертв его мальчик и никакие подарки более не нужны ему. И пусть бы достался этот драгоценный камень кому другому, более удачливому в этой жизни. И отец хотел снова бросить камешек в воду. Но таким нежным и теплым сделался в его ладони этот камешек, что старик решил внезапно:

«Я никогда не дарил моему сыну подарков. Пусть же эта драгоценность будет моим подарком ему, первым и последним подарком».

И он принес камешек этот к мертвому телу и положил на грудь мертвецу.

И вдруг на глазах убитого горем отца произошло чудо. На миг раскрылась грудь мертвого юноши и, приняв алый камень драгоценный, закрылось вновь. И тотчас юноша ожил.

Он сел, опираясь на руки, и улыбнулся отцу. Отец со слезами обнял его крепко и прижал к своей груди.

После заговорили они и говорили долго. Андреас не помнил, что же с ним произошло. Помнил только обиду, что нанесла ему мачеха, и как расстался он с отцом. И помнил, как спрятал сердце свое в кедровый плод. И ничего иного, случившегося с ним, не помнил.

— Должно быть, это дровосеки срубили дерево, шишечка раскололась и камень-сердце соскользнул в лесной ручей, — говорил Андреас отцу. — А, может, это сильный ветер повалил дерево. Но мне жаль это дерево. Теперь мое сердце снова бьется в моей груди. И я слышу эти голоса всего живого, и у меня есть силы, чтобы слышать их…

Отец начал просить его вернуться домой.

— Я стар, я совсем один, — говорил отец. — Будем жить вдвоем. Будем заботиться друг о друге. Козы и коровы заждались тебя. Поле наше тоскует без тебя. Деревья в саду печалятся о тебе…

Андреас посмотрел на отца и увидел, какой тот сделался старый. Неужели прошло так много времени? Андреас подошел к ручью и глянул в воду. Смутно отразила его плещущая вода. Но все же он смог разглядеть, что остался прежним. Значит, это только отец переменился. Но теперь Андреас даже еще больше любил его. И отец теперь сильно любил своего сына.

Вышли они из волшебного леса и, пройдя по воде волшебной реки, как посуху, возвратились домой.

Дома они стали жить хорошо, заботились друг о друге, о домашних животных, о садовых и полевых растениях, и были сыты трудами рук своих.

* * *

Однажды отец сказал Андреасу:

— Хочу я порадовать тебя занимательным зрелищем. Давай-ка поедем в город, в столицу фараона. Как раз в это самое время, весной, там справляется торжественно праздник в честь богов и богинь. Бывают красивые процессии. Увидишь ты прекрасные храмовые строения. Когда я был молод, я ездил на эти праздники в город. Надо мне и тебя порадовать.

Андреасу не хотелось ехать в город, не хотелось видеть множество толпящегося народа и какие-то большие постройки. Но не хотелось и огорчать отца, который так искренне желал порадовать сына. И Андреас согласился.

— Хорошо, поедем, — сказал он.

Наняли они на недолгое время работника, чтобы присматривал за их домашними животными и поливал бы сад и огород; и сами поехали в город на повозке, запряженной быками. Отец надел праздничную одежду. И сыну дал новую одежду и сандалии.

Уже когда они приближались к столице, много людей спешило туда же. Но все давали их повозке дорогу и восхищались красотой Андреаса.

— Что за красивый юноша! — слышалось.

— Это боги одарили его.

— Видно, что красота его — добрая и чистая…

Отец с гордостью поглядывал по сторонам. А Андреас покраснел и опустил глаза. Видя его смущение, отец усмехнулся и сам стал править быками. А Андреас теперь сидел на повозке, опустив глаза, и слушая похвалы своей красоте. Он полагал искренне, что не заслуживает подобных похвал.

Вот они въехали в город. Медленно продвигалась повозка. Андреас по-прежнему не поднимал глаз и мельком видел какие-то высокие строения и множество людей в пестрых нарядных одеждах.

— Процессия!..

— Процессия!.. — вдруг раздалось.

Андреас почувствовал любопытство и поднял глаза.

Но он не мог ничего воспринять, кроме этого ощущения многоцветного и даже драгоценного великолепия, которое сочеталось почему-то с этим томительным, мучительным жаром. Слепило глаза этими странными разноцветными искрами. И вот возникло ощущение боли в голове — в висках, в затылке, в переносице… Такая боль уже была… когда-то… и в этой и в прежней его жизни… И, значит, у него была какая-то еще прежняя жизнь… И что-то еще было…

Но это великолепие движущейся процессии давило его сознанием шумным своим жаром и он не мог сосредоточиться…