Якоб Ланг - Наложница фараона

• Название: Наложница фараона
• Автор: Якоб Ланг
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7523-0005-3

Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.

---

— Я и сам не хочу говорить. Подумают, что я просто выдумщик, или еще того хуже — обманщик. Никому не буду говорить, только тебе сказал.

Он сидел на постели. Мать уже снова принялась за свою работу. Они засмеялись и стали дальше мило и доверительно беседовать.

Но вот уже и ночь.

Мать оставила прялку и встала со стула.

— Будем спать, Андреас?

И ему уже хотелось лечь, вытянуться в теплой постели, но как многие маленькие дети, он не любил сам этот момент, когда пора укладываться, и потому капризно протянул:

— Не-е!.. Еще рано…

Но мать понимала, что он противится лишь для виду.

— Пора, маленький, пора ложиться…

Она велела ему пойти за ширму — справить малую нужду в ночной горшок. После умыла мальчика перед сном, умылась и сама. Вдвоем они быстро прибрали игрушки. Мать сняла с постели и аккуратно сложила на стуле покрывало, откинула шерстяное одеяло. Теперь она ушла за ширму, разделась там и надела ночную длинную сорочку из плотного светлого полотна. Мальчик стоял у печи, поближе к свече, и смотрел на мать. Она заплела свои русые светлые волосы на ночь в одну косу — до пояса. Затем она и мальчика переодела в длинную белую рубашечку, взяла его на руки и уложила на постель. Погасила свечку, сильно дунув на маленькое пламя, и сама легла рядом с сыном.

Мальчик привычно провел мохнатенькими кисточками, бахромкой одеяла, по губкам своим, потянув одеяло на лицо.

— Спи, Андреас. Покойной тебе ночи.

— А сказка? — голосок его вдруг сделался бодрым, совсем не сонный стал.

— Ах, пора спать, Андреас…

— Нет, сказка! Ты обещала, что будешь мне перед Рождеством каждый вечер одну сказку рассказывать!..

Она не могла нарушить данное сыну обещание, особенно сегодня, когда он пережил такой тяжелый, трудный день, так перемучилось его маленькое сердечко…

— Хорошо, я расскажу тебе сказку.

Радостно предвкушая удовольствие от интересной сказки, мальчик поерзал головкой на зеленой длинной подушке.

— Скорее! Скорее начинай рассказывать!..

Мать перекинула косу на грудь и, лежа навзничь, начала говорить присказку. Эту присказку она помнила еще с детства своего; и слова этой присказки прилагала невольно почти, прикладывала к маленькому сыну. Делалось ей тепло и нежно, но и тревожно немного…

— Засни, моя деточка милая!
В лес дремучий по камушкам Мальчика с пальчика,
Накрепко за руки взявшись и птичек пугая,
Уйдем мы отсюда, уйдем навсегда.
Приветливо нас повстречают красные маки.
Не станет царапать дикая роза в колючках…
Засни, моя деточка милая!
Убегут далеко-далеко твои быстрые глазки…
Резное оконце в красном пожаре…
Светлое личико ангела краше.
Веют и греют тихие сказки…
Полночь крадется…
Ветер… ты меня не покинешь?
Деточка… милая…[1]

Мать напевно и чуть дрожащим голосом выговаривала слова старой присказки. Певуче говорила и мягко. Маленький Андреас — сияющие глаза — поводил головой по зеленой подушке — предвкушение — о Мальчике с пальчике любил сказку, и о Грете и Гансе — немножко страшные… Прижимался к матери — и было защищенно и тепло…

* * *

— Жила маленькая девочка. Матери у нее не было. А отец ее был волшебник. Жили они в башне высокого дворца. В темном лесу на большой-большой поляне стоял дворец и никто никогда не появлялся там…

— А почему?

— Потому что давно-давно отец девочки поссорился с одной злой колдуньей и пригрозила, что страшно заколдует его дочь. Но это волшебник знал, что когда девочке исполнится пятнадцать лет, колдунья уже не сможет заколдовать ее, злое колдовство потеряет силу…

— А тоже — почему?

— Девочка не знала этого, и я не знаю…

— И отец ей не говорил?

— Думаю, нет…

— И потому и ты не знаешь?

— Да.

— Тогда рассказывай…

— Тогда слушай, что же было дальше…

В башне, где жила девочка, были две маленькие комнатки и один большой зал. Весной и летом ставни узких стрельчатых окошек бывали распахнуты и в комнатах всегда пахло молодыми древесными листьями, дикими шиповниковыми цветами, а после — ягодами лесными сладкими. А осенью и зимой ставни затворялись, зажигались свечи из воска лесных пчел, и за окнами проливались дожди и падал, падал снег большой лесной.

А в большой зал девочке не позволяли ходить. И никаких занятий не было у девочки, не учили ее ни прясть, ни ткать, ни шить. Отец жил в нижнем этаже дворца и редко навещал дочь. Вниз, на лесную поляну, девочку не пускали…

Но кто же это не пускал ее, спросишь ты. А не пускала девочку и сторожила нянька и кормилица, волшебная коза. Эта коза носила человеческую, женскую одежду, платье и плащ, но из головного платка у нее выглядывали два острых кривых рога, и было у нее длинное козлиное лицо, и острая козлиная борода. А глаза у нее были большие…

— Она была зверь и как будто человек?

— Да. Но она была добрая и волшебная.

— А бывают и злые звери, которые как будто люди?

— Думаю, бывают.

— А та…

— Что ты?

— Нет, ничего…

— Ты… о ком-то?

— Нет, рассказывай дальше…

Сказка еще только началась, а уже будто заколдовывала и женщину-рассказчицу и маленького мальчика, который ее слушал; будто сказка заставляла их думать, чувствовать и говорить не так, по-иному, чем они обычно, обыденно думали, чувствовали и говорили. И теперь все было ритмически как-то, и не было изумления самым странным странностям, предчувствиям и догадкам. Как во сне…

Мать рассказывала дальше…

— Коза приносила в башню еду и рассказывала девочке разные сказки. Вечерами девочка слушала сказки, а днем глядела в окно и видела внизу лес. Летний лес был, весь из самых разных красок, оттенков зеленого; и светлый зеленый весенний. Желто-красный осенний. И зимний, радужно-сверкающий снегами белыми. Такой был за окном, далеко внизу этот лес. А коза тоже никогда не шила, не ткала, не пряла. И, может быть, и не умела.

Одежда девочки очень простая была. Одна только длинная белая рубашка. Девочка ходила босая, и волосы не заплетала в косы, волосы падали ниже плеч. Она была худенькая…

— А рубашка откуда бралась? — спросил мальчик, как обычно спрашивают дети, — что-то вроде бы совсем маловажное и даже ненужное для взрослых, но для детской логики почему-то нужное и важное.

— Рубашку тоже приносила коза, — ответила мать. — Когда одна рубашка изнашивалась, коза приносила девочке другую…

— А откуда приносила?

— Девочка не знала.

— И потому и ты не знаешь? — мальчик уже принимал эти вопросы и ответы как игру.

— Да. Потому и я не знаю.

— Тогда рассказывай дальше.

— Тогда слушай…

Однажды девочка смотрела вниз, на лес, из окна смотрела, и увидела мальчика. Одежда на нем была рваная и грязная, и лицо и волосы грязные, кожа темная от летнего солнца жаркого. Кто он был, конечно, не знала девочка. Но когда рядом с ней выглянула в окно коза, он не испугался, а рассмеялся только. После девочка и коза отошли от окна, а когда девочка снова подошла, уже не было мальчика. Она рассказала отцу, когда отец поднялся в башню — навестить свою дочь.

— Этот мальчик — безумный, — сказал отец. — Потому этот мальчик бродит, где хочет, и на нем грязная одежда, и он темный от солнца. И потому он не испугался козы…

— А разве ее надо бояться? Разве она страшная? — спросила девочка.

— Она — необычная для людей. Любой небезумный человек испугается ее.

Но девочка не могла поверить.

— Не верю!.. Не могу поверить, — смеялась она.

Тогда отец сказал, что сделает так, чтобы какой-нибудь небезумный человек заблудился бы в лесу и вышел бы к этой башне. И тогда девочка увидит, как этот человек испугается, пусть только покажется коза.

— А как ты сделаешь, чтобы какой-нибудь небезумный человек пришел сюда? — спросила девочка.

— Я сделаю так, чтобы он видел перед собой деревья, кусты и поляны, которых на самом деле нет. Так он и будет бродить, блуждать среди настоящего леса и леса, который ему только будет казаться. Пока не заблудится…

— А какой отец был у девочки? — спросил Андреас.

— Об этом я чуть после расскажу…

— Хорошо. Тогда сейчас рассказывай дальше.

— Тогда слушай…

Отец исполнил свое обещание. И через три дня появился на поляне всадник в железных золоченых доспехах. Он откинул забрало шлема и стало видно лицо. Это было совсем обычное лицо, но ничего дурного не было в нем. Но когда этот человек увидел козу, его лицо исказилось от страха. Его конь тоже испугался, вскинулся на дыбы и громко заржал. Всадник осадил коня, резко поворотил, и быстро скрылся в лесу. Тогда уж девочка поверила всему, что говорил отец. Но скоро забыла она о безумии и небезумии. Она ждала, когда же ей исполнится пятнадцать лет. Ведь после этого злая колдунья уже не сможет сделать ей ничего плохого, и девочка будет жить совсем иначе, не так, как она живет теперь в лесной башне. Девочка представляла себе, что у нее будет другая одежда, красивая, и она будет жить в красивых покоях. И что-то еще будет, красивое тоже и занятное. Но что же это будет — девочка не знала…