Джо Аберкромби - Герои

• Название: Герои
• Автор: Джо Аберкромби
• Жанр: Фэнтези

Говорят, Черный Доу убил больше людей, чем зима, и взобрался на трон Севера по горам черепов. Король Союза, завистливый сосед, не собирается ждать, пока Доу вскарабкается еще выше. Приказы были отданы и армии потащились сквозь северную грязь. Тысячи людей собираются в забытом кругу камней, на никчемном холме, в незначительной долине, и эти люди принесли много острого металла.

Бремер дан Горст, опозоренный фехтовальщик, поклялся вернуть честь на поле боя. Одержимого искуплением и пристрастившегося к насилию, его не волнует, сколько крови прольется в его попытках вернуть честь. Даже если это его собственная кровь.

Принц Кальдер не заинтересован в чести, и еще меньше ему хочется погибнуть. Все, что он хочет — власть, и он произнесет любую ложь, используют любой трюк, и предаст любого друга, чтобы заполучить ее. Лишь бы ему самому не пришлось за нее сражаться.

Кернден Кроу, последний честный человек на Севере, не заработал после жизни проведенной в битвах ничего, кроме опухших коленей и истерзанных нервов. Его уже не волнует, кто победит, он просто хочет поступать верно. Но может ли он понять, что верно, в этом пылающем мире?

За три кровавых дня, судьба Севера будет решена. Но, учитывая, что обе стороны пронизаны интригами, безумствами, враждой, и мелкой завистью, вряд ли победят благородные сердца или сильнейшие воины.

Три человека. Одна битва. Никаких героев.

---

Кто-то лез между камней. На его щите, вероятно, что-то было изображено, но настолько истрёпано войной и погодой, что нельзя было сказать что. В руке сверкал меч, надвинут шлем, но едва ли он казался врагом. Он казался измотанным, и после долгого подъёма одышливо глотал воздух широко открытым обвислым ртом.

Он стоял и смотрел на них, и те смотрели в ответ. Утроба ощутил, как рядом с ним, едва сдерживаясь, напрягся Йон, услышал хрип дыханья Трясучки сквозь стиснутые зубы, услышал глубокое грудное рычание Брака. Звенящие нервы каждого сильнее и сильнее взвинчивали нервы всех остальных.

— Стоять, — выдохнул Утроба, — стоять. — Зная, что самое трудное в такое время просто стоять на месте. Люди для такого не созданы. Пора ли нападать или пора сматываться — в любом случае в тебе бурлит жажда двигаться, бежать, орать. Но всё же приходилось ждать. Выбрать верный момент было всем.

Показался и другой из горбушкиной команды — низко подгибая колени, выглядывал поверх щита. На том скверно намалёвана рыба. Утроба представил — неужели воина зовут Рыбка, и почувствовал глупую тягу расхохотаться, которая быстро прошла. Им вот-вот пора нападать. Используй местность. Застигни их на склоне. Срежь Горбушку. Утроба обязан выбрать верный момент. Будто бы он знает как. Время растянулось и заполнилось мелочами. Дыханье в ободранной глотке. Дуновеньем щекочет тыльную сторону ладони. Древки-стебли колышет ветер. Во рту так пересохло, что неизвестно, сумеет ли он внятно вымолвить хоть слово, даже если сообразит, что настал нужный миг.

Дрофд выпустил стрелу, те двое вжали головы. И пение тетивы что-то выпустило в Утробе, и прежде чем вообще успел подумать, верный ли это момент или нет, он взревел великим рёвом. Вообще не членораздельным, но команда восприняла смысл и подобно стае псов, внезапно сорвавшейся с поводка, ринулась вперёд. Теперь поздняк. А может, один момент ничем не отличается от любого другого. Ноги загрохотали по земле, отдавая в зубы, отдавая в гудящее колено. Блуждала мысль, а что если он попадёт в ещё одну кроличью норку и растянется наповал. Блуждала мысль, где сейчас те шестеро, пошедшие в обход. Блуждала мысль, не стоило ли отступить. О чём те два, теперь уже три, полудурка, на которых они несутся, думают. Что он наврёт сыновьям Йона.

Движения остальных совпадали с ним шаг в шаг, обода их щитов скреблись о его щит, толкали в плечи. С одной стороны Весёлый Йон, а с другой Коль Трясучка. Люди, знающие как держать строй. Тут в голову пришла мысль, что сейчас он, похоже, самое слабое звено. Затем другая — что он слишком много думает.

Горбушкины молодцы с каждым ударом сапог подскакивали и тряслись, их уже больше здесь, наверху, и они пытались хоть как-то сплотиться среди камней. Йон исторг боевой клич, пронзительный и леденящий, за ним и Атрок со своим братом, а потом все они разразились бешеным визгом и воем, сапоги колошматили старый дёрн Героев. Землю, на которой, быть может некогда, давным-давно, молились люди. Молились о лучших временах.

И ужас, и ликование битвы разгорались в горле и груди Утробы, воины Горбушки — кривая линия щитов, в промежутках торчит оружие, клинки покачиваются, мерцают.

Одни между камнями, другие на них нападают.

— Расход! — заревел Утроба.

Они с Йоном ушли влево, Трясучка и Брак — вправо, и из разрыва, завывая дьявольским воем, выступил Вирран. Утроба мельком увидел ближайшее лицо — челюсть отвисла, глаза лезут на лоб. Люди не бывают просто храбры, либо нет. Всё зависит от того, как сложатся обстоятельства. Кто окажется рядом. Взбегали ли они только что на громадный, здоровенный, невъебенный холм под ливнем стрел. Он весь съёжился, тот мужик, в попытке целиком втиснуть своё тело за щит, когда Отец Мечей обрушился на него подобно скале. Острой, как бритва скале.

Взвизгнул металл, дерево и плоть разлетелись на части. Ревели воины, и в ушах Утробы ревела кровь. Он изогнулся вбок, уходя от выпада копьём, проломился дальше, его развернуло, клинок бахнул о дерево. С костедробительным хрустом он въехал в кого-то щитом и повалил навзничь, вниз, под откос.

Он заметил Горбушку, лицо того опутали длинные седые волосы. Его меч быстро пошёл вверх, но Вирран оказался быстрее, рука метнулась змеёй и вбила эфес Отца Мечей Горбушке в рот, опрокидывая его на спину с задранной головой. У Утробы другие заботы. Его вдавило, вмяло прямо напротив чьей-то рожи, обдало зловонным дыханьем. Он оттаскивал зацепившийся меч, пытаясь обрести пространство для замаха. Толкал щитом, пользуясь тем, что уклон на его стороне, выдавливал противника назад, освобождая себе место.

Атрок секирой шарахнул в щит, в ответ получил в свой. Утроба рубанул, его локоть задел древко копья, зацепился, и меч лишь слегка стукнул плашмя. Дружески похлопал по плечу.

В самой середине был Вирран. Отец Мечей чертил смазаные круги, от которых отшатывались врассыпную. Кто-то оказался на пути. Племянник Горбушки. — О… — И он развалился напополам. Рука подлетела вверх, торс завертело, ноги завалились. Длинное лезвие затрещало, как река перед весенним ледоходом, дождём брызнула кровь. Когда в лицо полетели капли, Утроба поперхнулся, двинул щитом, зубы так стиснуты, что казалось, расколются. До сих пор что-то рычал сквозь них, не пойми что. Щепки — прямо в лицо. Движение — краем глаза. Чутьё само рвануло щит. Нечто с силой бьётся в него, треснув по челюсти кромкой, отталкивает вбок, немеет рука.

Он увидел на ярком небе чёрный меч, и когда тот пошёл вниз, поймал его своим — звеня сталью, царапаясь, хрипя в чьё-то лицо — с виду лицо Ютлана, хотя Ютлан в земле уже многие годы. Шатаясь, теряя равновесие на горке, судорожно сжимая пальцы. Колено горело, лёгкие жгло. Проблеск трясучкиного глаза, улыбка упоения боем складкой на изувеченном лице. Его секира развалила голову Ютлана, плеснула тёмная жижа, пачкая утробин щит. Он толкнул, труп опрокинулся в траву. Совсем рядом Отец Мечей вспарывал доспехи, летели гнутые кольчужные кольца и жалили утробины ладони.

Лязг и грохот, звон и скрежет, крик, хрип, хруст, треск, люди матерятся и ревут скотиной на бойне. Скорри поёт? Что-то по щеке Утробы, в глаз — одёрнул голову. Кровь, острие, грязь, ничего не разобрать, что-то стремится к нему — он падает набок, проехавшись на локте. Копьё, мужик с большой родинкой бранится и тычет копьём. Неуклюже отвёл щитом, пытаясь выкарабкаться, встать. Скорри пронзает противнику плечо, и у того нет сил держать копьё, из раны течёт.

Чудесная, всё лицо в крови. Её или чьей-то, или всей вместе. Трясучка смеётся, лёжа вбивает металлический обод щита в чей-то рот. Хренак, хренак, сдохни, сдохни. Йон орёт, секира вздымается вверх и грохочет вниз. Дрофд спотыкается, держась за окровавленную руку, остатки сломанного лука опутали спину.

Кто-то прыгнул с копьём вслед за ним, и Утроба встал у него на пути, голова гудит от собственного лошадиного вопля, меч хлещет наперерез. Отдача от рукояти бьёт в ладонь, кожа и ткань натягиваются, расходятся, наливаются кровью. Копьё падает, рот открыт, булькает протяжный стон. Обратным взмахом Утроба добивает его. Тело, падая, разворачивается, отсечённая рука хлопает по его рукаву, стынет чёрная кровь, а сверху — белые облака.

Кто-то побежал вниз с холма. Следом вылетела стрела, мимо. Утроба прыгнул в выпаде, мимо. Зацепился за локоть Агрика. Поскользнулся и тяжело рухнул, напоролся на рукоять собственного меча, открылся. Но беглец не обратил внимания, отстёгивая, отшвыривая щит, стукнувшийся краем о землю.

Утроба рванул меч, вместе с пригоршней травы. Едва не двинул им кого-то, остановил себя. Скорри, в руках копьё. Всё войско Горбушки бежит. Те, что остались живы. Когда люди ломаются, они ломаются все разом, подобно падающей стене, подобно скале, откалывающейся в море. Разбиты. Вроде бы, он заметил, как, позади, спотыкался Горбушка с окровавленным ртом. Ему наполовину хотелось, чтобы старая сволочь сумела уйти, а на другую половину — броситься следом и прикончить его.

— Сзади! Сзади! — Шатаясь, он обернулся, среди камней заметил людей, и страх порбрал до кишок. Сплошь одни смутные силуэты. Солнце ярко подмигнуло, ослепило. Он различил крики, звон металла. Побежал обратно, обратно меж глыб, стуча щитом о валуны, рука онемела. Уже с одышкой, болью в дыхалке. Кашляя, но продолжая бежать.

У огня лежала мёртвая вьючная лошадь, из её рёбер торчала стрела. Над ней щит с красной птицей, сталь вспыхнула и опустилась. Чудесная зазвенела тетивой, промахнулась. Рыжеворон повернулся, побежал, позади него выстрелил лучник и стрела по дуге помчалась к Чудесной. Утроба шагнул навстречу, прирос глазами к полёту и поймал её на щит. Та, блеснув, отскочила в высокую траву.

И больше их не было.

Агрик загляделся на что-то, неподалёку от костра. Всматривался, опустив взор, в одной руке топор, в другой шлем. Утроба не хотел бы и знать, на что он там смотрит, но уже знал.