Сергей Болотников - Тролльхеттен

• Название: Тролльхеттен
• Автор: Сергей Болотников
• Жанр: Городское фэнтези

Извечно матери рассказывают детям, что чудовищ истребили, бояться нечего. Но тролли — есть! И горе тем, кто поселился в их столице…

---

Подтверждение этого он заметил еще метров за сто, когда как раз свернул на Верхнемоложскую (идущую к городскому кладбищу и потому зовимую обывателями «последний путь»), и это четко напомнило ему годы застоя. Из-за угла панельного пятиэтажного дома выглядывал хвост эпической по своим масштабам очереди. Была она в лучших очередческих традициях в три ряда, и наполнена нещадно толкающимся и огрызающимся опять же в лучших традициях народом. Были тут женщины, старики и малые дети, а также малочисленный мужской контингент. И каждый из стоявших сжимал в руках объемистые емкости для воды, в числе которых были пятилитровые банки, пузатые бутылки из-под импортного лимонада и алюминиевые канистры. Людской говор витал над очередью то и дело срываясь на трескучую ругань.

Влад в некотором удивлении остановился, созерцая, как поток людей медленно, но неумолимо движется в сторону колонки. Из-за длины очереди она казалось очень маленькой, и, судя по всему, работала непрерывно. Сергеев прошелся вдоль стоящих людей, поближе к колонке, чем сразу заслужил несколько нелестных прозвищ из толпы и настоятельную просьбу встать в конец очереди, высказанную в лучших традициях русской матерной словесностью. Люди раздражались по пустякам, толкались локтями, емкости непрерывно гремели, и в результате получалось что-то вроде бравурного марша, совершенно здесь неуместного.

— Совсем ополоумели, нелюди, поганые! — злобно прошипела скрюченная, сморщенная лицом и, похоже, разумом, старуха, что стояла в самой серединке этого людского потока, — жаждой томить нас вздумали! — в руках, цвета старой картофельной кожуры она сжимала пластиковую белоснежную канистру с поцарапанными углами.

— А что с водой? — спросил Влад, — я думал, это только на Школьной…

— Щазз, на Школьной! — ответил ему из очереди массивный краснорожий мужик с диковатыми глазами, — По всей Верхнемоложской народ без воды сидит! Второй день уже, блин! — он встряхнул своей канистрой словно в подтверждение своих слов, а когда Влад попытался втиснуться рядом, пихнул этой самой канистрой его обратно, — куда прешь!!! В очередь, в очередь!!!

— О, Владик, привет! — раздалось откуда-то из-за плеча.

Владислав обернулся и узрел Виталика Смагина, давнего и хорошего знакомого. Был он как всегда всклокочен и оживлен.

— Руку не подаю, извини! У меня вот! — и он с натугой качнул двумя полными до краев ведрами, — не разлить бы!

— А у тебя что, тоже воды нет? — изумился Сергеев, — ты ж у самой Арены живешь!

Так в городе называли главную Верхнегородскую площадь, уже много лет носящую имя Пятидесятилетия Октябрьской Революции. Ввиду исключительной длины оригинального названия, а также за характерную радиальную форму площади большинство горожан звали ее Ареной или Колизеем. Именно там располагался центр городской власти в лице здания администрации, суда, милиции и неработающего кинотеатра «Призма», из которого уже который год грозились сделать элитное заведение.

— Какая вода! — энергично мотнул головой Виталик, что заменяло ему, видимо, сейчас энергичное жестикулирование, — Ты что, второй день никакой нет. Сортир, извини, нечем сливать! А у нас, блин, еще новостройки сплошняком, ни одной колонки в округе!

— А у Нижнегородских? — спросил Влад.

— А у них полно, — отозвался хмурый субъект из очереди напротив, — и колонок, и даже колодцев! Да и вода вроде есть. Тут-то все с Верхнего города.

Очередь глухим гулом выразила согласие. Кто-то визгливо пытался заставить кого-то встать в очередь и не протискиваться. Сквозь проемы в тучах проглядывало солнце, а завтрашний прогноз обещал двадцатишестиградусную жару. Сергеев с досадой отметил, что взял слишком мало пустой тары.

— Во как! — крикнул Смагин, и не удержался, качнул-таки ведрами, в результате чего немалая часть воды из них плеснула на землю. Физиономия их обладателя при этом выразила почти комическую огорченность, — Разлил, черт, ну, не бежать же теперь за новыми. Так что, Владик, приближается великая сушь! — он качнул головой в сторону бешено работающей колонки и произнес по слогам. — ЗА-СУ-ХА!

— Ничего, чай не помрем, — отозвался из очереди все тот же хмурый субъект, после чего повернулся к Владу и сказал — а ты, друг, если не хочешь остаться без воды, ступай, становись в очередь. Чую, к вечеру здесь народу только прибавится. Почитай, ведь весь Школьный микрорайон без воды остался, и часть Центра. Говорят, даже в Змеевском ее отключили, на Подорожной и Шоссейной.

— Да, поторопись! — сказал Смагин, — а я, может, еще раз сюда добегу. К вечеру. Бывай, Влад! — и энергично кивнув в сторону Сергеева, что должно быть заменяло не менее энергичное рукопожатие, Виталий направился вдоль по Стачникова, бросая озабоченные взгляды на нещадно болтающиеся ведра.

Сергеев проследовал в конец очереди и там остановился, очутившись позади худого до невозможности пацана лет семнадцати и необъятных размеров тетки средних лет, которая к тому же была вооружена совершенно необъятных размеров канистрой, и выглядела готовой к любой, пусть даже очень затяжной, битве за живительную влагу.

— Вот наше время, — угрюмо сказал пацан, как только Влад, встал в очередь, — Люди теряют людской вид. Их поддерживают только бытовые удобства, вода, еда. Лиши их, и они все становятся зверями.

— Ммм… — Сказал Владислав, не зная, что ответить на подобный пассаж, потом пригляделся повнимательней к оратору и узнал его. Ну, конечно, тот самый соседушка из квартиры семнадцать. Хрупкий юнец с глазами маньяка.

— Вот дискотека, — продолжил между тем тот, — яркий тому пример. Нет, там всегда было скотство и зверство, но то, что в последний раз случилось, вовсе не лезет ни в какие рамки. Вы понимаете, да? Люди хищны по своей натуре.

— Ну… — сказал Влад, уже досадуя, что напоролся на этого малолетнего шизофреника.

— Вы не понимаете, — сказал парень обвиняюще, — ничего не понимаете! Живете минутными интересами! Низкими, приземленными интересами!

Владислав отодвинулся в сторону, чуть ближе к тетке, бросившей на него взгляд, в котором раздражение смешалось с сочувствием. Но несовершеннолетний оратор больше не сказал ни слова, и даже отвернулся от Влада, решив, видимо, что тот недостоин выслушивать его светоносные откровения.

Отстояв два мучительных до невозможности часа, в течение которых лишь опустившиеся на землю сумерки были чем-то приятным, Сергеев наполнил ведра из нещадно брызгающей по сторонам колонки и направился домой, оставляя за спиной ничуть не уменьшившуюся, а скорее выросшую в размерах очередь. В городе пахло бензином, влагой, и приятным вечерним теплом.

Вопрос с водой был решен. Пока решен, и Влад, наблюдая многочисленных горожан с полными водяными емкостями, очень надеялся, что эта засуха не затянется слишком надолго.

14

Брат Рамена тихо ждал свою жертву в сгущающемся мраке. Одетый в неприметную одежду бывший преданный слуга Ангелайи обретался в полукруглой арке, построенной между двумя многоэтажными домами. Здесь было тепло, и разгулявшийся к темноте ветер почти не задувал в это укромное место. Еще здесь было довольно темно, и к ночи здесь обещала установиться полная непроглядная тьма.

Жаль, что жертва пришла еще до заката.

Ворон опять говорил с братом Раменой. Говорил в жестких, властных тонах. В приказном тоне. Он еще больше оформился, и теперь сектант без труда выделял черные глянцевые перья на фоне сгустившейся темноты. И глаза. Сегодня днем Рамена специально присматривался ко всем неряшливым птицам, пытаясь обнаружить, у которой из них глаза будут также отливать красным, но таковой не нашел — птичьи глаза были бессмысленны и напоминали круглые агатовые пуговицы. Только у птиц, да рептилий глаза такие невыразительные, и в конце концов, брата Рамену стало воротить от этих вечно суетливых пернатых существ.

Но у Ворона, его Ворона, в глазницах полыхал жидкий красный огонь, а значит, потусторонняя птица была непохожей на других. В отличие от этих роющихся в отбросах комков перьев, она была разумной, может быть это был коллективный разум всех ворон на земле? Рамена-нулла зябко передернул плечами, стоя в полутьме арки. Редкие прохожие, рискнувшие сунуться в искусственный туннель, бросали на стоящего острые взгляды, в которых подозрительность мешалась со смутным опасением.

Рамена все рассчитал правильно, человек, на которого показал Ворон, должен пройти здесь, чтобы вернуться домой. Вот уже два часа, как он ушел за водой к единственной в округе водоколонке. Сектант видел, как возвращаются оттуда жильцы, сгорбившиеся под тяжестью сосудов, вмещающих в себя влагу жизни. Выглядели они подуставшими, но странно счастливыми, словно отвоеванная вода стала вдруг занимать для них одно из первых мест в человеческом хитпараде ценностей. Вчера Ворон сказал: