Михаил Стельмах - Четыре брода

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Четыре брода"
Описание и краткое содержание "Четыре брода" читать бесплатно онлайн.
В романе «Четыре брода» показана украинская деревня в предвоенные годы, когда шел сложный и трудный процесс перестройки ее на социалистических началах. Потом в жизнь ворвется война, и будет она самым суровым испытанием для всего советского народа. И хотя еще бушует война, но видится ее неминуемый финал — братья-близнецы Гримичи, их отец Лаврин, Данило Бондаренко, Оксана, Сагайдак, весь народ, поднявшийся на священную борьбу с чужеземцами, сломит врагов.
А если уж сказал Лаврин, то никакими доводами не переубедишь его.
— Это я с перепугу, Лаврин, — и она вытерла слезы, уже готовясь к своей новой судьбе. — Так это и за тобой могут охотиться гитлеряки?
— Если дознаются, то могут. Теперь подорожают и моя цибуля, и моя голова, — усмехнулся Лаврин. Было бы чему усмехаться.
— Ой, муженек, муженек… — припала к его груди, всхлипывая.
Лаврин успокаивающе положил руку ей на голову.
— Да не раскисай ты, Олена. В этой метели и мы можем на что-то пригодиться.
— Я же думала, что в партизаны одни верховоды идут, а оказывается, и ты…
— Такова жизнь, жена. Я бы вот теперь немного поспал у тебя под боком. Как ты на это смотришь?
— Идол ты… Идол!.. — не нашла ничего лучшею сказать Олена. — Всегда обманывал меня.
— Только один раз было такое, — добродушно прищурился Лаврин.
— Когда же это?
— Когда была метель вишневого цвету.
— А была ли она? Сошли года, словно вода, да и к войне прибились…
Вспомнив все это, Олена выходит из хаты и идет к кринице, где как вкопанный стоит ее муж.
— Ты все еще не набрал воды?
— А у тебя что, горит? — Лаврин начинает вытягивать утопленную клюку, затем, снимает с нее ведро, в котором плавают два краснобоких яблока. Каждый год до самой зимы он вытаскивал их из криницы, а доживет ли теперь до зимы? И жаль ему стало своих грядущих дней, в которые он заглядывал и заглядывать боялся. Вышли бы из войны его сыновья, дочка — и не надо большего счастья. Расплескивая воду, он направляется в хату, а за ним, как тень, идет Олена. И жена у него, хотя и любит поворчать, славная и до недавнего времени любила играть глазами, да и было чем играть.
Он поглядел на гнездо аистов, которое увенчивало хату, вздохнул: улетели до весны птицы, улетели и их аистята. Если бы только до весны…
— Сегодня не идешь к девичьему броду? — уже в хате спросила Олена.
Лаврин наморщил лоб.
— И пошел бы, да с чертовым Магазанником надо встретиться.
— Вызывал он тебя?
— Нет.
— Так зачем же тогда?
— Будешь много знать — скоро состаришься.
— Кто же старит жену, если не годы и не муж? Говори уж.
— Вот видишь, шкуродеры, полицаи значит, схватили раненого командира — у Василины на чердаке нашли. Так надо как-то подговорить Магазанника, чтобы не торопился отвозить его в крайс. А как сунешься с таким делом к черту? И с чего начинать разговор?
Олена задумалась, подперла щеку рукой и сразу будто постарела.
— А может, Лаврин, возьмешь какой-нибудь вырытый талер или полталера и пойдешь к Магазаннику за солью — он же втихую торгует ею. Приценишься, поторгуешься, а далее видно будет.
— И то правда. — Лаврин удивленно глянул на жену, хмыкнул и полез в сундук, где ждали своего времени его сокровища. Вот он развернул белую тряпицу с древними монетами, и на его руке блеснула червонным золотом узкоглазая княжна или королева, которую не состарили и века. Это ж надо — столько лет копаться в курганах и только теперь, в войну, найти вот такую красу!
— Ты ж не вздумай понести ее Магазаннику, а то не отцепится от тебя, — предостерегает Олена, приглядываясь к женской красоте…
Смежив ресницы, стоит в раздумье осеннее утро, прислушивается, как на огородах шуршат подсохшие подсолнухи и маковки, как в садах падают яблоки, как на речке и лугах тревожится перелетная птица. Да что теперь эта птичья тревога против людской?! Разве для того родители растили детей, чтобы они снопами лежали на полях или истекали слезами и кровью в застенках? И как земля, что родит святой хлеб, женскую красоту, красную яблоню, золотой подсолнух, может породить таких людоедов, как Гитлер?
Вот так, думая о своих и чужих болях, Лаврин и подходит к подворью Магазанника, на которое столетними ветвями свисает с огорода грецкий орех. Говорят, что ему двести лет, но и сейчас он все еще роняет на землю свои последние плоды.
Не успел Лаврин коснуться калитки, как на подворье завизжала проволока и клубками шерсти и злости завертелись бешеные волкодавы, те, о которых говорят, что они и черта разорвут, и ведьму задушат. Да не ловят, а стерегут черта эти волкодавы. Из хаты вышел взлохмаченный, хмурый хозяин, глянул на Лаврина — подобрел.
— Вот кого не ждал, так не ждал!
— Да где уж вам, начальству, думать о нас.
Магазанник скривился:
— Эх, помолчи, не донимай этим начальством. У тебя есть что-то ко мне?
— Да, выходит, есть.
— Тогда заходи. — Староста прикрикнул на волкодавов, и они неохотно потянули в новые конуры визжание проволоки, ощетинившуюся шерсть и злость. — Как у тебя чеснок, цибуля?
— Уродили, да вам они, верно, не нужны для торга.
— Теперь не нужны, — даже будто помрачнел Магазанник, вспоминая былую торговлю.
В хате Магазанник бросился к печи, к посуднику и начал собирать на стол еду и ставить напитки.
Лаврин удивляется, догадываясь, почему так засуетился пан староста, и молча вполглаза следит за ним.
— Садись, человече, потрапезуем, пропустим по чарочке, — растягивает уста в доброжелательной улыбке. — У меня горилка сварена с хмелем.
— Вот так с утра и пить?
— Когда ее теперь не пьют? Тяжелое время настало. — Староста садится под строгими и печальными богами, которые заняли в хате целых две стены.
— Неужели и для вас тяжелое время? — снимает Лаврин кирею.
— И для меня, — чокается Магазанник и одним духом выпивает сивуху. — Лучше б я в Сибирь твой чеснок возил, чем угождать чужой власти.
— Это тоже правда, — верит и не верит Лаврин, а сам думает: будто за одним столом сидим, а живем как на двух концах света.
— Что же тебя привело ко мне?
— Соль. Хотел бы обменять на чеснок, цибулю или купить за марки.
— Почему ж за марки? — снова чокается Магазанник. — На тебя, говорят, золотой дождь обрушился?
— Так золото — за соль? — притворно удивляется Лаврин.
— А нашел что-нибудь?
— Кто ищет, тот иногда находит, — нехотя отвечает Лаврин.
— Хоть покажи, — печать жадности пробивается на лице Магазанника.
— Придете ко мне, покажу. — И не выдерживает, чтобы не похвалиться: — Такую княжну или королеву откопал, что ей только в музеях красоваться.
— Золотую или глиняную?
— Из чистого золота.
— Пофартило тебе, Лаврин. Что же ты хочешь за царевну?
— Разве ж красота продается?
— И красоту за деньги можно купить, — нахально усмехнулся Магазанник.
— Не красоту, а распутство, — насупился Лаврин.
— Что же ты с этой королевой будешь делать?
— Дождусь наших, да и сдам в музей.
Теперь нахмурился староста:
— Дождешься ли, когда немцы уже захватили Москву?
— Хвалилась овца, что у нее хвост как у жеребца. — Презрение заиграло на губах и на всех веснушках Лаврина. — Так что вы зря впутались в старосты, нелегко вам будет выпутаться из этой западни.
Магазанник рассердился:
— Ты меня учить пришел?
— Нет, соли купить, — спокойно ответил Лаврин.
— Хороший покупатель. А помимо королевы ты каких-нибудь побрякушек не выкопал?
— И их нашел: пару золотых украшений с солнцем, что называются по-ученому фаларами, и несколько кругленьких. — Лаврин вынул из кармана потертый кожаный кошелек, покопался в нем и бросил на стол золотую монету с кудрявой головой какого-то древнего царя.
Магазанник бережно берет золото, присматривается к нему, взвешивает в руке, потом кидает на стол, чтобы по звону распознать, не фальшивое ли оно.
— Этого царя на все зубы хватило бы. Что тебе за него дать?
— Не продается.
— А ты подумай, человече, — неспокойными пальцами ощупывает голову царя Магазанник.
Лаврин решительно взглянул на старосту и прожег его неожиданным словом:
— Берите этого царя и отдайте селу красного командира, которого у Василины нашли.
Лицо Магазанника свела судорога, монета выпала из руки, покатилась по столу. Он накрыл золото ладонью и отдернул ее, будто за это время металл раскалился.
— Ты что? Тоже ударился в политику?
— Если спасать людей — политика, то и я за политику, — не спускает Лаврин глаз со старосты.
— Зачем тебе этот командир?
— Живое должно жить. Пусть его вылечат люди. — И ткнул пальцем в монету: — У меня еще есть это мертвое золото, забирайте его, а живую душу спасите.
Староста угрюмо глянул на нежданного гостя:
— Не шути, Лаврин, с недолей, когда есть у тебя хоть какая-то доля.
И Лаврин, не моргнув глазом, тоже перешел на «ты»:
— А ты, Семен, тоже подумай о главном — не подмени своей доли чужой. Тогда уже ничто не спасет тебя. Были у тебя нетрудовые деньги — понахватал их на темных торгах, — а долей не торгуй! Говорят, убежать от себя невозможно. Но теперь такое время, что тебе надо убежать от себя, вылущиться из шкуры перебежчика.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Четыре брода"
Книги похожие на "Четыре брода" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Михаил Стельмах - Четыре брода"
Отзывы читателей о книге "Четыре брода", комментарии и мнения людей о произведении.