Нэнси Бартоломью - Твое смеющееся сердце

• Название: Твое смеющееся сердце
• Автор: Нэнси Бартоломью
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-006703-8

Какая тайна скрывается за обольстительной улыбкой Мэгги Рид — красавицы-певицы из ночного клуба и по странному стечению обстоятельств главной подозреваемой в деле об убийстве?

Детектив Маршалл Уэдерз, ведущий дело, ДОЛЖЕН разгадать ее тайну. Должен узнать эту загадочную женщину ближе, даже если ценой раскрытия преступления станет отчаянная страсть к Мэгги. Страсть, которая ураганом ворвется в жизнь Маршалла — и изменит для него ВСЕ…

---

Мы остановились у двери, нас отделяло друг от друга лишь несколько дюймов. Мама, бывало, говорила, что, если ты испытываешь к человеку определенные чувства, можно почти не сомневаться: он чувствует к тебе то же самое. Ну так вот, я чувствовала лишь одно: мне хотелось, чтобы Маршалл Уэдерз меня поцеловал.

Я взглянула на него и увидела, что он за мной наблюдает. Мама была права. Но Маршалл только тронул меня за руку. У меня тут же пересохло в горле, сердце забилось как бешеное.

— Ну что, довольны своим походом в церковь? — вдруг спросил он. Я стала заливаться краской. — Мама всегда рада новым людям, вы произвели на нее большое впечатление. — Я словно язык проглотила. — Правда, обычно гости не удирают через окно туалета, такое у нас случилось впервые.

— Я просто…

Он не спешил мне на выручку, несколько секунд наслаждаясь моим смущением.

— Проявили любопытство? — подсказал он наконец.

— Нет, пыталась о себе позаботиться. Если на карту поставлена моя жизнь, то я должна как можно больше узнать о людях, с которыми приходится иметь дело. Вы отвечаете за поимку убийцы Джимми, откуда мне знать, можно ли вам доверять?

На щеке Уэдерза дернулся желвак, но он принужденно улыбнулся. Он явно не пришел в восторг от моего объяснения.

— Что ж, надеюсь, мама вам помогла.

— Я и не знала, что вы в разводе, — солгала я, решив, что нет смысла долго ходить вокруг да около. — Совсем как я.

— Не совсем так.

— Не совсем как я или не совсем в разводе?

Уэдерз прислонился спиной к двери и посмотрел на меня.

— Пожалуй, и то, и другое. Развод нельзя считать свершившимся, пока она не подпишет все бумаги.

— Когда Вернелл бросил меня ради этой своей красотки из рекламных роликов, я чуть с ума не сошла. Завалилась на несколько дней в постель и как дурочка стала есть все подряд. Но жизнь-то на этом не кончилась, нужно было жить дальше. Наверное, потому я и стала певицей.

— Вы так думаете?

— Да. То есть я хочу сказать, что все еще может обернуться к лучшему, хотя поначалу очень больно. Вы не согласны?

Меня не проведешь. Я верила его матери и ее подругам, и выражение боли, промелькнувшее на его лице, подкрепило мою уверенность. Маршалл еще не до конца свыкся с мыслью, что его предали и жена, и лучший друг.

— Да, наверное. — Он вздохнул. — Вы же справились. Она счастлива, и я рад за нее. — Маршалл совсем не умел лгать.

— Но после этого трудно снова начать доверять кому-то, правда? — тихо спросила я.

Маршалл долго-долго смотрел на меня, казалось, взгляд проникал прямо в сердце, в самую душу, потом отвел глаза.

— Когда я сейчас об этом думаю, мне кажется, что этого следовало ожидать. Я слишком много работал, ей нужно было больше, чем мог дать я. Что ж, это послужит мне уроком.

Маршалл снова посмотрел на меня, но на этот раз не в глаза. Он изучал мое лицо, казалось, собирался еще что-то сказать, но передумал, не доверяя или мне, или самому себе.

Я сделала малюсенький шажок к нему, все еще выжидая, когда он встретится со мной взглядом. Наконец он все-таки посмотрел мне в глаза, привлек к себе и поцеловал. Мы несколько минут постояли обнявшись, потом Маршалл отстранился.

— Мне нужно ехать.

Еще мгновение — и он исчез. Я закрыла дверь черного хода на защелку и прислонилась к косяку. Потом, решив, что Маршалл не увидит, я выглянула наружу через стекло в двери. Маршалл сидел в машине и смотрел на дом.

— Ладно, — сказала я вслух, отходя от двери, — покажем ему, что мы не лыком шиты. Мы в состоянии о себе позаботиться.

Мой голос отдавался в пустом доме эхом. Сделав над собой некоторое усилие, я прошла в гостиную. У стены стоял старинный дубовый буфет. Если придвинуть его к двери да еще набить полки книгами, то входную дверь никто не откроет. Я схватилась за стенки и потянула, но буфет не двинулся с места. Тогда я зашла с другой стороны и навалилась плечом. Буфет немного подался, тяжелые ножки заскрежетали по полу, оставляя глубокие царапины, но это меня не волновало. Я еще поднатужилась и толкала до тех пор, пока буфет наконец не перегородил входную дверь.

В награду за усилия я позволила себе вернуться в спальню и выглянуть в окошко на двери черного хода. Уэдерз уехал.

— Со мной все в порядке, — сказала я громко. И тут вдруг услышала всякие подозрительные звуки.

Сначала на веранде что-то глухо стукнуло. Потом что-то ударилось снаружи в стену дома. Я застыла, напряженно прислушиваясь. Я шлепнула ладонью по выключателю, расположенному возле двери черного хода, и спальня погрузилась в темноту. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь следил, как я перемещаюсь по комнате. Темный силуэт на фоне освещенного окна — все равно что движущаяся мишень. Мурашки забегали по спине. Несомненно, снаружи кто-то есть, он наблюдает за домом и выжидает.

В темноте я подошла к прикроватной тумбочке и взяла трубку радиотелефона. Включила ее. Длинный гудок почему-то немного ободрил меня. Я выглянула в щель между занавесками. Никого — наверное, у меня просто разыгралось воображение.

— Это просто нелепо, — сказала я вслух, — тебе нужно ложиться спать.

Я порылась в темноте в ящиках комода, ища полосатую бело-голубую фланелевую пижаму, доставшуюся мне от брата в прошлое Рождество. Мама каждый год дарит Ларри на Рождество новую пижаму, а он каждый год тайком сплавляет ее мне, когда мама не видит. Ларри терпеть не может пижам.

Я начала раздеваться, но остановилась и снова прислушалась. Сердце выпрыгивало из груди и билось где-то чуть ли не у горла. Наверное, спальня — слишком открытое место, слишком не защищенное от любопытных взглядов, достаточно заглянуть в щель между занавесками. Я зашла в ванную, но на всякий случай оставила дверь открытой и захватила с собой телефон. Там я как можно быстрее разделась и влезла в пижаму, затем аккуратно подвернула длинные штанины и рукава. Из ванной, молниеносно проскочив через освещенную кухню, я вернулась в темную спальню. Выключить свет в других комнатах у меня не хватило духу — пусть горит всю ночь. Я снова прислушивалась, стараясь уловить малейшие шорохи. Где-то хлопнула дверца машины, этот звук заставил меня подпрыгнуть. Было непонятно, где стояла машина, может, у соседнего дома, а может, дальше по улице.

Я взяла пульт, включила телевизор и нашла канал, по которому передавали музыку кантри. На экране возникло лицо Клинта Блэка, он томно смотрел на меня своими черными глазами, изливая душу в песне. Я послушала всего несколько секунд, потом выключила звук: меня вдруг осенило, что если возле дома кто-то околачивается, то я могу не услышать, как он проникнет внутрь. Снова проверила телефон — работает. Я вскочила с кровати и выглянула в окошко на двери черного хода. Во дворе, освещаемом одинокой лампочкой, никого не было.

Зазвонил телефон. Я резко схватила трубку.

— Алло?

Тишина, щелчок и короткие гудки. У меня волосы встали дыбом, пальцы, все еще сжимающие телефонную трубку, взмокли и онемели от напряжения.

— Ничего страшного, просто кто-то ошибся номером, — пробормотала я.

Телефон снова зазвонил, и я не раздумывая схватила трубку.

— Алло?

— Что ты там делаешь? — требовательно спросил Джек.

— Это ты мне только что звонил?

— Нет, не я, не уходи от ответа. Почему ты там?

У меня вдруг ослабли колени, и я присела на край кровати, чтобы не упасть.

— Джек, пора мне возвращаться домой, не могу же я поселиться у тебя насовсем. Рано или поздно мне все равно нужно вернуться, со мной все в порядке.

Разговаривая с Джеком, я с трубкой в руках перешла в кухню и взяла со стола деревянную стойку с кухонными ножами, потом снова вернулась в спальню. На тумбочке возле кровати кухонные ножи смотрелись очень даже неплохо.

— Мне не нравится, что ты там одна, — сказал Джек.

— По правде говоря, мне здесь тоже не очень-то нравится, но это мой дом. Должна же я когда-то вернуться. — Я как могла старалась говорить спокойно и рассудительно. — Кроме того, подумай об Эвелин. По-моему, как-то нехорошо, если в твоем доме живет другая женщина.

— А с чего ты взяла, что я ей рассказал? — Джек рассмеялся.

— Пожалуй, на твоем месте я бы тоже рассудила, что чем меньше говорить, тем лучше. — Я взглянула на часы со светящимся циферблатом: было почти четыре. — Между прочим, Джек, с какой стати ты звонишь мне в такой час?

— Я только что вошел, ждал тебя на улице и очень беспокоился. — Помолчав, Джек заметил: — Эй, а ведь у тебя не очень-то сонный голос, не похоже, что я тебя разбудил.

— Наверное, потому мы и работаем по ночам, — беззаботно ответила я. Краем глаза я заметила какое-то движение за окном.

— Да, даже в выходной день трудно лечь спать рано, только весь режим собьешь.

Слушая Джека, я подошла к окну и слегка раздвинула планки жалюзи. На заднем дворе никого не было видно, но кто знает?