Джанет Битон - Стрела Купидона

• Название: Стрела Купидона
• Автор: Джанет Битон
• Издательство: Полина; Полина М
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-86773-154-5

Главной героине романа, Эмме Лейси, не везло в любви. Она уже совсем было отчаялась найти себе спутника жизни, но, отправившись вместе с леди Чартерис Браун на поиски ее пропавшей внучки, Эмма оказалась на острове Крит. Здесь то и попала в сердце Эммы стрела, выпущенная Купидоном…

---

— Нечто особенное привлекло твое внимание?

— Когда ты возишь повсюду свою группу, куда ты ведешь их смотреть фрески?

— Фрески? В монастырь Топлоу, я думаю. Панагия Кера считается чем-то необыкновенным. Это рядом с городом Крица.

— Я полагаю, есть и другие?

— Боже мой, конечно есть. Весь остров утыкан старыми церквями. Слушай, мы идем к Дамьену или нет?

У Дамьена, однако, вход наполовину тонул во мраке.

— Что такое? — спросил Уолтер на входе.

Голос из темноты ответил:

— Греческая ночь, милейший. Уолтер застонал.

— То и дело Дамьен устраивает это. Собирает своих вульгарных приятелей с бузуки и гитарами потанцевать то, что он называет настоящими танцами.

— Ты имеешь в виду «rebetika», — живо откликнулась Эмма. Это были не те синтетические народные пляски, которыми подчевали туристов. — Как чудесно! Я не участвовала в этом давным-давно.

Уолтер следовал за ней, когда она вступила внутрь, покачивая головой в ритм мягкой мелодии бузуки. Все было совсем по-другому, чем в прошлый раз. Свет был приглушен как и тогда, но сейчас не было искрящихся световых пятен всех цветов, бушующих на полу. Столы были отодвинуты и расставлены широким полукругом, оставляя открытое пространство, позади которого расположились музыканты. Столы стояли плотно, но между ними люди сидели прямо на полу, скрестив ноги. Эмма увидела нескольких посетителей-иностранцев вроде них самих, но большая часть аудитории были греки. Пробравшись вдоль стены, Эмма нашла место, где она и Уолтер могли сесть. Она заметила его гримасу, когда он позволил своим тщательно отутюженным брюкам соприкоснуться с полом.

Двое музыкантов были с гитарами и трое с бузуки. Темп музыки ускорялся, ощущение напряжения нарастало. И тогда из темноты выступил человек. Он был крепко сложен, в джинсах, внешне неуклюжий человек — темноволосый и с усами. Глаза в пол, руки свободно висят вдоль тела, он начал двигаться легко, поначалу медленно, щелкая пальцами в такт внутреннему ритму, которому за ним следовали музыканты. Рисунок его танца стал усложняться. Он обходил кругами все время одну и ту же точку на полу, двигаясь теперь гораздо быстрее. Музыка едва поспевала за ним. Вдруг он подскочил в воздух, ударил себя ладонями по пяткам, подпрыгнул еще и еще раз, потом внезапно перешел на спокойный ритм, с которого начинал. Наконец, совсем замедлил движение и застыл неподвижно, склонив голову. Музыка умолкла, и танцор отошел назад в тень.

Эмма повернулась к Уолтеру. Через разразившийся гвалт она сказала:

«Он танцевал zebekiko, танцевал для себя. Понимаешь, это — kefi, сильные эмоции, которые должны найти выход…».

Странно почувствовав на себе чей-то взгляд, Эмма огляделась. Официанты носились между столиков, разнося retsina и ouzo. Музыканты настраивали инструменты. И тогда она увидела его за столом так близко, что он, должно быть, услышал ее… Ника Уоррендера, сидящего рядом с темноволосым греком и человеком, который, судя по длине и цвету волос, был Дамьеном. Белые сатиновые панталоны Дамьена сегодня уступили место джинсам.

Музыканты заиграли снова. На середину площадки выскочили в танце двое молодых парней. На головах у них были стаканы с вином. Это было настоящее зрелище. Аудитория взорвалась аплодисментами. Танец следовал за танцем. Один танцор в кульминационный момент вскочил на стол. Потом музыка изменилась, и Эмма узнала мелодию hassapiko. В этом танце двое или трое мужчин должны были двигаться, положив руки друг другу на плечи, и сменять ритм шагов, подчиняясь давлению левой руки ведущего на плечо партнера.

Восхищенная, Эмма наблюдала, и в памяти всплывали картины детства, когда греки — друзья ее родителей — танцевали. Дрожь пробежала по ее телу, когда она увидела следующих танцоров, выходивших на площадку. Это был грек из-за соседнего столика, Дамьен и Ник Уоррендер. Едва дыша, она смотрела, как трое мужчин двигаются в медленном красивом ритме hassapiko. Они танцевали, положив руки друг другу на плечи. Ноги чуть согнуты, тела склонены, их сосредоточенность казалась близкой и напряженной и производила впечатление сжатой пружины. Музыка взлетала и падала каскадом вместе с их шагами. И затем, сдерживаемое напряжение прорвалось. Они прыгнули в разные стороны. Темноволосый грек похлопал Ника по плечу.

Музыка начала ускоряться. Через гром аплодисментов кто-то выкрикнул: «Sirtakil». Это был танец, в котором мог участвовать любой. Все повскакали на ноги, Эмма поспешно поднялась.

Рядом с ней Уолтер произнес:

— Давай-ка пойдем отсюда!

— О, нет! — запротестовала она. — Мы пришли танцевать!

Эмма оказалась между полной женщиной и невысоким лысым мужчиной. Через секунду они уже были в людской цепи, извивающейся по залу. Столы торопливо сдвинули к самым стенам. Уже начала двигаться вторая цепь. Прошли годы с тех пор, как Эмма последний раз танцевала «sirtaki», но движения приходили инстинктивно, ее шаги становились более уверенными вместе с ускоряющейся мелодией. Те, кто не танцевал, хлопали в ладоши. Смеясь от наслаждения быть частью этих людей, Эмма подхватила песню, слова которой возвращались к ней на крыльях памяти.

Когда танец закончился, Эмма остановилась, переводя дыхание. Полная женщина сказала что-то, но Эмма не смогла ее понять. Уолтер нашел убежище за столом в дальнем конце зала и пытался привлечь внимание официанта. Кто-то схватил ее за руку. Это был насмешливо улыбающийся Дамьен. Сегодня на нем не было золота, за исключением наручных часов.

— Еще раз привет! Я вижу, тебе это понравилось. Кто это там с тобой?

Эмма указала туда, где сидел Уолтер, и сделала движение в его сторону, но Дамьен задержал ее.

— Выпей со мной, — сказал он, щелкнув пальцами парню, который проходил мимо с подносом, полным стаканов. — Ouzo для девушки, которая танцует сиртаки не хуже тебя самого! Как продвигаются поиски?

— Ты тоже неплохо танцуешь, — сказала Эмма. — Что до моих поисков, как ты это называешь, — так себе. Девушка действительно жила в Аджио Стефаносе какое-то время. Но где она сейчас, можно только догадываться. Возможно, она уже покинула Крит.

— Я показывал снимок, который ты дала мне, — сказал он. — Один или два человека считают, что могли видеть ее, но ничего определенного, ничего такого, за что можно было бы зацепиться. И это было где-то перед Рождеством.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала Эмма. — Да, это совпадает.

Он одарил ее скорбной улыбкой.

— Зато здесь нет ничего радостного. Я беспокоюсь за нашего друга Ника.

Как всегда, когда кто-нибудь произносил при ней его имя, Эмму охватила нервная дрожь. Она наклонилась над своим стаканом, чтобы скрыть внезапный румянец, который окрасил ее щеки.

— Почему это?

— Он скучен и мрачен, насколько это только возможно, хуже, чем когда-либо, и собирается возвращаться в Лондон раньше, чем планировал. Изводит себя из-за этого несносного ребенка, который все собирается становиться греком. Почему бы старине тоже не сделаться совсем греком, найти хорошенькую гречанку, и обосноваться здесь?

Эмма сделала еще один глоток и закашлялась. Она поперхнулась анисовым зернышком.

— Я полагаю, он понимает, что родители его жены имеют определенные права на ребенка.

Права! Все опять упиралось в эти права!..

— Помянешь черта… — сказал Дамьен, так как к ним подходил Ник. Он обошел музыкантов, которые подняли свои инструменты и настраивались.

— Проводил Ставроса, все в порядке? Ник открыто посмотрел в глаза Эмме.

— У него был небольшой приступ удушья, но в конце концов все кончилось благополучно.

Дамьен усмехнулся:

— Ставрос только что стал отцом близнецов. У него теперь четверо! Это был первый вечер, когда он выбрался посидеть с ребятами за долгое время. По самую шею в бутылочках и пеленках, бедняга! Что за жизнь для мужчины!

Губы Ника дернулись в усмешке, когда он посмотрел на Эмму:

— Не покупайся на пустую болтовню Дамьена. Он такой же домашний, как и любой из нас. Несмотря на свои ужасные белые сатиновые панталоны, которые он иногда одевает, у него прекрасная жена, которая держит бутик, и две дочери, которые больше всего на свете любят попрыгать на папиной дискотеке.

— Будь осторожен, — рыкнул Дамьен. — Ты серьезно думаешь, этот нахлопавшийся пьяница доедет до Калатенеса сегодня?

— Конечно, доедет, — сказал Ник. — Ты слишком много заботишься о своих друзьях.

— С теми друзьями, которые мне достались, сказал Дамьен, — мне просто больше ничего не остается.

Поняв, что двое мужчин говорят больше, чем поверхностные слова, Эмма произнесла:

— Калатенес! Я была там сегодня утром!

— Выслеживая Алтею, конечно? — спросил Ник.