Михаил Башкиров - В этой старой гостинице на берегу

• Название: В этой старой гостинице на берегу
• Автор: Михаил Башкиров
• Жанр: Короткие истории

«Мы загнали машину в ограду.

Виктор остался сливать воду и прятать «дворники» с зеркалами, а я мимо покосившейся кладовки, мимо кучи свеженапиленных дров, через боковое крыльцо прошел в гостиницу и осторожно постучал в дверь, третью справа по коридору…»

---

Михаил Башкиров В этой старой гостинице на берегу Триптих

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Шабашник с юга

1

Мы загнали машину в ограду.

Виктор остался сливать воду и прятать «дворники» с зеркалами, а я мимо покосившейся кладовки, мимо кучи свеженапиленных дров, через боковое крыльцо прошел в гостиницу и осторожно постучал в дверь, третью справа по коридору.

Раздался знакомый голос тети Маши.

– Покоя от вас нет…

Узрев меня за порогом, она высвободила мощные руки из карманов широченного халата и протянула мне навстречу вместе с массивной связкой разнокалиберных ключей.

– А я-то, старая, думаю, куды вы запропастились… Осень ужо, а вас и не видно… Пять годков у нас, и на тебе… Сменщица моя, Дарьюшка, так покоя не дает – когда, мол, геологи приедют… Глупая, для нее все с рюкзаками – геологи, а про землеустроителев она и слыхом не слыхала…

Я извлек из полевой сумки большую шоколадку и презентовал тете Маше.

– Вот внучке-то будет радость… А вы идите, располагайтесь в шестнадцатом, там открыто!

– Опять в апартаменты шабашника? – сказал я весело. – Помните, в прошлом году он всю ночь выступал, как на митинге? Помните?

В руках у тети Маши хрустнула шоколадка.

– Его же, сердешного… Его же по лету…

Лицо ее как-то враз постарело, и маленькая слезинка нехотя выползала из скопища морщинок.

– Зарезал, бич проклятый… Он его, как человека, к себе в бригаду взял… Отговаривали люди, отговаривали… Не послушал…

Она присела на диван.

– Господи, что же это делается, господи… Ведь у него семеро осталось… Семеро…

Мал-мала меньше…

2

Новый постоялец ворвался в номер, выдернул из кожаной куртки бутылку водки и с грохотом выставил на стол, рядом с мутным графином и щербатым граненым стаканом.

Мы с Виктором переглянулись и, как ни в чем не бывало, продолжали сидеть на койках.

– Будем знакомы, дорогие мои!

Сдернул куртку и, оставшись в тельнике с засученными рукавами, надвинулся на меня.

– Бригадир шабашников, а для друзей просто Гоча.

Я привстал и пожал его квадратную, изрядно намозоленную ладонь – газета у меня на коленях шумно смялась.

Крякнув, он развернулся на месте, отыскал глазами Виктора и, покачиваясь, двинулся на него.

Виктор предусмотрительно отложил в сторону транзистор и шагнул навстречу.

– Ребята, я в этом номере всегда останавливаюсь. Тетя Маша уважает и мою койку всегда для меня держит…

Прищелкнул языком.

– Не бесплатно, конечно!

Знакомство состоялось.

– У меня сегодня праздник… Я бы не сказал, что очень большой праздник, но достаточный для того, чтобы его отметить в нашем узком кругу!

Дверь открылась, и в комнату нерешительно вошел дядечка с большим, туго набитым портфелем.

Долго поворачивал голову сначала справа налево, потом слева направо и наконец выдавил из себя впрок заготовленную фразу:

– Мне сказали, что здесь одна коечка свободна.

А, подумав, добавил для убедительности:

– Мне только на ночку… До утрешнего автобуса.

– Проходи, дорогой, гостем будешь!

Шабашник, одним ловким движением коротких пальцев содрал пробку с бутылки.

– Места на всех хватит!

Дядечка продолжал топтаться у дверей.

– Ты что, русского языка не понимаешь?

Шабашник приблизился к дядечке и добродушно вырвал у него портфель.

– Проходи, тебе говорят! Не порти момент!

– Премного благодарен, премного благодарен… Мне только ночку, до первого автобуса… Только на ночку.

Шабашник поставил портфель на свободную кровать у окна, открыл шкаф и достал оттуда еще одну бутылку с чем-то густым и темным.

– Гранатовый сок… Из дому привез… Специально берег для такого случая… Представляете, о таком подряде договорился – все пальчики оближешь! Ох, и развернемся будущим летом! Не стыдно будет в Баку показаться…

Дядечка спрятал портфель далеко под кровать, торопливо разделся и нырнул под одеяло.

Мы даже не слышали, как он дышит.

– Странная у меня судьба, представить себе страшно, какая странная.

Шабашник откупорил зубами бутылку с соком и добавил несколько капель в водку.

– По рождению – грузин, проживаю и прописан в знойном Баку, вот уже десятый год строю в Сибири дома и коровники… И, надо сказать, строю прекрасно!

– За такие деньги, которые вы зашибаете, можно и дворец отгрохать.

Виктор подсел к столу и стал смотреть, как шабашник с юга перемешивает водку с гранатовым соком.

– Деньги даром никому не дают.

Шабашник посмотрел бутылку водки на свет.

– От темна до темна, без выходных, до холодов…

– Что-что, а вкалывать вы умеете.

Виктор повернулся ко мне.

– Как, начальник, насчет баночки тушенки?

– Давай, – сказал я. – Да попроси у тети Маши сковородку, не холодной же давиться.

– Минуточку.

Шабашник снова открыл шкаф и достал откуда-то снизу две большие фиолетовые луковицы.

– Тушенка, конечно, не шашлык…

Дядечка продолжал камнем лежать под одеялом.

– Деньги, деньги… – сказал шабашник, когда Виктор хлопнул второпях дверью. – У меня в Баку – пять мальчиков и две девочки, и жена не работает… Деньги… Да в соседней деревне, здесь, в десяти километрах, женщина – молодая, красивая… У нее мальчик и девочка… Много, да… Скажешь, нехорошо делаю… Там семья, тут семья… Но ты посмотри, посмотри!

Он задрал тельняшку и показал грудь, сплошь покрытую седыми волосами.

– Жизнь, считай, прошла!

В комнату заглянул Виктор:

– Один момент!

– Знаю, ты меня за человека не считаешь, – сказал вдруг шабашник глухо, как будто внутрь себя. – Ну, честно…

– Какая разница, – я подсел к столу. – Вы же все равно останетесь самим собой… Вы просто не сможете по-другому…

– Клянусь!

Шабашник ударил кулаком по столу – стакан подпрыгнул и опрокинулся.

– Клянусь! Поставлю детей на ноги и брошу враз шабашить…

– Думаете, они вам за ваши труды спасибо скажут?

– У тебя дети есть, ну хоть один?

– Извините, но я холост и до тридцати лет решил погулять свободным от всяческих пут.

– Тогда не поймешь… Мне от них ничего не надо. А вот спать спокойно не могу, самый жирный кусок в горло не полезет, если не сделаю для них всех, понимаешь, всех, что могу, и пока я могу много. В мою бригаду любой – с радостью! Да, я получаю две доли, но зато фронт работ – обеспечиваю, снабжение материалами – обеспечиваю! И работаю вместе со всеми! Поблажки – ни себе, ни другим.

– Как же вас после этого не уважать!

– Не надо так, прошу тебя, не надо… Хочу, страшно, до боли хочу, чтобы мои дети получили высшее образование. И поверь, они его получат. Но не хочу, чтобы они стали такими, как ты… Сидишь, помалкиваешь, ухмыляешься… Думаешь: треплет мужик зря…

Нарисовался Виктор и пристроил шипящую сковороду с разогретой тушенкой на стол.

– Кушать подано!..

3

Потом была долгая ночь.

Дядечка стонал под одеялом, переживая за портфель.

Виктор глазел на пьяного шабашника, приложив транзистор к уху.

Я молча, изредка снисходительно улыбаясь, слушал излияния бригадира, который все пытался доказать правильность своей жизненной позиции…

4

Я прошел в шестнадцатый номер.

На кровати шабашника сидел юнец с редкими усиками и ковырял маленьким ножиком под ногтями.

– А я нашему другу из Баку сюрприз приготовил! – сказал, входя в комнату, Виктор. – Извиняюсь… Неужели он изменил себе и перебрался в другой номер? Или бросил шабашить?

– Бросил! – сказал я и почему-то вспомнил уставшие глаза тети Маши и ее беспомощно лежавшие на коленях руки. – Навсегда бросил!..

Опоздавшая группа

1

В тот день Виктор с утра загулял.

Такое с ним случалось не часто, но если случалось, то надо было просто переждать пару дней, а затем все входило в привычную колею.

После срыва шофер становился покладистым и особенно добрым.

Пил он один, закрывшись в будке машины, там и ночевал, в спальнике, накинув сверху палатку.

Я съездил на автобусе в книжный магазин, сходил в столовую, вернулся в гостиницу пешком, через понтонный мост, и, придя в пустой номер, улегся поверх одеяла…

2

Проснулся я от дружного топота ног и гула голосов.

Ничего не соображая, перевернулся набок и тут увидел, что вся комната забита туристами.

Все прокопченные, обветренные, в штормовках, стоящих коробом, вязаных шапочках.

Они перетаскивали из угла в угол брезентовые тюки и сложенные пополам весла.

Я подпер голову рукой и стал наблюдать за шумной компанией.