Алексей Ильин - Время воздаяния
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Время воздаяния"
Описание и краткое содержание "Время воздаяния" читать бесплатно онлайн.
— Да, конечно, ты совершенно прав, но что же делать?.. Мы ведь, если ты не вовсе забыл, затем и скрылись тут, среди таких же, как и мы… У каждого из них своя история: мой муж, например…
— Послушай, я совершенно не желаю знать историю твоего мужа…
— А совершенно напрас…
— …не желаю. И не в ней сейчас дело. Зачем? Зачем делаем это мы и делают все вокруг? Мы лжем друг другу в глаза, прекрасно зная, что лжем… И что в ответ слышим точно такую же ложь. Зачем мы играем весь этот спектакль?
Я разгорячился, вскочил. Лили продолжала полулежать — обретенное здесь тело, которое она носила, как женщины носят красивое платье, совсем заставило ее забыть старую привычку сидеть, поджав ноги.
— Не лучше ли раскрыть, наконец, глаза, перестать лгать — друг другу, себе и всему свету, предстать уж такими, какими мы порождены? В конце концов — неужели у творца — всемилостивого — не хватит милости для нас? Ведь мы теперь тоже часть мира, который он породил! Неужели нам нельзя занять в нем немножечко места, не умножая поминутно ложь, которой мы все уже оплетены, как болотной тиною?
Лили ничего не отвечала мне, только безотчетно теребила пальцами свой амулет и только смотрела — снизу вверх, запрокинув лицо.
— Н — ну, — наконец неуверенно начала она, — ведь есть среди… нас…
— Да, да, я знаю, — раздраженно отмахнулся я, — уроды, монстры, я уже успел навидаться… отнят у меня дар расправляться с такими, а не то… Впрочем — какое я теперь имею на это право? — пришлось заключить горько.
— Но все остальные — то? — продолжил я уже спокойнее. — Они ведь почти совсем уже люди — если людей считать образцом — что, кстати сказать, тоже не бесспорная истина. Все эти твари болотные — живут себе по деревням, по хуторам… даже идолов своих старых оставили… ну… — почти. Ну пойдут они, как завершится их земной круг, в преисподнюю, в огонь, в топку вечную… Может и мы туда пойдем с тобою…
Лили передернуло.
— Ну хорошо, хорошо… Но — зачем? Зачем — все — это?
— Есть одна причина, — ответила, наконец, совершенно спокойно и серьезно Лили, — та, от которой мы и забрались сюда в такой спешке.
Мы сидели с нею — вернее я стоял, а она полулежала на скамейке — в беседке, что в дальнем конце уже начинавшего отпотевать вечерней сыростью сада, и казалось, что юный стройный гимназист читает что — то: возможно стихи — благосклонно внимающей ему тетушке.
— Я ведь рассказывала тебе уже… — продолжала между тем говорить Лили. — Как давно это было, — и она печально вздохнула, — люди боятся и презирают нас, а даже, если и не боятся — все равно: мы — чужие; мы, быть может, братья и сестры, но — сводные, рожденные от матерей, ревновавших и ненавидевших друг друга. Нас просто уничтожат — поодиночке или еще как…
— Здесь? — только и спросил я.
— Конечно. Что тебя удивляет? Что может помешать им орудовать здесь с такой же легкостью, что и в любом другом месте? Только то, что — широк этот край пока еще, и не так просто сыскать в нем кого — то определенного, да и климат здесь гнусный — наши «попечители» всего лишь люди, копошиться здесь в холоде, сырости и осенней грязи — отнюдь не для поощрения отправляют (это мне Шнопс рассказывал)… Да и много нас здесь — как тут искать в этом сонмище?
Она снова вздохнула.
— Ну, хорошо, пусть так, — медленно начал я, — но что мешает нам с тобой…
Она фыркнула:
— О, боже мой — ты действительно превратился в зеленого юнца… Ну что ты говоришь… — На что мы будем жить? Где? Вообще — как?
— Послушай, ты была нищей бродяжкой многие века, — возможно, чуть резче, чем следовало, напомнил я ей. — Почему же теперь…
— Во — первых это не всегда было так, — прервала меня она. — Во — вторых мне это надоело: так гораздо лучше, — и она кокетливо поболтала в воздухе носком туфли.
— Но я тебя…
Она прервала меня снова, даже, потянувшись, прикрыла мне рот кончиками пальцев:
— Нет, мой милый, ты не любишь меня… Не обманывай себя — не любишь как невесту или жену… Мы с тобою… Ну, скажем, как… родственники… — она неожиданно лукаво усмехнулась: — То, что между нами иногда происходит — почти инцест. Не вижу, впрочем, ничего в нем плохого, иногда это даже… ммм… пикантно, — она рассмеялась. Но и родственница — то я тебе — поневоле: так — привязало мою судьбу к твоей где — то посредине — да вообще невесть как… Вот и таскаюсь за тобой…
Я склонился над нею, как склонялся уже несколько раз в протяжении нескончаемого перепутанного сумасшедшими петлями времени; знойные пустынные ветры, казалось, повеяли откуда — то издалека, и в сырость вечернего сада, на одевшуюся росой траву пало их сухое горячечное дыхание, зазвенели песчинки по оставленному кем — то в беседке чайному блюдечку, призрачные клубки несомой ветром колючки прокатились с сухим шорохом по ветхим деревянным ступеням; я взял ее лицо в свои ладони:
— Зачем, — снова спросил я у нее, — зачем тогда мы делаем это? Ведь без любви это — блуд, яд, способный отравить и умертвить все — все превратить в грязь, мерзость, все привести к погибели вечной?
— Знаешь, — ответила она, не пытаясь высвободиться — за свою долгую жизнь: безумицы, отверженной родным племенем, жрицы любви, что повелевала владыками и делала глупцами мудрых, нищенки и бродяжки, что прошла своими босыми ногами все когда — либо существовавшие в мире дороги — я поняла простую истину: нельзя — никогда нельзя отказываться от радости, посылаемой тебе богом — в следующий раз он ее уже, быть может, не пошлет. Мы раз за разом делаем это — безумно отказываемся от того, что даруется нам просто так — не за какие — то наши заслуги, а просто — от великой его милости — милости даже к нам, отверженным: я уже не говорю про возлюбленных его чад — людей; но все мы поступаем так — чаще всего из страха или неверия, а потом — особенно в старости — удивляемся: отчего это наша жизнь так скучна, тягостна, бесцветна; так — безрадостна?
— А если — не богом? — спросил я тогда, не выпуская ее лицо из своих ладоней и глядя прямо в ее спокойные глаза.
— Радость? — переспросила она, и сама ответила убежденно: — Радость — богом. Тьма не способна давать радость — только лишь удовлетворение, а это разные вещи… уж ты мне поверь.
Вот что сказала мне эта удивительная женщина на закате дня последней осени последнего века человеческого детства.
* * *Уже на следующий год все закончилось, как и всегда все заканчивается: история вышла банальной до пошлости — нас выследил муж, которому, наконец, надоели сплетни, была сцена, даже вызов на дуэль; Лили металась, обнимала его колени, рыдала — и дуэль расстроилась, кажется, ко всеобщему облегчению — муж был состоятельный откупщик, с заметно выпиравшим из жилетки брюшком, румяными щечками и чуть заметной лысинкой на затылке среди черных, вьющихся волос; их сочетание с дуэльным пистолетом представлялось решительно невозможным. С меня было взято слово дворянина «не иметь более никаких сношений с его женой», что нельзя не признать вполне резонным: я с грустью подумал, что простодушный малый явно не догадывается об истинном характере наших «сношений», в противном случае, его безо всякой дуэли попросту хватил бы удар — люди, подобные ему, чрезвычайно завистливы. Через месяц они уехали за границу.
Я, разумеется, остался. Давно ожидая подобного исхода, я даже не слишком расстроился, только в груди снова, как это уже бывало прежде, поселилась гулкая пустота — точно в заброшенном амбаре зимою. Это, впрочем, не помешало мне погрузиться в занятия: года два уж было, как я закончил гимназию; без особенных раздумий, довольно бессмысленно поступил в университет на юридический; однако в юриспруденции ничего не понимал, читал зачем — то какое — то железнодорожное законодательство и кончил тем, что дальнейших событий того года не помнил уже совершенно.
Были, впрочем, к этому моему относительному безмыслию и безвольному следованию случайным, не мною выбранным руслом и другие, совсем другие причины. С самого детства, с первых гимназических лет — смутно — а после такой нежданной и такой неизбежной встречи с моей давней спутницей — остро и отчетливо — стали мне вспоминаться пути мои по бесконечным дорогам древних царств, и встречи мои на этих дорогах, и долгие беседы — порою в полдневной пыли, а порою — в свете привычно сложенного полночного костра; беседы и наставления, и споры, и возвещение смертным утешительной вести об ожидающем их прекрасном уделе и бессмертии души их, воскресении и жизни. То вещал моими устами дух святый, данный мне на время, взаймы — для исполнения моего предназначения — чего однажды так страстно и так опрометчиво взыскал я, обратившись воплем своим к великому небу. Но глагол, полученный через меня случайными и неслучайными слушателями моими и учениками, давал — пусть редкие — всходы в их душе, давал им силу и власть самим нести частицу его своим соплеменникам и дальше — другим народам и странам, и много за века было у меня таких неведомых помощников и гонцов, иначе дело мое так, быть может, и не дало бы плодов столь великих.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Время воздаяния"
Книги похожие на "Время воздаяния" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Алексей Ильин - Время воздаяния"
Отзывы читателей о книге "Время воздаяния", комментарии и мнения людей о произведении.