Томас Уайсман - Царь Голливуда

• Название: Царь Голливуда
• Автор: Томас Уайсман
• Издательство: Профит
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87443-075

Роман, вошедший в данный том, ярко отражает жизнь Голливуда, его страсти, радости и повседневность.

Читателя увлечет потрясающий сюжет и ощущение атмосферы Голливуда.

Для тех, кто любит праздник.

---

М-р Гувер прервал его.

— Не беспокойтесь, — сказал он, — я поговорю с О'Брайеном, и думаю, что у вас не будет затруднений.

Вилли рассыпался в льстивых благодарностях.

— Однако, — добавил м-р Гувер, — кое-что я должен добавить. Если этому делу позволить пройти через мою администрацию, это вызовет критику. Я на это не жалуюсь. В политике, как и в вашем бизнесе, я уверен, все так делают. Но я должен сказать вам, м-р Сейерман, что смущает меня и мою администрацию, — оппоненты этой сделки могут сказать, что руководство объединенной компании находится в руках людей, которые не являются безупречными во всех отношениях. Я ясно выразился, м-р Сейерман?

— Господин президент, — сказал Вилли, — вы выразились совершенно ясно, и я даю вам мои личные заверения, что нет ни слова правды ни в одной из этих гнусных историй, которые были напечатаны в продажной прессе. Это сильно ударило по мне.

— Я принимаю ваши заверения, м-р Сейерман, но я должен был это добавить. Для общественного деятеля иногда недостаточно, что сплетни неправдивы, нужно также доказать, что они ложны.

— Господин президент, — сказал Вилли, — вы можете положиться на меня, я приму жесткие меры, чтобы прекратить эти сплетни, и докажу им, что они грязные лжецы и клеветники.

— Хорошо, — сказал Гувер, поднимаясь, — я рад был иметь возможность познакомиться с м-ром Сондорфом и был рад, м-р Сейерман, выразить вам мою признательность за ценную и лояльную службу, которую вы сослужили Республиканской партии.

— Я горд, что сделал это, господин президент, — сказал Вилли.

* * *

В Чикаго Вилли и Александр сделали пересадку с поезда "Двадцатое столетие" на "Санта-Фе" для завершения трехдневного путешествия через Канзас, Нью-Мексико и Аризону в Лос-Анджелес. Обычно Александр использовал время в поезде для чтения книг и рукописей, но сейчас у него не было настроения читать. В Чикаго газеты были полны скандалом с Джеймсом Нельсоном. Великий скандал с реформаторами и самозваными охранителями общественной нравственности все время нарастал. Они требовали очистить Голливуд, описывая город, как "современный Содом", очаг "порока и разврата", и пользовались другими такими же терминами, которые, естественно, были внесены в заголовки. До сих пор Джеймс Нельсон отказывался делать какие-либо заявления для прессы, и рассказывали, что он был осажден в своем доме репортерами, ожидавшими снаружи день и ночь. Из Чикаго Вилли позвонил Питу Фентону, чтобы сказать, что Нельсон должен оставаться в изоляции и не давать никаких сообщений. Он так же велел Фентону выпустить опровержение, что ни в одной из этих сплетен нет ни слова правды, что студия требует от персонала высочайших стандартов нравственности, что записано в контрактах, и что любой уличенный в том, что он нарушил эти стандарты, "должен быть уволен с работы". В течение трех дней путешествия, не зная точно по минутам, что происходит в Голливуде, Вилли был в состоянии, близком к истерике. Иногда он в слезах сетовал Александру на несправедливость судьбы, подвергающей его испытаниям в такое время; и как может Бог так его наказывать? Что он сделал, чтобы его прогневить? Только из-за того, что какой-то сукин сын актер любит играть с девочками, вся империя под угрозой!

— Все, что я построил, рушится! — причитал Вилли, и слезы катились по его щекам.

— Ну что вы, Вилли, не обязательно все так плохо, — утешал его Александр, — с этой ситуацией мы можем справиться.

— Знаете, Александр, — сказал Вилли, — иногда в моем сердце такой ужас, что я не могу вам описать. Вы знаете, что я человек эмоциональный. Это пронизывает меня сюда. — И он постучал по сердцу кулаком. — Иногда я вижу себя нищим, иногда я вижу себя в чем мать родила и мои враги втаптывают меня в грязь. Я вижу, как они втаптывают меня в грязь и пинают меня сапогами. Я вижу сны, я просыпаюсь в поту от этих снов. Думаете, я не знаю, как они меня ненавидят? У меня столько врагов, что хватит на мировую войну. Кому могу я доверять, Александр, скажите? Человек в моем положении никому не может доверять. Вы знаете, что было величайшим счастьем в моей жизни? Что мне повезло найти вас. Вы единственный, кому я могу доверять.

Вилли становился все более слезливым по мере того, как они приближались к Лос-Анджелесу. Груды выкуренных сигар, изжеванных в грязную массу и выброшенных наполовину выкуренными, слезы, выступавшие у него на глазах, — все это делало его комичным.

"И это ничтожество правит империей, — думал Александр. — И люди действительно терроризированы этим смешным жирным маленьким человеком". Всякий раз, когда он мог избавиться от компании Вилли, он бродил по вагону, размышляя. Имело смысл спасти империю Вилли. С Вилли он мог иметь дело, у него было тщеславие и слабости, на которых можно было играть, и можно было использовать его чувства к Александру, какими бы смешными они ни были. Альтернатива Вилли несомненно была хуже. Компания "Телефон и радио США" не имела личного тщеславия, слабостей и страхов, на которых можно играть.

На перроне в Лос-Анджелесе их ожидали репортеры. Как было условлено, Александр сказал:

— У нас есть законы нашей страны, и я считаю, что мы обязаны соблюдать их. Если имеется какое-то нарушение общественной нравственности, должны действовать стражи закона. Я не поддерживаю распространение сплетен и очернения, которые служат интересам определенных групп и личностей в политике и финансах. У нас есть также закон, чтобы защитить людей от клеветы. И мы используем все преимущества этих законов, как только я выясню факты. Это все, что я могу сказать на данный момент.

Они поехали прямо в студию на совещание с Питом Фентоном и адвокатами. Пит Фентон выглядел плохо — затравленным, кислым и унылым, что обычно не было ему свойственно.

— Я ничего не выудил у Джеймса Нельсона, но, насколько мне известно, по существу все верно… Была вечеринка, девушки устроили стриптиз, там была одна девка, которая уселась в ванну с шампанским, а гости подходили и черпали оттуда стаканами. Некоторые из газет сделали упор на этом. Две девицы участвовали в своего рода эксгибиционизме. Что касается общей оргии, по-видимому, народ разбрелся по разным комнатам и двери не запирались.

— Джеймс Нельсон лично участвовал? Кто-нибудь его видел? — спросил Александр.

— Поговаривают, что этот мальчик-любовник Джимми предпочитал наблюдать.

— Кто еще из наших людей там участвовал?

— У меня нет полного списка тех, что там был.

— Получите его, мы должны знать.

— Этот сукин сын! — ревел Вилли. — Этот сукин сын! Мы потерпим два миллиона убытков на непроданных картинах с Нельсоном!

— Джеймс Нельсон не виноват, — сказал Александр со значением. — Если он устраивает прием и его гости отбиваются от рук, что он должен делать? Позвать копов? Позволить арестовать своих гостей? Он английский джентльмен, и поскольку он лично не участвовал, мы можем отвести этот удар.

— Это будет трудно доказать, Александр, — мрачно сказал Пит Фентон.

— Он предстанет перед прессой и сделает резкое заявление, — ответил Александр.

— Это правильно, — внезапно вдохновившись, сказал Вилли. — Вся эта история может быть подвохом, организованным людьми, которые хотят меня запачкать…

— Не спешите, Вилли, — предостерег Александр. — Во-первых, давайте узнаем у Джейми Нельсона, кто там был и что произошло. Тогда мы придумаем, как это обыграть. Пит, позвоните Нельсону и скажите, что я еду к нему повидаться. Нет, лучше я первым поговорю с ним… Если вы сможете его сейчас поймать, Пит.

* * *

Дом Джеймса Нельсона был одной из признанных достопримечательностей Голливуда. Он был широко разрекламирован, потому что при постройке на него затратили больше полумиллиона долларов и он был описан одним из обозревателей, как "гибрид Месопотамии и мегаломании[61]"

Другая широко известная и в этих обстоятельствах довольно несчастливая шутка по этому поводу, что дом "мгновенно ставит верных благоговейно на колени, а неверных повергает на спину". Пешком к дому можно было подойти с одной стороны, по широкой дороге с пологими ступеньками, которые располагались между высокими пирамидальными кипарисами. Снизу были видны только верхушки башен в византийском стиле и зубчики, которые их увенчивали. По мере поднятия по этим ступеням, дом постепенно вырастал, словно кто-то поместил его так, чтобы вызвать восхищение, подобное тому, какое вызывало появление на экране Джеймса Нельсона. На самых верхних ступенях взору открывалось искусственное озеро, в центре которого был большой фонтан в виде изогнувшихся в экстазе нимф, словно они пытались принять в свои объятия весь дом. В центре находилась ротонда с колоннами, увенчанная огромными куполами в византийском стиле, которые в свою очередь окружало скопление меньших куполов и башенок, поднимавшихся с восточного и западного крыльев дома. Однако редко кто подходил к дому с этой стороны; очень уж долго было карабкаться по ступеням. Обычный путь, которым пользовались все, был въезд вдоль стены, огораживающей усадьбу, через ворота, увенчанные куполом. От ворот напрямую шла дорога длиной в милю. Первая часть дороги была обсажена деревьями, сквозь которые можно было видеть только ротонду. Затем, примерно через три четверти мили, обсаженный деревьями участок кончался и дорога выходила на прямоугольные лужайки с клумбами. С этой точки гости, прибывающие на автомобилях, поражались внезапно открывающейся панорамой с домом, занимавшим большое пространство с востока на запад.