Томас Уайсман - Царь Голливуда

• Название: Царь Голливуда
• Автор: Томас Уайсман
• Издательство: Профит
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87443-075

Роман, вошедший в данный том, ярко отражает жизнь Голливуда, его страсти, радости и повседневность.

Читателя увлечет потрясающий сюжет и ощущение атмосферы Голливуда.

Для тех, кто любит праздник.

---

— Я буду рад зайти к вам, — сказал он тихо и, когда девушка отвернулась, незаметно пожал плечами, взглянув при этом на Эда.

— Не вздумай отказываться, — прошептал последний. — Тебе тут, конечно, ничего не светит, зато подкормишься, у ее старикана деликатесная лавочка.

Саре Эсбергер было лет восемнадцать-девятнадцать; ее работа в фирме "Германн Глэнц и сыновья" заключалась в писании счетов и писем — Вилли заметил чернильные пятна на ее пальцах. В молчании прошли они пару кварталов, и, когда исчезли из поля зрения веселой компании, девушка сказала:

— Вам не обязательно идти ко мне, мистер Сейерман, я пригласила вас просто потому, что они слишком жестоко обошлись с вами и…

— О, да они просто шутили, — сказал Вилли, — они не хотели меня задеть, я ведь могу оценить шутку.

— А я ненавижу жестокость.

— Да они просто хотели немного повеселиться.

— За ваш счет?

— Да, конечно. Но что в этом такого?

— Вы очень добродушный человек, мистер Сейерман. Немногие люди могут мириться с такими шутками.

— Это ничуть меня не задевает, — сказал Вилли, начиная все более ощущать собственное благородство. — Если им нравится ржать по-жеребячьи и глупо гоготать, пусть их, я считаю, что они имеют на это право.

— Вас это действительно не раздражает? Или вы просто не показываете вида?

— Если и раздражает, мисс Эсбергер, то самую малость. Может, это и бесчеловечно с их стороны, но я и правда, почти не обижаюсь. Я даже думаю, что если люди делают что-то плохое, то хуже от этого бывает только им, позже это принесет им страдания. Но я на них зла не держу. Я не хочу сказать, что вот сейчас провожу вас и побегу к ним назад, но я не люблю, когда меня жалеют, это для меня хуже всего. Если я захочу, я могу сделать так, что человек, который был жесток со мной и причинил мне боль, больше не поступит так. Я знаю, что я это могу. Это моя жизненная философия, понимаете?

— Хорошая философия. Очень.

— С вашей стороны очень мило было согласиться с этим, мисс Эсбергер.

Какое-то время они шли в молчании, а потом Сара Эсбергер, бросив на Билли робкий, искоса оценивающий взгляд, сказала:

— Вы знаете, мистер Сейерман, я пригласила вас не только потому, что они обижали вас… Они смеются над вами из-за того, что вы так выглядите… Я не думаю, что вы… Что вы так уж плохо выглядите, как они говорят…

Вилли, посмеиваясь, сказал:

— Я и сам знаю, что я далеко не Адонис.

— Нет, я не то имела в виду, — сказала она, снова осторожно оглядывая его. — У вас выразительное лицо. Но, если позволите, я скажу, что… — Она запнулась, подумав, что она, возможно, и так уж зашла дальше, чем могла себе позволить.

— Продолжайте, мисс Эсбергер. Вы хотели мне что-то сказать.

— Да, мне кажется, я должна… Я хотела сказать, мистер Сейерман, вам просто нужно… нужно лучше продумать, как вам одеваться.

Вилли явно пришлось по вкусу, что кто-то проявляет о нем заботу.

— Да, — сказал он. — Я догадываюсь, что… Вы правы. Но дело в том, что я не могу много на себя тратить, у меня кое-какие планы. Я хочу подняться, преуспеть, а для этого не мешает иметь в банке хоть сколько-то денег, капитал. Ведь здесь столько разных возможностей для человека бережливого, который поднакопил деньжат. Когда-нибудь, когда у вас будет время, я расскажу вам о своих планах, потому что, когда я встречал вас в фирме, я всегда думал, что мисс Эсбергер — изящная юная леди с головой на плечах, и ваша точка зрения — это такая точка зрения, которую я, конечно, приму во внимание.

— Я буду рада послушать вас как-нибудь, мистер Сейерман, и благодарю вас за то, что вы хорошо обо мне отзываетесь.

— Вы правда рады? Это прекрасно!

И так, с разговорами, они продолжали свой путь, время от времени поглядывая друг на друга, и один раз Вилли даже показалось, что девушка слегка раскраснелась. Тогда Вилли подумал, что она, возможно, и не самая красивая девушка в фирме, но есть в ней что-то такое, что не позволяет людям говорить при ней слишком распущенно, у нее такая подчеркнуто-строгая манера держать себя… Может, она его шанс?

— Вот здесь я и живу, мистер Сейерман.

Он осмотрелся. Вокруг стояли доброкачественные особнячки старой постройки, очень симпатичные на вид, здесь росло даже несколько деревьев, а главное, не видно было всей этой босоногой сопливой ребятни, гоняющей вокруг с воплями и криками. Местность выглядела вполне респектабельно, совсем как сама мисс Эсбергер. В общем, это был спокойный жилой район с небольшими лавками и магазинчиками на первых этажах и жилыми помещениями наверху.

— У моего отца небольшой бакалейный бизнес, — сказала мисс Эсбергер. — Возможно, вы не откажетесь зайти на минутку?

Внутри, подвергаясь танталовым мукам от необходимости вести себя сдержанно, Вилли видел и обонял мясные филеи и большие круги ливера, свернувшиеся в мисках, копченые сельди, возлежащие на лотках, и картофельный салат в широких салатницах; здесь красовались плетеные корзины, наполненные свежеиспеченными булочками с тмином, бублики, а также караваи черного хлеба с румяными корочками; на одном прилавке, связка на связке, лежали жареные рыбешки и рыбешки копченые, здесь плавал в своем озерке заливной карп, благоухали маленькие блинчики с сочной рыбной начинкой, висели длинные гирлянды сосисок и сарделек, стояли банки со шпротами и длинные подносы с ватрушками и штруделем. Вилли никогда еще в своей жизни не видел так много хорошей еды сразу и в одном месте. Ароматы всей этой снеди довели его до изнеможения, ноздри его трепетали, он забыл, где он и кто он.

— Папа, — послышался голос мисс Эсбергер, — позволь познакомить тебя с моим сослуживцем, это мистер Сейерман, он работает у Германна Глэнца закройщиком.

— Мне очень, очень приятно, мистер Сейерман, сделать наше знакомство. Вы зашли попробовать мой штрудель? Пожалуйста, прошу вас, угощайтесь! Возьмите кусочек.

— Премного благодарен, мистер Эсбергер.

Вилли внимательно всмотрелся в штрудель и выбрал самый большой кусок, тут же откусив от него большую часть. Род экстаза выразился на его лице.

— Это же прекрасно! — воскликнул Вилли. — Более чем…

Но рот его был так основательно занят, что дальше говорить он не мог.

— Возьмите еще, пожалуйста. Смотреть на то, как вы аппетитно едите, для меня истинное удовольствие.

— Спасибо, мистер Эсбергер, я возьму еще, у вас тут такие восхитительные вещи! Только кто-нибудь вроде меня, обожающего хорошо покушать, может оценить все это по достоинству.

— Я вижу, мой дорогой, — сказал мистер Эсбергер, глаза которого светились одобрением, — вижу, что вы, мой юный друг, как раз и есть такой человек, который способен оценить добрую еду, а мне на таких людей даже смотреть приятно.

— Иногда, — сказал Вилли, похлопав себя по намечающемуся животику и даже укоризненно посмотрев на него, — иногда мне хотелось бы иметь аппетит поменьше.

— Вот это да! — удивленно воскликнул мистер Эсбергер. — У молодого человека небольшой животик! Человек не должен иметь живот? Для чего же тогда Господь дал людям животы? Чтобы они держали их пустыми? Или что, они должны скрывать их и стыдиться? Ешьте больше, мистер Сейерман, и не позволяйте мне слышать ваши толки обо всем этом вздоре, а лучше разрешите предложить хороший кусочек жареной камбалы. А может, вам больше хочется карпа?

Отношение Вилли к мисс Эсбергер улучшалось прямо на глазах; и если другим молодым людям, уделявшим время от времени внимание Саре, очень быстро становилось с ней скучно, и они, видя, что тут им делать нечего, куда-то исчезали, то с Вилли все обстояло не так; Вилли с удовольствием провожал девушку домой и не жалел потратить вечер на заполнение своего живота яствами деликатесной лавочки ее уважаемого папаши. Это стало установившейся традицией, чтобы не сказать установившейся трапезой, что четыре или пять раз в неделю происходила в семействе Эсбергер с участием Вилли. А когда подошла еврейская пасха, Вилли проводил с папашей Эсбергер пасхальные трапезы и даже сопровождал его в синагогу, где весьма старательно подпевал ему, и все это в конце концов стало причиной того, что Вилли и Сара Эсбергер весьма сблизились. Один или даже два раза Вилли неумело пытался поцеловать ее, но она, увы, оттолкнула его, а он, к его чести, поступил наивежливейшим образом, то есть не настаивал на своих притязаниях. Когда Вилли не ел, он рассказывал Саре о своих планах, и это времяпрепровождение нравилось девушке больше всего, потому что она любила слушать его разговоры о деньгах, которые он собирается сделать, поскольку как-то так получалось, что эти его мечты о будущем включают в себя и ее. И вот, когда они были знакомы уже более месяца, папаша Эсбергер выбрал удобное время — его дочери в тот вечер по каким-то причинам не было дома — и решил поговорить с Вилли с глазу на глаз.