Сергей Прокопьев - Швейцария на полкровати (рассказы и повести)

• Название: Швейцария на полкровати (рассказы и повести)
• Автор: Сергей Прокопьев
• Жанр: Прочий юмор

---

- Человек - такая скотина - ко всему привыкает. Вдобавок - бензин в наш подвал еще не льют...

- Дорогой нынче бензин. В байбачью нору мы дармовой фуговали...

- Для хороших людей ничего не жалко... Ладно, хорош ночевать, пошли работать.

И они направились с носилками за новой порцией грунта.

АВАРИЯ ЛЮБВИ

Владимир Петрович Мошкин дефилировал по перрону Курского вокзала, что в Москве. Без цели - абы час времени убить до своего поезда. Настроение имел праздное, кругом кутерьма с высадкой-посадкой, а ему наплевать.

Вдруг романтическое состояние разом испарилось от удара в мягкое место. Мошкин полетел ровнять носом перрон. Что-то проехалось по спине, и даже прошлось.

- Что - повылазило? - вернул к вокзальной действительности визгливый крик.

Над Мошкиным стояла упитанная, лет под пятьдесят, но еще очень недурственная женщина.

- У меня там хрусталя на тысячу баксов! - кричала она.

Женщина, торопясь на поезд, катила перед собой что-то среднее между тележкой для ручной клади и армейским тягачом. Под этот грузовик ручной тяги и угодил романтически настроенный Мошкин.

- Ты у меня платить будешь! - кричала женщина.

Мошкин, ушиблено сидя на перроне, вспоминал, где видел это разъяренное лицо?

Если вернуться к истокам и коснуться истории, Мошкину была уготована судьба бродяги. Ложилась ему прямая дорога в геологи, кабы не космические 50-е. Ночами не спал - высматривал комариные блесточки первых спутников земли. Поэтому пошел в авиационный институт.

И стал инженером по эксплуатации ракет. А это такая география, почище, чем у геологов. Мошкин не понимал тех, кто на второй неделе командировки начинал нудить: скорей бы домой. В некоторый год у него трех месяцев семейной жизни не набиралось. Приехал домой, отчет написал, жену приголубил и опять - "жди меня, и я вернусь". Командировочные чемоданы изнашивались быстрее брюк. Прибалтика, Украина, Забайкалье, военные части, фирмы-разработчики, полигоны, общежития, гостиницы, казармы. Компанейский и не только языком поболтать: магнитофон починить, часы отремонтировать. И боец! - выпить мог при случае не одну бутылку.

А уж какие компании собирались на полигонах - в Капустином Яре или Плесецке! Ленинградцы, москвичи, днепропетровцы, пермяки, миасцы, харьковчане, красноярцы, омичи. У одних записи - "Битлз", у других доморощенный частушечник. У третьих - баянист играет так, что в глазах рябит от переборов.

Мошкин играть умел когда-то только на ударных, но в гостинице на барабане разве постучишь? Зато каблуками в переплясе - пожалуйста. А Мошкин такие фигуры Лиссажу ногами выделывал - у профессионалов слюнки текли.

Как-то в Москве, в ресторане-"поплавке", чуть цыганских мастеров не уронил принародно. Их солист, с серьгой сверкучей и смоляными кудрями, развлекал публику, под бешеный огонь гитар и скрипок, пляской. "Ну-ка, Вова, врежь ему по-русски! - начали подзуживать товарищи во главе с Кокой Патифоновым. - Ты не хуже могешь!!" Мошкина долго упрашивать не надо, выскочил на цыганский круг и давай наезжать на профессионального плясуна. Сам низенького росточка, белобрысенький, смотреть не на что, а пошел, пошел, пошел на смуглого красавца. Тот в алой атласной рубахе, Мошкин - в синенькой бобочке, у того на ногах сапожки плясовые, у Мошкина - башмаки в летнюю дырочку... Но не успел Мошкин до среднего огня разогнать себя, еще подметки не заискрили в разные стороны, как музыка оборвалась.

Главный цыган подозвал к эстраде и, улыбаясь, шепнул на ухо: "Садысь на мэсто, а то гитара об башка ломаю".

Однако чуть позже прислал русскому плясуну бутылку армянского коньяка, а после закрытия - вежливо попросил поделиться коленцами с цыганским асом. Мошкину не жалко - распространил сибирский опыт на цыганский табор.

...В то лето Мошкин торчал в Капъяре. Пустил две ракеты, перед пуском третьей у одной из красноярочек был день рождения. Народу в номере собралось под завязку. И среди него - харьковчанка Дуня.

Видная женщина. Бровь соболина, шея лебедина, грудь обильна, в общем, кровь с молоком. Глаз Мошкина давно на ней пролежни пролежал. Да все никак не получалось поближе подъехать. На дне рождения у них заиграло друг к другу. Как он отплясывал в тот вечер, давно перешедший в ночь! Снизу начали от зависти стучать в батарею - прекратите. Тогда разгулявшиеся - инженеры как-никак - взяли табуретку, поставили на стол, подложили под ножки подушки против распространения танцевальных волн в нижние этажи, Мошкин вскочил на табуреточную эстраду и пошел отбивать чечетку. Двое мужчин крепко держали "танцплощадку" за ножки, в то время как танцор выкамаривал на ней чудеса. Дуня завороженно смотрела на это мастерство под потолком. От ее восхищенного черноокого взгляда у Мошкина внутри все переворачивалось и ноги вколачивали в табуретку перплясы невероятной частоты. Аж жарко стало. Танцор сорвал с себя рубашку, бросил на головы зрителей. Клешенные от колен брюки, загорелый торс и бешеная дробь.

- До утра выдержишь? - крикнула Дуня.

Выдержу! - еще громче зачечеточил Мошкин.

Не выдержал каблук - отлетел.

Мошкин переобулся и игриво предложил Дуне "пройтиться, там где мельница крутится, электричество светится - по шошше". Они вышли в южную ночь. В обществе Дуни душа у Мошкина пела, ноги плясали. То и дело он выкидывал какой-нибудь номер.

Вдруг вскочил на лавочку, на которой они напропалую целовались, отбивая ритм подошвами, спел: "Дунечка, Дунечка, Дуня-тонкопряха". Повторяя эту фразу, начал бешеное пяточное ускорение. Дойти до сверхзвукового темпа не дали.

- Сейчас я тебе, стукачу, ноги повыдергиваю! - угрожающе раздалось из окна.

А то вдруг после затяжного поцелуя, высоко подпрыгивал - ноги "ножницами" - и в прыжке касался пальцами носков туфель.

Дуня счастливо смеялась:

- А танец живота можешь?

- А як же!

Мошкин как стоял на тротуаре, так и упал плашмя.

Дуня вскрикнула: сейчас будет коленце фотографией об тротуар.

Но перед впечатыванием носа в асфальт Мошкин подставил руки на упор лежа. Тут же, оттолкнувшись от земли, хлопнул в ладоши, снова приземлился на них. И пошел частить: хлопок - упор лежа, хлопок - упор... Потом встал на руки, прошелся вокруг Дуни, лихо вскочил на ноги и тут же упал перед дамой на коленопреклоненный шпагат.

- Эх, куда бы уединиться до зореньки утренней? - забросил Мошкин удочку с намеком на крючке.

- Соседка по номеру, - заговорщицки ответила Дуня, - завтра уезжает на два дня в Волгоград...

На следующий день Мошкин проснулся приплясывая. Счечеточил у кровати ритм "Маленьких лебедей". И весь день был в плясовом настрое. Даже в очереди в столовой перебирал ногами.

- Тебе че не стоится? - спросил Кока. - Недержание?

- Не, - счастливо засмеялся Мошкин, - погода хорошая.

В тот день был пуск ракеты, его две недели готовили Мошкин, Кока, Дуня и еще целая компания. Вечером спроворили по этому поводу шикарный стол в гостиничном номере. Но до пуска - это тебе не чайку попить - ни-ни в плане торжественных возлияний по случаю. В двадцать минут двенадцатого полезли на крышу своими глазами убедиться, что банкет они заслужили - можно наливать.

В темноте над самой землей вспыхнул яркий шар, разрастаясь, постоял в раздумье, а надумав, - с пламенным хвостом заторопился вверх.

- Ура! - заорали смотрящие.

Но вдруг огонь, стремящийся до сего момента к звездам, начал круто менять направление своих устремлений на прямо противоположное.

- Куда ты? - как на шкодного кота, прыгнувшего на стол, закричал Мошкин.

Огонь, не реагируя на окрик, помчался вертикально вниз.

- Автомат стабилизации отказал! - сказал Мошкин, когда в районе старта финишным взрывом ударил в землю носитель.

- Ошибка в программе полета! - категорически возразила Дуня. - Тангаж отрабатывался в противоположную сторону.

Банкет полетел псу под хвост. Вскорости в штабе, на аварийной комиссии, Мошкин, с пеной у рта защищая программу полета, к которой имела отношение его фирма, доказывал, что причина аварии - в автомате стабилизации. Дуня решительно защищала прибор своей конторы.

- Валить на автомат - это полная техническая безграмотность! - рубила сплеча Дуня.

- А на программу - голый дебилизм. Зачем вас, баб, вообще на полигоны посылают?!

Ясно-понятно: каждый-всякий боролся не за истину, а как бы свою фирму выгородить.

В этой борьбе любовь, как та ракета, недалече уйдя от старта, потерпела сокрушительную аварию.

...Мошкин сидел на перроне, а женщина чистила его в хвост и в гриву.

- Дуня, - наконец сказал потерпевший, - что ты шумишь на всю Москву, это ведь не Капъяр?

Женщина оторопело уставилась на Мошкина:

- Вова?

...- А ведь тогда вы в программе ошибку нахомутали, - говорила Дуня, пока Мошкин затаскивал ее оккупационные чемоданы в вагон. - В Капъяре-то бываешь?

- Ага, - соврал Мошкин.

- Как там?

- Плохо, - не соврал Мошкин.