Сергей Прокопьев - Швейцария на полкровати (рассказы и повести)

• Название: Швейцария на полкровати (рассказы и повести)
• Автор: Сергей Прокопьев
• Жанр: Прочий юмор

---

Однако к тому времени он хронически заразил многоженством Николая Целуйко. До гвоздей в грудь частенько антисанитарно из одного стакана водку пили. И допились. Через это Николай в разряд рецидивистов по статье супружества попал.

Первая жена загляденье досталась. Взял бы и съел, ладненькая да миниатюрная. Николай любил цирковой фокус. Берет супругу из положения стоя за щиколотки и поднимает свечкой под потолок. Та верещит от страха и удовольствия. Ух, была кошечка-крохотулечка. Но Лев по гороскопу. Всю жизнь бы строила всех в шеренги и колонны. Не дай Бог, кто не под козырек... На третий год остоелозило Николаю в казарме жить.

Вторую супружницу выбирал, чтобы не из джунглей, а мирное животное. Нацелился на Рыбу.

Егор Куколяшев отговорил:

- Четвертая ходка у меня с Рыбой происходила. Красавица... Но холодная по ночному делу, как колода. И в домашнем хозяйстве ни рыба ни мясо. Года два мучился, ждал перевоспитания... Дождался. Устроилась на хладокомбинат... Вокруг морозильник, а она разгорячилась - не удержать: и рыба, и мясо, и остальное пошло... Хвостом закрутила во все стороны... Направо-налево икру метала. Терпел я, терпел, а потом говорю: таскай назад такую простипому, хватит с меня второй жены, на всю округу стерлядь была...

Николай послушался опытного товарища. Выбрал Овна. Овечку по-русски. До свадьбы точно агнцем Божьим вела себя. Потом оказалась волчицей в овечьей дубленке. Утром не успеешь глаза продрать, у нее уже кричальник на полквартиры разинут. Агнцем лишь во сне носом к стенке была.

"Да что у меня, две жизни?" - возмутился Николай и задал стрекача под покровом ночи.

- Стрелец без закидонов знак, - делился познаниями гороскопов Егор. Надо попробовать на собственной шкуре.

Сердечный удар помешал Стрельца под семейным кровом испытать. Зато Николай третью жену взял, меченную этим знаком.

"Ах ты, моя стрельчиха!" - ласково звал супругу Надежду.

Та была шебутная бабенка. Ничего командирского в помине. И весела-я-я... На гулянке мертвого расшевелит. "Эх, милка моя, шевелилка моя..." Петь, плясать, хохотать - всегда пожалуйста. Николай сам не из угрюмых. Одно не приветствовал: его стрельчиха пококетничать была горазда.

- Я ведь только поболтать, - смеялась на замечания мужа.

Сдобная да веселая, "шевелила" мужеский пол на подвиги. Однако назойливых категорически отшивала:

- С головой не договорившись, к заднице не лезь!

И никому не удавалось договориться.

За восемь лет супружеской жизни Николай поменял трех жен, и каждую с ветерком катал на одном и том же мотоцикле. Он бы и в технике искал идеал, кабы мотоцикл так же легко выходило поменять на "Жигули", как разонравившуюся жену - на свежую. От одной супруги избавиться - другую завести, денег много не надо. С техникой такой номер не проходил. По сей причине "Урал" служил верой и правдой Николаю и всем его супругам.

В тот день они с ветерком возвращались с пляжа. Набравшая через край энергию солнца, воды и речного простора, Надежда восседала в люльке. На фоне пролетавших мимо березовых колков мечтала о ванной, борще и мягком, перед телевизором, кресле. Сладкие грезы прервал заглохший мотор. Бензин иссяк. Километра за четыре до бензозаправки и за пять до гаража.

- Придется толкать, - обреченно сказал Николай.

- Я что, трактор "Беларусь"? - отказалась Надежда. - Или бульдозер?

На их счастье, Егор Куколяшев мимо проезжал на своем "Москвиче". Не задним ходом. За рулем он без всяких гвоздей мог передвигаться коленками вперед.

- Дай бензину, - попросил Николай.

- У самого на две затяжки осталось. Давай до бензоколонки дотащу.

Они зацепили мотоцикл тросом.

- Преступление таких женщин на мотокоптилке возить! - укорил Егор Николая, кивая на Надежду. - Ей не каждый "Мерседес" подойдет.

- Перебьется, - отмахнулся от претензий Николай.

- Тогда пускай пешком идет, - заявил Егор, - двоих не утяну.

- Вы что, на мои габариты намекаете? - с кокетливой обидой дернула головой Надежда.

Она была женщиной пышных конституций. Впереди и в бедрах содержалось богато ядреных объемов.

- К габаритам ноу претензий, - с элементами английского галантно заговорил Егор. - Наоборот, вери мач восхищений. Имею в виду, мой мустанг двоих в мотоцикле не утянет. Пусть дама перебирается ко мне.

- Ладно, - согласился Николай.

Не успели Куколяшев с Надеждой сесть в машину, Егор начал с "головой" договариваться.

- Такую королеву физиономией об ветер возить - это вопиющая бесхозяйственность к достоянию государства. Ведь мягкие прелести тазобедренных частей все кочки на дороге соберут. Такие богатства на руках переносить надо.

- Ботало ты.

- А коленки! Чистое дорожно-транспортное происшествие. Руки так и норовят руль бросить и потрогать, несмотря на возможную аварию. Хорошо, если мордой об столб дело кончится, а если в сердце любовь саданет? Оно у меня без того натруженное.

Однако, вопреки изношенности сердечной мышцы, правая рука бросила "баранку" и потянулась к округлой, чуть тронутой загаром сахарно-царственной коленке.

- Но-но! - кокетливо загородила аварийные прелести Надежда. - С головой не договорившись, к заднице не лезь.

- Это верно! Женщинам обязательно надо поначалу мозги запудрить. Знаешь песню:

Все бабы спят, им жабы снятся.

Лишь только я один сидю.

Возьму-ка зонтик прогуляться,

Себе сужетик подыщу.

- Ну ты даешь! - похвалила сольное пение Надежда.

Вдохновленный кавалер заорал во все горло:

Вот он идет, на ем калоши.

И плащ накинут в рукава.

Фуражка мягкая на вате,

Чтоб не озябла голова...

Надежда в долгу не осталась, грянула в ответ:

Эх, девки, бяда

В нашем переулке.

Мужик бабу продавал

За четыре булки!

- За четыре булки меня не продавали, а за сто рублей вторая жена променяла. Я ее с хахалем за ноги в кровати поймал. Хахалю - пинков и по мордасам, ее давай стыдить: ты че, шалава, опупела?! Она бесстыжие зенки вылупила и говорит: "Он на сто рублей больше тебя получает, а в остальном вы все одинаковые". Вот халда была!

- Баб вы мастера хаять! А сам-то, сам! Инфарктник уже, а все "сужетики" по коленкам нашариваешь.

- Против такой королевы разве утерпишь?

За светским разговором они проскочили заправочную, спохватились у ворот гаражного кооператива.

- О, - присвистнул Егор, глянув в зеркало заднего обзора.

Мотоцикл на привязи не просматривался. Вот тебе и "все бабы спят, им жабы снятся"!

- Где его потеряли? - сделал удивленное лицо Егор. - Что значит обворожительная женщина! Весь ум из головы долой!

Возвратившись, застали Николая, зло толкающим мотоцикл.

Его "потеряли", можно сказать, не найдя. Трос оборвался на старте. Егор, очутившись рядом с Надеждой, забыл элементарную вещь: взял на прицеп трогай помалу. А он, одурманенный загорелыми прелестями соседки, рванул с места в карьер.

- Ну что, - зло спросил Николай Егора, - с головой договорился, скоро к заднице перейдешь?

- Дурак! - закричала Надежда, высунувшись из машины.

- Ты за кого меня, Никола, принимаешь? - искренне возмутился Егор. - И в мыслях не было. Я после инфаркта, знаешь, водила какой. Одна дорога в голове. Цепляй по-новой и не выдумывай околесицу.

- У тебя, как я погляжу, только на словах инфаркт.

- Тебе бы такое. Ходить по-человечески не могу. Как рак пячусь...

"Следующую жену из Раков буду брать, - думал Николай, тащимый на прицепе. - По гороскопу идеальная для меня супруга".

Но вдруг вспомнил мудрую формулу из рассказа Шукшина: "Жену выбирай, не выбирай, - все равно ошибешься..." - и крепко засомневался в целесообразности обмена шила на мыло.

К ЧЕРТЯМ СВИНЯЧИМ

Проснулся Геннадий Фаддеевич Кукузей от дрели. Воя на изнуряющей ноте, она до мозгов пронзала пространство откуда-то из-за стен. Трудно сказать, с каким успехом сверло дырявило неживую материю, Геннадия Фаддеевича в пять секунд прошило насквозь, сон улетучился, как и не было.

"Что они, вконец озверели?!" - нелюбезно подумал о соседях.

С каких, спрашивается, атрибутов любезности взяться: ночь в полном развороте, темнота, хоть глаза всем подряд коли, самое время трудовому человеку расслабиться в кущах Морфея, а ему в уши заместо колыбельной сверло.

Геннадий Фаддеевич возжег лампу в изголовье. И нехорошие слова бесенятами заплясали на языке. Стрелки часов еще только разменивали четвертый час, до верещания будильника спать да спать!.. А тут...

Жену дрель не брала. Она, во всей красе раскинувшись на основных площадях двуспальной кровати, насморочно сопела.

"А мне стоит всхрапнуть, - испепеляющим взглядом оценил безмятежный вид супруги, - сразу локоть до самых печенок воткнет".

Геннадий Фаддеевич зашевелил ушами, определяя местоположение нарушителя тишины.

"Какой гад ночь со днем перепутал? - задался шерлокхолмовским вопросом. - Опять Чумашкин?"

Чумашкин был новым русским с верхнего этажа. Год назад купил над головой у Геннадия Фаддеевича две квартиры: двух- и трехкомнатную. Прорубил между ними дверь, и нет жить по-человечески на этих просторах, в двухкомнатной, в ванной, заделал парную.