Крис Огден - Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

• Название: Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
• Автор: Крис Огден
• Издательство: «Новости»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992

В книге американского журналиста, долгое время проработавшего в Великобритании, сочетаются элементы биографии, политического портрета и летописания. В центре ее — личность Маргарет Тэтчер и объективный анализ периода 1979–1990 годов, на которые приходится ее пребывание в должности английского премьера. Политическая технология глубоких, далеко идущих перемен в устоявшемся, самодовольном и размагниченном обществе — вот что рождает аналогии и ассоциации, сравнения и противопоставления «консервативной революции» Тэтчер в Великобритании и революционной перестройки в нашей стране.

---

По окончании своей последней встречи с Горбачевым в Москве в мае 1988 года Рейган посетил Лондон с последним официальным визитом. Когда президент отбыл, Горбачев направил в Лондон посла по особым поручениям Олега Гриневского, который должен был изложить Тэтчер советскую оценку итогов переговоров с президентом США. Проявленное внимание тронуло Тэтчер. «Будущее представляется в лучшем свете, чем мне первоначально казалось, — заявила она в интервью советскому телевидению в ответ на вопрос о результатах советско-американской встречи на высшем уровне. — Должна сказать, Горбачев выполнил все, что он лично обещал. В этом — новая перспектива, источник надежды для всех нас».

В пятый раз Горбачев и Тэтчер встречались в Лондоне в апреле 1989 года. Его визит пришелся на самую середину того периода, когда администрация Джорджа Буша, только придя к власти, занималась долгой инвентаризацией всех направлений своей будущей политики. Горбачев с обеспокоенностью говорил Тэтчер о том, что Буш слишком долго тянет с организацией своего правительства и определением своей внешней политики. Горбачев уже встречался с тогда еще только избранным, но не вступившим в должность президента Бушем в декабре 1988 года, во время визита в Соединенные Штаты. Но единственным контактом на высоком уровне между СССР и США после этого стала только встреча в Вене министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе и государственного секретаря Джеймса Бейкера, по сути ставшая их личным знакомством. «Господин Горбачев знает, что мы не тянем преднамеренно время», — заявил Буш в день приезда советского руководителя в Лондон. Но у Горбачева явно было на этот счет иное мнение, и он сказал Тэтчер, что Буш намеренно сбивает темпы процесса ограничения и сокращения вооружений. С точки зрения Горбачева, организованная Бушем длительная пауза по крайней мере отчасти направлена на то, чтобы нейтрализовать инициативы Советского Союза и личные усилия самого Горбачева. Тэтчер попыталась рассеять его подозрения, сказав, что Буш всего лишь стремится выиграть время; она, однако, нашла доводы Горбачева в известной мере обоснованными. Ее и саму волновало то, что внешняя политика, как и природа, не терпит пустоты. Пока Буш отсиживался в кустах, а позиции США по проблемам будущего Европы находились как бы в подвешенном состоянии, вакуум заполнял собой сам Горбачев.

Через два месяца, в конце мая 1989 года, Буш положил конец этой паузе и на натовской встрече в верхах изложил контрпредложения Запада в вопросах сокращения вооружений. Перерыв завершился, и к осени советско-американские отношения снова работали на полных оборотах. В сентябре 1989 года Буш принимал в Белом доме министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе. Была достигнута договоренность о встрече на Мальте в декабре 1989 года — в разгар перемен в Восточной Европе — и о первой для Буша встрече на высшем уровне с Горбачевым в июне 1990 года. В этот же самый день Горбачев принимал в Кремле Маргарет Тэтчер. Это была их шестая встреча, и на этот раз у нее случайно оказалось с собой длинное послание от Джорджа Буша.

Глава девятнадцатая КОРОННЫЙ НОМЕР

Если поездка Тэтчер в Москву в марте 1987 года, давшая столь сильный импульс ее третьей предвыборной кампании, была парадом победы, то усилия Нейла Киннока, напротив, потерпели полное фиаско. В декабре 1986 года Рейган его отбрил, и теперь Киннок добивался встречи с президентом в марте, чтобы как-то компенсировать предвыборный эффект московского визита Тэтчер. В июне заканчивался четырехлетний рубеж полномочий парламента, и потому было очевидно, что премьер-министр должна будет назвать дату выборов так, чтобы не превысить этого срока. Киннок понимал, что все связанное с ним не попадет в газетные заголовки, если одновременно будут идти сообщения о том, как Тэтчер в первое свое посещение Кремля противоборствует с Горбачевым. Именно такого собственного «выпадения» из новостей он и стремился избежать.

Во время своей декабрьской поездки в Вашингтон Киннок не встречался ни с Рейганом, ни с кем-либо из высших должностных лиц его администрации. Хотя прежде ему и доводилось беседовать с президентом. Рейган принял его на 45 минут в феврале 1984 года, через четыре месяца после того, как Киннок унаследовал лейбористскую партию от Майкла Фута. Наименьшим из разделявших их различий была тридцатилетняя разница в возрасте. Киннок и Рейган были идеологическими противниками. Лидер лейбористов был к тому же активным противником рейгановской программы наращивания вооружений, особенно его программы «звездных войн». Тем не менее их беседа была дружелюбной. Киннок, направляясь из Белого дома в госдепартамент на встречу с государственным секретарем Джорджем Шульцем, охарактеризовал Рейгана как «довольно приятного парня». Беседа в госдепартаменте обернулась критикой политики США в Центральной Америке {1}. Лидер лейбористской партии обвинил Соединенные Штаты в том, что они поддерживают в Сальвадоре «правительство эскадронов смерти». Шульц, рассвирепев, заявил, что Киннок «дезинформирован и, возможно, предубежден». Киннок ответил, что Шульц «сбрендил» во время этого разговора. Американские его участники были еще более изумлены объяснением: Киннок имел в виду, что государственный секретарь просто вышел из себя во время беседы. Шульц позднее говорил своим помощникам, что Киннок — просто шут и один из наименее располагающих к себе иностранных деятелей, с кем ему доводилось встречаться.

Большинство американских президентов придерживается практики встречаться с лидерами главных оппозиционных партий иностранных государств — особенно Англии, — поскольку те могут в какой-то момент оказаться у власти. Рейган, проигнорировав в декабре просьбу Киннока о встрече, не мог отказывать ему снова. Но лучше бы Киннок вообще не был принят, чем тот прием, который приготовил для него президент в марте. Во-первых, на всю встречу было выделено только тридцать минут, из них десять президент продержал его в ожидании в приемной. Когда Киннок наконец попал в Овальный кабинет, президент — намеренно или нет — запутался в присутствующих. Его смутило присутствие теневого министра иностранных дел лейбористов Дэниса Хили. Президент обращался к нему «господин посол», к гневу и отчаянию сэра Энтони Оклэнда, известного английского дипломата, присутствовавшего здесь же в своем посольском качестве. После беседы и еще до того, как Киннок успел бы публично заявить о ее сердечном характере, Белый дом выпустил холодное и противоречивое сообщение. В нем говорилось, что принятая лейбористской партией политика одностороннего разоружения — это любимое дитя Киннока — нанесла бы ущерб НАТО и «подорвала» бы позиции Запада на переговорах. Кинноку просто сделали выговор. Британская пресса в подробностях расписала происшедшее, а лидер лейбористов вновь вернулся из Вашингтона униженным.

По контрасту с этим возвращение неделю спустя Тэтчер из Москвы сопровождалось в печати заголовками типа «Триумф Мэгги». Все складывалось так, что ее победа над шахтерами в сочетании с улучшающимся экономическим положением и с итогами поездки в Москву делают неизбежной ее третью победу на выборах. 15 апреля, вскоре после возвращения, она провела совещание для определения стратегии и тактики предстоящей избирательной кампании. Тэтчер сознавала, что второй период пребывания у власти получился у нее неровным, что в некоторых случаях правительство допускало ошибки или терпело неудачи. Но она намеревалась сделать еще многое и хотела, чтобы вся страна знала: запасы энергии у премьер-министра не иссякли.

Председатель консервативной партии Норман Теббит считал, что Киннок будет вести свою предвыборную кампанию в американском стиле, выдвигая на первый план свои личные качества, как это делается в президентских кампаниях в США. По его мнению, Киннок должен был не столько выступить сторонником определенного курса, сколько попытаться представить самого себя как молодого, энергичного человека с хорошей семьей — в общем, создать образ «социализма, который заботится о людях». Тэтчер сомневалась, что Киннок, никогда ранее не участвовавший в общенациональной предвыборной борьбе, сможет построить кампанию вокруг такого образа. Ей вообще трудно было принимать Киннока всерьез. Прежде всего он ей не нравился как человек. Мало того что предлагаемый им курс был для Тэтчер абсолютно неприемлем. Но она не испытывала к нему и того чисто человеческого уважения, которое смягчало ее политическую враждебность к Каллагану и Вильсону {2}. Киннок не казался ей серьезным человеком: он был не слишком умен и не любил затрачивать много времени на черновую подготовительную работу. За исключением происходящих раз в две недели ответов премьер-министра на запросы в парламенте, что является обязательным представлением, она никогда не разговаривала с ним, если только могла избежать этого. Раз в год, на церемонии торжественного открытия очередной сессии парламента, когда Тэтчер и Киннок должны были рядом, плечом к плечу, пройти от палаты общин в палату лордов, где выступала с речью королева, они проделывали этот путь, не обменявшись ни словом, ни взглядом, смотря прямо перед собой, и с каменным выражением лиц. Тэтчер никогда не приглашала Киннока на Даунинг-стрит, если этого не требовал протокол.