Крис Огден - Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

• Название: Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
• Автор: Крис Огден
• Издательство: «Новости»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992

В книге американского журналиста, долгое время проработавшего в Великобритании, сочетаются элементы биографии, политического портрета и летописания. В центре ее — личность Маргарет Тэтчер и объективный анализ периода 1979–1990 годов, на которые приходится ее пребывание в должности английского премьера. Политическая технология глубоких, далеко идущих перемен в устоявшемся, самодовольном и размагниченном обществе — вот что рождает аналогии и ассоциации, сравнения и противопоставления «консервативной революции» Тэтчер в Великобритании и революционной перестройки в нашей стране.

---

«Продолжение этой голодовки будет абсолютно бесполезным», — заявила Тэтчер, назвав ее «смешным поступком». (Во время аналогичной голодовки в 1972 году правительство Теда Хита по рекомендации Вилли Уайтлоу, в то время министра по делам Северной Ирландии, предоставило находившимся в тюрьме боевикам ИРА статус политических заключенных. В 1980 году позицию Тэтчер в этом вопросе еще более укрепило заявление Уайтлоу, в это время уже министра внутренних дел, ответственного за вопросы безопасности, о том, что его решение в 1972 году было неверным.) Голодовка 1980 года продолжалась пятьдесят три дня и завершилась полной капитуляцией семерки заключенных. Тэтчер так и не уступила.

На следующий год в Мейзе разразилась еще одна голодовка. Ее руководителем был Бобби Сэндс, упрямый 27-летний активист ИРА, приговоренный в 1976 году к четырнадцати годам за незаконное владение огнестрельным оружием. Это был уже его второй срок в тюрьме строгого режима. Ранее он отсидел три года за ношение оружия и за два вооруженных ограбления — традиционный для ИРА способ добывания средств. В марте 1981 года он начал спор с Тэтчер, заявив, что отказывается есть, пока ему не будет предоставлен статус политического заключенного, то есть признание его военнопленным, право носить собственную одежду вместо тюремной и освобождение от работы. Правительство отвергло его требования. «Мы не считаем, что с теми, кто совершил преступление по политическим мотивам, следует обращаться иначе, чем с совершившими его под влиянием каких-то иных мотивов», — заявил любимец Тэтчер Хамфри Эткинс, в то время министр по делам Северной Ирландии.

Тем бы дело могло и кончиться. Однако через четыре дня после того, как Сэндс начал свой пост, умирает член парламента, католик, представлявший избирательный округ, находящийся на границе с Ирландской Республикой. ИРА сумела добиться выдвижения на осводившееся в Вестминстере место кандидатуры Сэндса. К смятению правительства, на промежуточных выборах 10 апреля Сэндс нанес поражение убежденному юнионисту и стал членом парламента. И тем самым, пока Сэндс продолжал слабеть на воде и соляных таблетках, вопрос о его голодовке превратился из частного в крупное политическое дело. На восьмой неделе голодовки три члена ирландского парламента прилетели в Белфаст с целью убедить Сэндса прекратить голодание. Тот отказался. Тогда тройка попыталась встретиться с Тэтчер, но она не пожелала их принять. Вскоре после этого, когда пять английских солдат были убиты в результате взрыва бомбы, Тэтчер обрушилась на участников голодовки, заявив, что, когда убийцы солдат пойдут под суд и будут осуждены, «я надеюсь, никто не станет утверждать, что они имеют право на какие-то особые привилегии».

Сэндс вскоре умер, как и девять других заключенных тюрьмы Мейз. И как еще пятьдесят человек, погибших во вспышке насилия, спровоцированной этим противоборством воль. Со всего мира шли обращения в адрес Тэтчер, призывавшие ее смягчить позицию. Она не поколебалась ни разу. Ее непреклонность в этом вопросе стоила ей какой-то части поддержки за границей, причем особенно в Соединенных Штатах. После смерти Сэндса денежные поступления из США в адрес ИРА утроились. В Нью-Йорке принца Чарльза встречали антибританскими демонстрациями. Вынуждена была отменить свою запланированную поездку в США и принцесса Маргарет, которая еще раньше, вскоре после убийства Маунтбеттена, вызвала взрыв возмущения, якобы отозвавшись во время визита в Чикаго об ирландцах как «свиньях». Голодовка поляризовала общественное мнение, и во всем мире усилились требования найти политическое решение проблемы Ольстера.

Джеймс Прайор, сменивший в 1981 году Эткинса в министерстве по делам Северной Ирландии, выступил с новой инициативой. Он предложил решение, основанное на идее разделения власти двумя общинами в новой Ассамблее Ольстера. В соответствии с этим планом «постепенного перехода» лоялисты-протестанты и республиканцы-католики должны были работать совместно, получая от Лондона все больше прав и полномочий по мере того, как углублялось бы их согласие друг с другом. Лондон был заинтересован в достижении тут какого-то жизнеспособного соглашения; но в Ольстере мало у кого лежала душа к совместному отправлению власти. Вестминстер принял решение об образовании ассамблеи, в которой должно было быть 78 мест. Но еще до начала выборов в нее стало ясно, что водораздел был слишком широк. Католики заявили, что они станут бойкотировать ассамблею. Протестанты — что они хотят правления большинства, а не разделения власти. Сама Тэтчер оставалась холодна ко всей этой идее в целом. Прайор ушел в отставку, и его идея провалилась, став еще одной из бесконечной череды неудач.

Кровопролитие между тем продолжалось. В июле 1982 года подброшенная ИРА бомба взорвалась в тот момент, когда через Гайд-парк гарцевало подразделение Личной кавалерии Ее Величества, разбросав по улице мертвых и раненых людей и лошадей. Другим взрывом была разрушена сцена в Риджент-парке, когда там выступал военный оркестр. Погибло десять человек, 55 было ранено. Положение еще более осложнилось, когда в разгар мучительного процесса переговоров относительно Ассамблеи Ольстера и сопровождавших его взрывов бомб разразилась фолклендская война и Хоги выступил с осуждением британской агрессии. Тэтчер назвала это заявление непростительным предательством, и отношения между Лондоном и Дублином ухудшились.

На протяжении следующего, 1983 года проблема Северной Ирландии оставалась больной и нерешаемой. Взрыв бомбы в универмаге Хэрродс под Рождество напомнил о ее существовании и способствовал оживлению усилий в поисках урегулирования. В мае 1984 года группа националистически настроенных политиков, представлявших обе стороны межирландской границы, выступила с рекомендациями относительно воссоединения острова, и предотвращения дальнейшего сползания к «насилию, анархии и хаосу». Изложенные в документе, озаглавленном «Отчет форума по Новой Ирландии», эти предложения призывали к образованию единого государства со столицей в Дублине; к созданию новой конституции, которая исходила бы не из принципа вероисповедания; и к «необратимым гарантиям защиты и сохранения целостности как юнионистского, так и националистического движений». Националисты считали, что они пошли на серьезные уступки, позволив юнионистам сохранить их связи с Великобританией и призвав к конституции, которая предоставляла бы полные гражданские и религиозные свободы обеим сторонам. В документе предлагались также и еще два возможных решения: создание федеральной системы, при которой каждая столица имела бы собственное правительство, но был бы один общий президент; либо установление совместного суверенитета над Северной Ирландией. Рональд Рейган высоко отозвался об этих предложениях, однако ни один из вариантов не был приемлемым для Тэтчер.

Через месяц после взрыва в Брайтоне Тэтчер и Фитцджеральд провели свою ежегодную встречу в Чекерсе, на которой обсуждали «Отчет форума». На пресс-конференции после этой встречи Тэтчер была потрясающа. Брайтон укрепил ее сравнимое по твердости разве что с алмазом неприятие компромисса по Северной Ирландии, и она отмела предложения и самого Фитцджеральда с той надменной грубостью, которой пользовалась обычно лишь в отношении смертельных врагов. «Я ясно заявила, что объединенная Ирландия — это решение, которое исключено. Другое решение — конфедерация двух государств. Оно также исключено. Третье решение — совместное управление. И оно исключено — это было бы унижением суверенитета». Ее отказ был не просто груб, она еще и унизила Фитцджеральда, одного из наиболее благородных деятелей в мировой политике, человека, глубоко преданного идее мирного решения ирландской проблемы. «Я не поверил ушам своим, когда услышал, что она говорит, — заявил один из министров правительства Тэтчер. — Это было просто ужасно» {8}.

Фитцджеральд, который, в отличие от Хоги, восхищался Тэтчер, был рассержен и в замешательстве. Он охарактеризовал ее заявление как «беспричинно агрессивное» и отправился домой. Но он не сдался. Вместо этого он пошел на прагматический риск: ради того, чтобы возобновить диалог, отложил на время вековое требование Ирландии о восстановлении единства страны. Фитцджеральд знал, что к середине 1980-х годов воссоединение страны не было тем главным требованием, удовлетворения которого добивалась бы вся республика. Если оставить в стороне соображения идеалистического порядка, то большинство южан не хотели иметь никаких связей с Севером. Они знали, что им не по средствам ни содержать Север, ни даже поддерживать там порядок. Британия затрачивала ежегодно на Северную Ирландию около четырех миллиардов долларов. Для Ирландии, одной из беднейших стран Европы, это была непомерная сумма. Но успех, одержанный на выборах политическим крылом ИРА — партией «Шинн фейн», и в том числе избрание в парламент ее лидера Джерри Эдамса, убедил Фитцджеральда, что нужно что-то делать, пока сторонники силовой политики не добились больших успехов. В Лондоне наиболее преданные Тэтчер коллеги также убеждали премьер-министра, что необходимо возобновить диалог с Фитцджеральдом.