Крис Огден - Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

• Название: Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
• Автор: Крис Огден
• Издательство: «Новости»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992

В книге американского журналиста, долгое время проработавшего в Великобритании, сочетаются элементы биографии, политического портрета и летописания. В центре ее — личность Маргарет Тэтчер и объективный анализ периода 1979–1990 годов, на которые приходится ее пребывание в должности английского премьера. Политическая технология глубоких, далеко идущих перемен в устоявшемся, самодовольном и размагниченном обществе — вот что рождает аналогии и ассоциации, сравнения и противопоставления «консервативной революции» Тэтчер в Великобритании и революционной перестройки в нашей стране.

---

В отличие от многих влиятельных сторонников тори среди капиталистов Хит не одобрял создания Джозефом нового исследовательского центра, но не мог помешать этому. Центр создавался не на партийные средства. Джозеф сам собрал необходимые деньги, обратившись к двадцати бизнесменам с просьбой обещать выплачивать 1000 фунтов в год. Все, кроме двоих, ответили согласием. А один был так удручен перспективами партии, что отвалил 15 тысяч. Как только вопрос с фондами был улажен, Джозеф назначил Тэтчер заместителем председателя.

У Джозефа имелась организационная основа, чтобы вступить в соперничество с Хитом, но он не годился для этой роли. «Более неподходящего кандидата в партийные лидеры трудно себе представить, — заявил один из самых высокопоставленных тори. — Когда было названо имя Кита, все мы покатились со смеху. Если это тот человек, который собирается бросить вызов Теду, то нам ничего не грозит» {4}.

В борьбу Джозеф так и не вступил. Хотя его преторианская речь была хорошо принята, второй своей речью он лишил себя даже тех эфемерных шансов, которые у него могли быть. Выступая в Бастионе, под Бирмингемом, Джозеф высказался за регулирование рождаемости социальных низов, наименее способных, по его словам, позаботиться о своем потомстве. Это вызвало взрыв негодования, дело дошло до обвинений в том, что Джозеф проповедует политику «расы господ». Он вышел из игры. «Это никогда не было разумной идеей. Чистая иллюзия, — говорил он впоследствии. — Я решил баллотироваться от отчаяния. Меня тешила эта мысль, и я увлекся ею. Но со мной это была шутка, полезная шутка» {5}.

Уход Джозефа заставил диссидентов пораскинуть умом. Тэтчер, к которой уже обращались, зондируя почву, несколько заднескамеечников, но которая до последнего поддерживала Джозефа, решила больше не оставаться в тени. Кто-то должен был выступить в поддержку нового подхода, но никто не вызывался сделать это. «Мы просто не можем допустить такого, — говорила она в дружеской беседе {6}. — Как партия мы обязаны что-то предпринять». Ведь оставлять лидером Хита, заведомого неудачника с его дискредитировавшей себя политикой, означало бы еще больше ухудшать будущие шансы консерваторов. «Отрицать, что мы не оправдали ожиданий народа, бесполезно и самонадеянно, — заявила она. — Правительства, успешно справляющиеся со своими обязанностями, побеждают на выборах. Равно как и партии, проводящие приемлемую для широких масс политику. Мы же потерпели поражение».

Никто не считал Тэтчер возможной победительницей. «По-моему, никому тогда и в голову не приходило, что Маргарет может составить серьезную конкуренцию», — признался Джеймс Прайор, входивший в кабинет Хита как лидер палаты общин {7}. Однако она возглавляла борьбу оппозиции против лейбористского законопроекта о государственном бюджете и делала это блистательно. Благодаря знанию всех тонкостей законопроекта и всей цифири она играла первую скрипку в парламентских дебатах. Этого было бы еще недостаточно для того, чтобы сделать ее кандидатом в лидеры. Чашу весов склонило то, что она оказалась единственным консерватором, готовым бросить вызов Хиту.

О выдвижении своей кандидатуры подумывал Эдуард дю Канкан, председатель «Комитета 1922», представляющего заднескамеечников. Но его отговаривала жена, притом выплыли вопросы о некоторых его сомнительных деловых связях. Поэтому он отказался от участия в борьбе, так по-настоящему и не вступив в нее. До баллотировки в лидеры партии оставалось три недели, списки кандидатов не сегодня-завтра закрывались, и всего лишь два парламентария-тори из 276, имеющих право голоса, поддерживали Тэтчер, которая даже не выдвинула свою кандидатуру. Хита могла бы спасти неявка соперников.

Перспектива безнадежной, судя по всему, борьбы не вызывала у Тэтчер никакого энтузиазма. Она по-прежнему мечтала стать министром финансов и считала, что ей повезет, если она получит этот пост. За полгода до этого она сказала в интервью корреспонденту одной ливерпульской газеты, что женщине, на ее взгляд, невозможно достигнуть вершины власти. «Пройдут годы и годы, прежде чем женщина либо возглавит партию, либо станет премьер-министром. Непохоже, чтобы это произошло на моем веку».

У нее имелись веские основания думать так. За те пятнадцать лет, что она пробыла членом парламента, в положении женщин мало что изменилось. Вот уже четверть века на троне сидела женщина, королева, но в общественной жизни Англии по-прежнему безраздельно господствовали мужчины. Политические и деловые решения принимались в курительных комнатах таких исключительно мужских клубов, как «Уайтс» и «Карлтон» — собственный оазис тори. Ни одна крупная компания не возглавлялась женщиной. Только женщины с семейными связями заседали в правлениях крупных корпораций. Консервативная партия выделялась среди всех общественно-политических институтов крайним засильем мужчин.

«Рыцари своих графств», «голубая кровь», аристократы, стрелявшие в осенний сезон куропаток и фазанов в поместьях, раскинувшихся на тысячах акров, — вот кто были тори. Военные с загнутыми султанами и серебряными шпорами — вот кто были консерваторы. Предприниматели, воюющие с профсоюзными боссами, — все это были консерваторы. В правительстве женщин и близко не подпускали к центру власти. В 1959 году, когда Тэтчер была избрана в парламент, среди его членов имелось всего 25 женщин. Теперь, полтора десятилетия спустя, в парламенте насчитывалось 27 женщин, и лишь семь из них были тори. Исторически сложилось так, что рассматриваемые кандидаты в лидеры партии в прошлом занимали один-два «больших поста» — министра иностранных дел, министра финансов или министра внутренних дел. Тэтчер не занимала ни одного из них. Как и никакая другая женщина.

В самой партии Тэтчер подвергалась энергичной критике. Ее не любили, ни теперь, ни когда-либо раньше. А как насчет лояльности? Если она сейчас такая противница Хита и его курса, то почему она не высказывалась против раньше и не подавала в отставку по принципиальным соображениям, как ей подобало бы поступить? Свидетели того, с каким размахом тратила она государственные средства в министерстве образования, недоумевали, откуда взялась у нее вся эта страсть к урезыванию бюджета. Да и после давней «молочной» истории оставался прокислый запашок. Коллеги считали ее бесспорно хорошим работником, но никак уж не рыцарем на белом коне, явившимся спасти Англию.

Тэтчер была почти никем на шкале национального самосознания. Она ничего не смыслила во внешней политике и обороне. Иэн Гау, правый консерватор, который впоследствии станет одним из ближайших ее советников, рассказал, что в отношении кандидатуры Тэтчер существовали глубокие сомнения. «Партийным патрициям не нравился ее напористый популистский подход, бросающий вызов старым ортодоксиям. Они (и не только они) сомневались, возможно ли, чтобы в обстановке усугубления «холодной войны» страну представляла на международной арене женщина и занималась вопросами обороны и внешней политики, которые считались сферой компетенции мужчин» {8}.

Решение оспаривать лидерство у Хита Тэтчер приняла самостоятельно. Она обсудила его с Дэнисом, но не с детьми, которым было тогда по двадцать два года. Взвесила последствия этого шага. Проигрыш сказался бы на ее карьере в ближайшие годы; как сказал Ралф Уолдо Эмерсон Оливеру Уэнделлу Холмсу, «когда наносишь удар королю, его необходимо убить». И все же она была намерена рискнуть и нанести удар. Решившись, она направилась прямо к Хиту, чтобы поставить его в известность. Разговор произошел в кабинете лидера оппозиции в палате общин. Недостаточно сердечный, он был зато очень краток. Беседа, не продлившаяся и полутора минут, носила недружелюбный характер, даже если сделать скидку на обычную неприветливость Хита. Хозяин кабинета не предложил Тэтчер сесть, не поблагодарил ее за то, что она любезно сообщила ему о своем намерении. Вместо этого он не терпящим возражений тоном закончил аудиенцию, отнесясь к брошенному вызову не более серьезно, чем партийные тузы — к вызову Джозефа. Не приняли ее намерения всерьез и все остальные. «Я был председателем партии, — сказал Уайтлоу, — и не верил, что выдвижение кандидатуры состоится. Никто из нас не верил» {9}.

Объясняя, почему она решила оспаривать лидерство, Тэтчер не стала утруждать себя демонстрацией ложной скромности. «Я видела, что партия тори слишком далеко сдвигается влево, и, похоже, кроме меня, некому было высказать те мысли и идеи, которые у меня имелись, — говорила она. — Как видно, для страны было абсолютной необходимостью, чтобы я подняла свой голос». «Абсолютной необходимостью». Вопросом жизни и смерти. Она страстно верила в свои идеи и преподносила их с большой убежденностью. С ее стороны это было не просто политическим вызовом, а началом крестового похода. И все же ее шансы сместить лидера-ветерана были ничтожны. Букмекеры в Англии оценивали их как один против пятидесяти. А затем одно поразительное событие изменило карьеру Тэтчер и весь ход английской истории. Ее взял под свое попечение Эйри Нив.