Крис Огден - Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

• Название: Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
• Автор: Крис Огден
• Издательство: «Новости»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992

В книге американского журналиста, долгое время проработавшего в Великобритании, сочетаются элементы биографии, политического портрета и летописания. В центре ее — личность Маргарет Тэтчер и объективный анализ периода 1979–1990 годов, на которые приходится ее пребывание в должности английского премьера. Политическая технология глубоких, далеко идущих перемен в устоявшемся, самодовольном и размагниченном обществе — вот что рождает аналогии и ассоциации, сравнения и противопоставления «консервативной революции» Тэтчер в Великобритании и революционной перестройки в нашей стране.

---

Вся эта история оставила после себя горький осадок и непреходящее ощущение, что если в правительстве Тэтчер когда-то и существовала коллегиальность, то такие времена давно позади. Мэгги выводила из себя почти всех, ударяя по живому и не считаясь с самолюбием людей, — а оно у большинства ее министров было сильно развито. Достаточно было малейшей искры, чтобы вызвать очередной пожар. Но то, с какой скоростью он разгорелся на самом деле, удивило всех.

В октябре 1989 года, всего через три месяца после описанных событий, внезапно подал в отставку Лоусон. Министр финансов, самый старший из нового состава кабинета, умнейший человек и государственный деятель, решительность которого была сравнима с решительностью самой Тэтчер, уходил после ссоры, развернувшейся вокруг вопроса о роли одного из ее личных советников, Алана Уолтерса. По своим воззрениям Уолтерс был откровенный монетарист, по характеру — человек весьма энергичный.

Раньше он преподавал в США, в университете Джонса Гопкинса в Балтиморе. Во время первого срока пребывания Тэтчер у власти Уолтерс попал на Даунинг-стрит, провел там два года и за это время обрел там репутацию финансового пророка. Министром финансов тогда был Хоув, не склонный к конфронтациям. Потом Уолтерс ушел из правительства и работал все последующие годы преимущественно в Вашингтоне в качестве старшего исследователя в Американском предпринимательском институте и консультанта Всемирного Банка, а с мая 1989 года снова занял прежнюю должность в аппарате британского премьер-министра. После его прихода на это место начались постоянные стычки между Уолтерсом и Лоусоном, особенно в связи с настоятельными призывами Лоусона о присоединении Великобритании к ЕВС. После того как в печати были опубликованы выдержки из книги Уолтерса, в которой идея ЕВС называлась «непропеченной концепцией» и всячески превозносилось «значительное влияние на формирование экономической политики» самого Уолтерса, Лоусон взорвался. Он не намерен был терпеть рядом с собой Уолтерса подобно тому, как Хоув терпел Пауэлла. Самолюбивый министр финансов фактически заявил Тэтчер: «Или он — или я». Она не приняла это заявление всерьез. Выступая в палате общин, Нейл Киннок призвал ее уволить «министра финансов на общественных началах» Уолтерса, которого даже некоторые члены ее собственной партии называли тэтчеровским Распутиным. Тэтчер, которая в любом случае не отступила бы перед нажимом со стороны лидера лейбористов, насмешливо ответила, что «советники советуют, а министры решают», но Лоусона такой ответ не устроил. Разъяренный тем, что премьер-министр не выразила ему недвусмысленной поддержки, он подал в отставку. В прошении о ней, начинавшемся словами «Уважаемая Маргарет», говорилось: «Успешное проведение экономической политики возможно только в том случае, если существует — и очевидно для всех — полное согласие между премьер-министром и канцлером казначейства. События последнего времени подтверждают, что это абсолютно необходимое условие не может быть обеспечено, пока Алан Уолтерс остается Вашим личным экономическим советником».

Тэтчер не могла поверить, что Лоусон на самом деле уходит. За исключением Майкла Хизлтайна, подавшего в отставку в связи с «делом Уэстленд», все ушедшие из правительства министры были уволены, а не покинули посты по собственному желанию. Тэтчер испытывала гнев и замешательство и в ответном письме Лоусону даже не пыталась скрыть эти чувства: «Особого сожаления заслуживает то, что Вы решили уйти, не завершив возложенной на Вас работы».

Все происшедшее означало для Тэтчер серьезный политический кризис. «В воздухе носится явный запах развала», — писал политический обозреватель Питер Дженкинс {17}. С его мнением соглашалась и газета «Файнэншл Таймс»: «Более чем вероятно, что по прошествии какого-то времени станет очевидно — поведение, которое привело к отставке Лоусона, стало началом конца и для нее самой».

В новом кабинете, всего двумя неделями ранее представленном на ежегодной конференции консервативной партии как «команда, которая приведет Великобританию в будущее», снова начались перестановки. Ведущие деятели консервативной партии в конце концов сумели убедить Тэтчер, что, пока Уолтерс остается на своем месте, никто не сможет работать министром финансов, и она с опозданием уволила своего советника. Джон Мейджор, пробывший министром иностранных дел всего три месяца, был возвращен в казначейство на место Лоусона. На место Мейджора Тэтчер пригласила министра внутренних дел Дугласа Хэрда, который согласился перейти на самую престижную должность в кабинете.

Это были неплохие назначения, и их бы даже приветствовали, если бы все было сделано как следует еще в июле, а Лоусон ушел бы при нормальных обстоятельствах. Теперь же положение Тэтчер оставалось сложным, хотя она и создала более единую и более готовую подчиняться ее требованиям команду. В составе нового кабинета не оставалось тяжеловесов; те, кто пережил все перетряски, были теперь готовы подчиняться указаниям премьер-министра и следовать ее рецептам. Во всем этом не было ничего нового. Высказывания насчет того, что теперь она оказалась в большей самоизоляции, чем когда-либо прежде, были верны, но не имели никакого значения. Тэтчер уже на протяжении десяти лет правила практически единовластно, не испытывая при этом почти никаких сомнений в себе. Пусть другие волнуются по поводу того, что рядом с ней нет никого, кто мог бы при необходимости подействовать на нее как тормоз. Идут разговоры, будто «ее надо спасать от самой себя». Все это пустая болтовня, считала Тэтчер: премьер-министр не нуждалась в спасении. Когда в разгар скандала с Лоусоном ее спросили, не собирается ли она изменить стиль своей работы, Тэтчер ответила: «Конечно же, нет. Я не могу изменить Маргарет Тэтчер».

Переделать себя она, безусловно, не могла, но в помощи нуждалась. Однако было маловероятно, чтобы она получила такую помощь в собственном правительстве. Во время первого и второго сроков полномочий такая помощь приходила ей со стороны. На этот раз было неясно, кто мог бы стать очередным спасителем. В середине третьего срока все показатели складывались плохо. Экономисты все чаще предсказывали, что спад ударит по Англии в середине или во второй половине 1990 года. Если бы это произошло, у нее было бы мало шансов — а возможно, не было бы их совсем — добиться экономического подъема до следующих выборов. В прошлом, когда дело оборачивалось туго, всегда можно было рассчитывать на то, что оппозиция сама подставит себе подножку. Но в начале 1990 года оппозиция выглядела лучше, чем когда-либо за многие последние годы.

Нейл Киннок добился таких успехов в обновлении своей партии, что впервые после 1979 года, когда Тэтчер переехала на Даунинг-стрит, лейбористы представляли собой реальную угрозу. Первые два года после третьего прихода Тэтчер к власти Киннок потратил на тщательнейший пересмотр всех аспектов лейбористского курса. Он уяснил для себя то, что было очевидно всем: британцы более не хотят поддерживать лейбористскую партию старомодно-социалистического образца. Поняв это, Киннок решил действовать. В октябре 1989 года, когда партия собралась на свою очередную ежегодную конференцию, проходившую на этот раз под новым лозунгом — «Ответим на вызов времени, добьемся перемен!», — Киннок добился перемен, выбросив за борт весь старый идеологический багаж.

Отказались от требования одностороннего разоружения — вместо него появился призыв к проведению многосторонних переговоров и достижению соглашений по контролю над вооружениями. Отказались от требований конфискационной налоговой политики, значительных расходов на социальные цели и безоговорочной поддержки профсоюзов — вместо всего этого была провозглашена поддержка рыночной экономики. Отказались от требований ренационализировать предприятия, приватизированные правительством Тэтчер, — вместо этого появился план возвращения под контроль правительства только основных коммунальных служб. Отказались от сомнений в адрес ЕС и интеграции, решительно поддержав вместо этого предложения ЕС по достижению большей степени интеграции после 1992 года. Было ликвидировано влияние в партии «воинствующих» и «левых лунатиков» — из Национального исполкома лейбористов вышел член парламента от этой партии Кен Ливингстон, символизировавший собой крайне левое ее течение.

Была принята предвыборная платформа, тщательно учитывавшая каждую из обнаруженных Тэтчер слабостей, но и бравшая на вооружение оправдавшие себя начинания ее правительства. Лейбористская партия твердо брала курс на то, чтобы на следующих выборах добиться победы. Тони Бенн жаловался, что лейбористская партия становится близнецом консервативной, а ее политическую программу «пишет доктор Гэллап» {18}. Но Джеймс Каллаган, у которого в свое время Тэтчер отобрала премьер-министерский пост, придерживался более прагматического взгляда: «Перемены были давно необходимы, и хорошо, что они происходят». Опросы общественного мнения фиксировали повышение симпатий к лейбористам, которые в начале 1990 года опережали консерваторов Мэгги на величину от шести до двенадцати процентов.