Сергей Платонов - Учебник русской истории

• Название: Учебник русской истории
• Автор: Сергей Платонов
• Жанр: Науки: разное

---

То же направление имела политика императора Николая в литовских и западно-Русских областях. Восстание из Царства Польского распространилось на те области, которые отошли от Польши к России по разделам XVIII в. (§§ 133, 137). Польское панство и шляхетство, составлявшее в этих областях высший землевладельческий класс, сохраняло свои связи с Польшею и поддерживало польский дух в местной общественной жизни. При императоре Александре I правительство не обращало внимания на преобладание польского элемента в западно-Русском крае. Князь Адам Чарторыйский, имевший звание попечителя Виленского учебного округа, деятельно и без всяких препятствий учреждал в округе польские школы с целью окончательной полонизации Литвы и Белоруссии. (Таким же колонизатором русских земель, Волыни, Украины и Подолии, явился польский патриот Чацкий, бывший там наблюдателем, или «визиатором», училищ при Александре I.) Немудрено, что основанный в Вильне (1803) университет обратился в очаг польского национального движения и стал центром польских патриотов, мечтавших о возрождении Речи Посполитой. При университете образовались патриотические польские общества, подготовившие участие университета в польском восстании. (Одним из виднейших вожаков восстания в Польше был виленский профессор истории Лелевель.) Когда восстала Польша, началось движение и в литовских областях. Но оно не имело успеха, так как русские войска, занимавшие Вильну, дали отпор отрядам повстанцев и вытеснили их из края. После подавления восстания Виленский университет был закрыт, и правительство приняло ряд мер для уничтожения польского влияния в крае. Оно обратило внимание на образование юношества в русском духе и вместе с низшими русскими школами открыло в Киеве русский университет (1834). Было конфисковано много земель у мятежных польских владельцев и передано в русские руки. Были приняты меры для улучшения быта православно-русских крестьян, живших на панских землях. Наконец, дан был ход делу присоединения к православной церкви так называемых «униатов».

Уния, введенная в западной и южной Руси в конце XVI в. (§ 92), вызвала тяжелую борьбу православного населения за свою веру. Православие не было истреблено вовсе; но все-таки большинство западно-русского дворянства и большое количество крестьянства перешло в унию и стало под сильное влияние католической иерархии. Гонения за веру в Речи Посполитой продолжались до самых разделов, и униаты страдали от них едва ли менее православных. Заступничество императрицы Екатерины II (§ 133), а затем переход униатов в русское подданство после польских разделов — прекратили давление на униатов католического духовенства. Началось сближение униатского духовенства с православным. В среде самих униатов возникла мысль о прекращении зависимости от папы и о восстановлении более тесной связи с православием. Эта мысль понемногу перешла в решимость вовсе упразднить унию и воссоединить униатов с православной церковью, от которой униаты когда-то были оторваны. Носителем идеи воссоединения был один из униатских архиереев — епископ Литовский Иосиф Семашко. После усмирения Польского восстания он встретил со стороны государя и синода большое сочувствие. В 1839 г. в г. Полоцке все униатские епископы постановили просить у императора Николая «дозволения им присоединиться к прародительской православной всероссийской церкви». Государь дал это дозволение, и синод торжественно совершил акт воссоединения униатов. Уния прекратилась везде, за исключением Холмской епархии, где население оставалось в унии до 70-х годов XIX в., частью же остается и теперь.

Таковы были последствия польского движения 1830–1831 гг. Польское государство погибло после неудачного восстания; польская народность понесла тяжелые жертвы и разорение; польскому влиянию в Западной Руси нанесен был тяжелый удар.

§ 154. Славянофилы и западники при Николае I

Мы видели (§ 148), что под влиянием освободительных войн Александровской эпохи в русском обществе образовалось два умственных течения. Одно — политическое — привело к декабрьскому восстанию 1825 г. и к тяжелой ответственности его участников. Другое — философское течение — создало в среде русских образованных людей философские кружки мирного характера. Члены их занимались изучением европейской, главным образом германской, философии и желали применить эту философию к объяснению русской жизни. В Германии того времени господствовали две «идеалистические» философские системы, именно Шеллинга и Гегеля. Под их влиянием русские мыслители разделились на два направления. Одно из них получило название славянофильского, другое — западнического.

Славянофилы стояли на такой точке зрения, что каждый народ живет своей самостоятельной, «самобытной» жизнью. В основе ее лежит глубокое идейное начало, «народный дух». Этим «народным духом» проникнута вся история народа, все стороны народной жизни. Для того, чтобы познать народ, понять его жизнь и историю, необходимо уразуметь, в чем заключается «народный дух», какими идеальными началами одухотворен этот народ. По мнению славянофилов, самобытность русского народа выражалась как в особенностях нашего православия (близкого к истинному христианскому «любомудрию» древней восточной церкви), так и в особенностях нашего государственного и общественного быта. В отличие от европейского Запада, вся жизнь которого построена на рассудочности и начале личной свободы, древняя Русь жила началами веры и общинности. На Западе государства и общества строились насилием и завоеванием; на Руси государство создалось мирным признанием княжеской династии, а общество не знало внутренней вражды и борьбы классов. В этом и заключалось превосходство Руси перед Западом. Обладая «внутренней правдой» истинного христианства и преимуществами общинного, «мирского» устройства, Русь могла бы служить высоким примером для всего Запада и явить ему сокровища своего «народного духа». Но этому помешала реформа Петра Великого. Она повела русское государство на путь ненужных заимствований, воспитала образованные классы в чуждом западноевропейском духе и потрясла устои древнего русского быта. Укрепить их и возвратить русскую жизнь в старое, самобытное русло — в этом задача русской современности. Таково было учение славянофилов, созревшее к 40-м годам XIX в. (старшими его представителями были А.С. Хомяков и братья Киреевские, младшими — Ю.Ф. Самарин и братья Аксаковы).

Западники, напротив, верили в единство человеческой цивилизации и полагали, что Россия стала цивилизованным государством лишь со времен Петра Великого, благодаря именно реформам Петра. В допетровской России господствовала одна лишь косность, и не было никакого исторического движения; наши предки прозябали в покое азиатского невежества и не жили культурной жизнью. Поэтому у них не могло быть никакой «самобытности», а была лишь дикость. Привив своему народу начатки образованности, Петр Великий создал для него возможность общения с культурным человечеством и открыл ему путь к культурному совершенствованию. Задача современного русского общества, по мнению западников, заключалась в том, чтобы теснее примкнуть к европейскому Западу и слиться с ним воедино, образовав одну общечеловеческую культурную семью. С особенным интересом западники следили за умственным движением в Германии и за общественным брожением во Франции, жадно усваивая себе все результаты европейской науки и все новости политической жизни передовых европейских стран. (Представителями западничества были известный критик В. Г. Белинский, профессор Т. Н. Грановский и эмигрант А. И. Герцен.)

При тогдашних условиях общественной жизни в России ни славянофилы, ни западники не могли свободно выражать в печати свои взгляды. Мешала этому строгость цензуры. Правительство запрещало писать критически о русском государственном и общественном строе. После первых же журнальных статей, написанных в духе славянофильском и западническом, власти стали неблагосклонно относиться к их авторам и сочли их неблагонадежными людьми. Правительство имело свой взгляд на основы русской народной жизни: этими основами оно считало православие, самодержавие, народность. Противополагая их основам жизни Запада, где была иная вера и иной политический строй, правительство считало русский быт совсем особенным, и притом образцовым, не подлежащим критике и осуждению. Между тем, как ни спорили между собой западники и славянофилы по многим вопросам их учения, они совершенно сходились в критике современных им русских порядков. И тем и другим не нравился бюрократизм управления; и тех и других тяготило недоверие власти к обществу и вытекавшие отсюда строгости цензурные и полицейские. Больше же всего возмущались мыслящие люди обоих направлений крепостным правом, против которого правительство не принимало никаких гласных мер. Людям, не посвященным в тайны управления, не были известны труды секретных комитетов и отношение государя к крепостному праву (§ 151). Им казалось, что власть поддерживает, во что бы то ни стало, права помещиков на крестьян. Понимая вред для государства и общества крепостных форм хозяйства и рабской безответности крестьян, западники и славянофилы одинаково мечтали об отмене крепостного права. При этом, сравнивая русскую действительность с жизнью культурного Запада, западники стремились изучить новейшие формы чтимой ими европейской общественности и увлекались не только конституционным строем западных стран, но и социалистическими утопиями представителей тогда еще нового социализма.