Дениза Робинс - Жонкиль

• Название: Жонкиль
• Автор: Дениза Робинс
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7141-0157-Х

Два замечательных романа на вечную тему — два романа о любви. Романтичная, тонкая, лиричная «Жонкиль» англичанки Дениз Робинс и блистательная «Жюстина» Лоренса Даррелла, не случайно названная так же, как и нашумевший в свое время роман маркиза де Сада: чувства в нем столь же изысканы, экзотичны, и он не менее глубоки психологически и философски.

Можно только позавидовать читателям, которые впервые откроют для себя волшебный мир этих авторов.

---

— Я так думаю, — сказала Жонкиль. — Но меня нисколько не интересует, что он делает. Миссис Поллингтон... то есть Микки... вы ведь не осуждаете меня за то, что я так поступила?

Микки погасила сигарету в пепельнице.

— Нет, моя дорогая, как я могу осуждать вас? Я понимаю, почему вы убежали с Роландом. Он дьявольски привлекателен, когда хочет этого, и даже мое умудренное старое сердце немного трепетало, когда он хотел быть обаятельным... — рассмеялась она немного застенчиво. — Но я думаю, что вы поступили уж очень круто, бросив и деньги, и дом, и отправившись искать работу.

— О, неужели никто не может понять, что моя гордость не позволит мне остаться там и взять то, что действительно принадлежит ему! — вскричала бедная Жонкиль.

— Я восхищаюсь вашим мужеством, — сказала Микки. — Это замечательно — быть такой гордой и независимой. Но разве вы не можете простить Роланда и жить с ним, раз он теперь хочет этого по-настоящему?

Лицо Жонкиль вспыхнуло.

— Нет, я не могу! — сказала она. — Я не могу простить его. А вы бы могли?

Микки наморщила свои тонкие нарисованные брови.

— Я не знаю, — сказала она медленно. — Очень трудно сказать, как вы поступили бы, окажись вы в положении другого. Но если бы я знала, что он действительно любит меня и действительно раскаивается, я бы простила его.

Жонкиль поднялась, подошла к камину, оперлась о него рукой и смотрела в задумчивости на электрический огонь, который мерцал так искусно и давал спокойное, умиротворяющее тепло.

— Я не могу, — повторила она. — Я, может быть, не такая, как другие женщины, но он обидел меня тем, что сделал. Я просто не могу простить его.

— Значит, вы не любите его, Жонкиль, — сказала Микки.

Жонкиль круто повернулась.

— Люблю, — начала она взволнованно, затем внезапно остановилась, щеки ее пылали, — то есть, любила.

Микки подошла к ней и обняла ее.

— Бедный ребенок, вы все еще любите его, — сказала она. — Боже! Как бы вы ни были горды или разгневаны на него, вам никуда не уйти от того факта, что вы любите его. В этом весь Роланд Чартер. Он заставляет женщин обожать его. Вы терзаетесь из-за него, но не хотите этого признать. Ну, я восхищаюсь вашей отвагой. По сравнению с вами я чувствую себя слабой и мягкотелой. Мое сердце всегда подавляет мой разум. Раз вы решили настаивать на своем, я помогу вам, во всяком случае.

Жонкиль схватила руку в элегантной перчатке, которая лежала у нее на плече, и сжала ее двумя руками.

— Как мило с вашей... — начала она.

Кто-то постучал в дверь.

— Проклятье! — сказала миссис Поллингтон вполне добродушно. — У меня нет ни минуты покоя в этом доме. Ну, войдите!

Вошел дворецкий.

— Если позволите, мадам, мистер Чартер пришел повидаться с вами. Я провел его в библиотеку.

Сердце Жонкиль бешено забилось. Кровь отхлынула от ее лица. Ее глаза встретились с глазами Микки.

— Роланд! — сказала она. — Какое совпадение. Ну, мне лучше уйти, правда?

— Вы не хотите остаться и увидеться с ним, Жонкиль? — спросила Микки.

— Нет, — ответила Жонкиль, поправляя воротник и нервно застегивая пальто. — Нет, мне бы не хотелось. Мы распрощались в Риверс Корте. Я не хочу видеть его.

Микки наклонила голову набок и некоторое время рассматривала ее. Затем она вздохнула.

— Моя дорогая, я не знаю, что мне делать с вами — или с Роландом. Вы оба просто ставите меня в тупик, знаете ли.

— Не беспокойтесь о нас, — сказала Жонкиль. — Почему вы должны?..

— Потому что я его приятельница, моя дорогая, и я хотела бы быть вашей приятельницей тоже.

— Ну я же не могу остаться и поговорить с вами, правда? Вас ждут на завтрак, и Роланд ждет в библиотеке.

— М-м, — промычала Микки, поджав накрашенные губы. — Ну, я, кажется, здорово опоздаю на этот завтрак. Я должна повидаться с Роландом. Послушайте, дорогая, приходите снова, приходите после четырех, тогда мы все обсудим.

— Я лучше не... — начала Жонкиль робко.

— Не будьте идиоткой. Возвращайтесь к чаю, мы запрем все эти чертовы двери на засов и никого не впустим, — сказала миссис Поллингтон искренне. — Мне ужасно надоели все мои друзья с их драмами. Но я сочувствую вам, дитя, потому что вы неумышленно попали в такую переделку. Вас затянул в нее этот бесстыдный Роланд. Что вы собираетесь делать до четырех?

— Не имею ни малейшего представления, — ответила девушка. — Мои вещи на вокзале «Виктория».

— О, Боже, дитя! Вы не можете шляться по улицам до четырех часов, — воскликнула Микки, прищурив глаза. — Послушайте. Идите наверх. Вторая площадка, первая дверь слева. Там мой будуар. Я скажу Саннингс, чтобы она принесла вам что-нибудь поесть. Саннингс — моя горничная, она прелесть. Подождите там, пока я вернусь. Мне обязательно нужно быть у Беркли. Это важная встреча. Но я постараюсь вернуться как можно скорее.

Жонкиль с благодарностью посмотрела на нее.

— Очень мило с вашей стороны, Микки, — сказала она. — Но у вас со мной столько хлопот.

Микки положила руки на плечи Жонкиль и расцеловала ее в обе щеки (редкое проявление чувств со стороны Микки, которая считала нежности между женщинами напрасной тратой времени и сил). Ей было жаль эту бедную маленькую разочарованную девушку, которая была в эти времена поверхностной любви и быстротечных увлечений настолько старомодной, что позволила разбить свое сердце.

— Вы мне так нравитесь, детка, — сказала она. — Более того, я уважаю ваше мужество. И потом, я считаю себя косвенно ответственной за эту кутерьму. Вы познакомились с Роландом Чартером в моем доме. А теперь поторапливайтесь. Бегите наверх в мой будуар и займите себя чем-нибудь до моего возвращения. Роланд не увидит вас. Я быстро с ним разделаюсь.

— Вы ведь не скажете ему, что я здесь, хорошо?

— Конечно, нет. Я просто узнаю, что ему нужно, и тут же выпровожу его. А теперь, милая, идите наверх.

Жонкиль переутомилась и исстрадалась за последнее время. Ей было так необходимо, чтобы кто-нибудь хоть немного приободрил ее. Микки Поллингтон обладала здравым смыслом и оптимизмом, и была дружелюбно настроена по отношению к Жонкиль. Это было как раз то, в чем так нуждалась Жонкиль для подкрепления ее упавшего духа. Она поднималась наверх, и сердце ее билось сильно и учащенно, когда перед ее мысленным взором представал человек, ждущий Микки в библиотеке и не подозревающий о ее присутствии в доме. Роланд... Роланд! Она стремилась к нему всеми фибрами души. Но ничто не заставит ее пойти к нему и безоговорочно сдаться, отказаться от ее непреклонной решимости жить впредь своей собственной жизнью.

Оказавшись в будуаре Микки, очаровательной артистической комнате, полной красивых вещей и заполненной фотографиями ее личных друзей, Жонкиль подошла к окну и стала смотреть на улицу. Она хотела увидеть Роланда, когда он будет уходить, убедиться собственными глазами, что его нет больше в доме, и тогда уж сесть и успокоиться. Она гадала, что он скажет Микки, что скажет она ему. Но как это ни странно, невзирая на очень короткое знакомство, Жонкиль была совершенно уверена, что Микки не выдаст ее. Микки была порядочным человеком. Она вела праздный образ жизни, она флиртовала, пила неимоверное количество коктейлей, курила слишком много сигарет, танцевала до поздней ночи, короче говоря — прожигала жизнь. Она обычно была по уши в долгах и гораздо чаще видела своих друзей, чем мужа и детей. В общем, она была довольно типичным продуктом легкомысленного и развращенного века. Но она всегда вела честную игру, была самым верным, самым лояльным другом на свете; фактически она была слишком добродушной и мягкосердечной, чем часто злоупотребляла всякая светская шваль, которая толпилась в ее доме. Такова была Микки Поллингтон; Микки, какой знал ее Роланд Чартер, Микки, какой ее предстояло узнать Жонкиль.

Внизу в библиотеке Микки и Роланд приветствовали друг друга. Это была не очень взволнованная встреча, но вполне в свойственной им манере.

— Ну, Микки, как поживаете?

— Привет, Роланд. Выпьете что-нибудь?

— Нет, спасибо.

— О, не мелите чепухи! — сказала Микки. — Вы должны выпить коктейль. Как раз время ленча.

— Нет, благодарю, — повторил Роланд. — Только сигарету, а лучше папиросу, если у вас есть.

— Прошу, мой дорогой. Вот коробка, — сказала Микки, балансируя на подлокотнике кресла и серьезно глядя на него — слишком серьезно для Микки.

Он закурил.

Ее поразила произошедшая с ним перемена. Это был не тот Роланд, которого она знала. Он был бледен, подавлен, измучен. Складки появились вокруг его красивого циничного рта, сеть морщин прорезалась вокруг голубых глаз. Он был красив, как всегда, но так осунулся, что ее сердце заныло. Какое бы зло он ни совершил, он страдал из-за этого, поняла она сразу же.

— Извините, что я пришел не вовремя, — сказал он, выпуская облако дыма в воздух. Он не садился, а оставался стоять у камина, поставив одну ногу на медную опалубку, и смотрел на Микки со слегка извиняющейся улыбкой.