Эйлин Гудж - Сад лжи. Книга 2

• Название: Сад лжи. Книга 2
• Автор: Эйлин Гудж
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7027-0146-1

Первый взрослый роман Эйлин Гудж.

Юная мать, пытаясь утаить от высокородного мужа связь с садовником-греком, подменяет новорожденную смуглянку-дочь светловолосым младенцем. Автор развертывает сагу про двух девочек, растущих и зреющих для роковой любви в чуждых им по генам и по жизни семьях.

Обо всем этом и не только в книге Сад лжи.

---

В голову ей пришла шальная мысль:

«Все очень просто. Мы будем вместе — так, как в свое время планировали. Купим себе дом в каком-нибудь спокойном уголке, например, на Лонг-Айленде или в Вестчестере. Я знаю все, что ему в жизни надо. Прежде всего жена, для которой он стоит на первом месте, недоступном ни для кого, и ничего другого. Потом, через год-два, ребенок. Его ребенок. Его и мой…»

Этот плавающий в клубах табачного дыма бар: плащ, который был на ней надет, сочетание мелодичных звуков пианино с кваканьем саксофона болезненно напомнили ей «Касабланку» — любимую ленту давних лет, по которой они все с ума сходили. В этом фильме ей нравилось все, кроме концовки, которую Роза просто ненавидела: Боджи удаляется в туманной дали, бросая Ингрид на произвол судьбы. Сколько раз она смотрела «Касабланку» — и всякий раз ей страстно хотелось, чтобы Боджи заключил Ингрид Бергман в свои объятия и сказал: «Нет в мире ничего более важного, чем наша с тобой любовь».

Что ж, теперь ей выпадал шанс переписать старую концовку по-своему!

Роза сняла плащ и бросила его на спинку стула рядом. В горле стоял комок — на какой-то миг ей даже показалось, что она не сможет произнести ни слова.

Брайан оторвал взгляд от пивной кружки. В его темно-серых глазах промелькнуло выражение тревожного ожидания.

— Я боялась, ты не придешь, — проговорила Роза.

— Но я ведь сказал, что приду, — удивился Брайан и улыбнулся. — Хочешь чего-нибудь выпить? Как насчет пива? Похоже, ничего другого в этом заведении нет. Они, наверно, думают, что пиво с виски — лучший из коктейлей. Я выбрал это место только потому, что оно ближе всех остальных.

— Не имеет никакого значения! — нетерпеливо тряхнула кудрями Роза, спрашивая себя, не все ли ему равно где встречаться. — Пить я вообще не собираюсь.

Брайан пожал плечами и, залпом опорожнив свою кружку, слегка откинул голову назад. Розе бросилась в глаза его длинная, уже успевшая обрасти щетиной шея. Ее охватило желание прикоснуться к нему, обнять и покрыть поцелуями — всего. Боже, до чего у него грустный вид! И как он постарел с того времени, когда она в последний раз вот так сидела с ним за одним столиком. Она не могла спокойно смотреть на его разбегавшиеся от уголков глаз морщинки.

— Брайан… — начала она, подавшись вперед, беря его за руку и чувствуя, как длинные сильные пальцы сжимают в ответ ее ладонь.

«Что ты скажешь, когда я открою тебе, что твоя жена все эти годы лгала тебе? Что никогда ей не родить от тебя ребенка? Вернешься ли ты ко мне тогда? — стучало у нее в висках.

— …Я рада, что ты пришел, — нашла она в себе силы продолжить. — Мне хотелось поговорить с тобой кое о чем… о Рэйчел.

Плечи Брайана сразу опустились. Огонь в глазах, казалось, навсегда потух.

— Так ты знаешь? — спросил он.

— Что?

Он немного помолчал и тихо произнес:

— Что она ушла от меня?

Бурная радость волной окатила Розу с ног до головы.

«Свободен! Брайан свободен! Теперь все становится проще простого. Рэйчел освободила дорогу. Сама», — прокричало все ее существо.

— Она ушла от тебя? А почему? Что она сказала?

— Ей не надо было говорить. Это назревало уже давно. Мы… — он несколько раз сглотнул, и Роза увидела выступившие у него на глазах слезы. — Знаешь, лучше я не буду все это на тебя вываливать. К суду наша история отношения не имеет. Она началась не вчера и не сегодня… даже не помню, когда или почему. Господи, я же должен был бы помнить!

При виде глухого отчаяния, овладевшего Брайаном, Роза почувствовала, как ее радость начала улетучиваться.

Ей показалось, что она проваливается в глубокий колодец. «Может, он просто растерян от того, что все произошло слишком внезапно, — принялась она убеждать себя. — Со временем он успокоится. И придет день, когда ему станет ясно: это был как раз тот случай, когда несчастье помогло счастью».

Особенно, если она сейчас расскажет ему всю правду о Рэйчел.

— Брайан, — решившись, начала Роза. — Ты должен узнать кое-какие вещи… — И она замолчала, не зная, продолжать ли ей дальше.

На память пришла их недавняя беседа с Рэйчел. Какое мужество потребовалось ей тогда, чтобы сделать свое признание! Если бы Рэйчел плакала, стенала, предавалась жалости к самой себе, Розе теперь было бы совсем легко рассказать все Брайану. Но Рэйчел не просила, чтобы ее судили. Она хотела лишь одного: чтобы ее выслушали. Взгляд прямых ясных глаз молил о понимании — не о прощении.

Розе вдруг сделалось не по себе.

«Скажи ему все сейчас. Не упусти свой шанс. Все равно их семейная жизнь развалилась. И не по твоей вине, — начала она убеждать себя. — Ты всего лишь собираешься забрать то, что и так тебе принадлежит».

И тут она поняла, что Брайан почти не обращает внимания на нее. Его глаза снова уставились в одну точку, находящуюся, по-видимому, весьма далеко отсюда. Ей захотелось схватить его за воротник и встряхнуть, чтобы он наконец-то посмотрел на нее, вернулся из своего далека.

Откинувшись ни спинку стула, она содрогнулась от сознания собственной близорукости. Подумать только, ей грезились барабанный бой и голоса скрипок, сверкание молний и каскады фейерверков. И что же? Вот они сидят друг против друга… в захудалом баре на Третьей авеню… пьют пиво… и думают каждый о своем. Брайану нужно утешение, а ей — заверения в любви.

«Мы совсем (Господи, как больно думать, что такое вообще возможно, ударяет ей в голову) чужие! Неужели это на самом деле? Неужели я настолько изменилась, что мы стали оба совершенно другими людьми, не такими, какими были до войны?»

Неожиданно, при звуках новой мелодии, которую заиграл оркестр, Роза поймала себя на том, что думает о… Максе. Какой пустой сделалась ее квартира после того, как он оттуда съехал! Еще вчера она по привычке протянула руку, но, увы, вторая половина кровати была холодной и пустой. Глупо, но ей недоставало подчас самых обычных вещей, связанных с ним: бритвы и зубной щетки на раковине в ванной; газет, разбросанных на журнальном столике…

Боже, что с ней все-таки происходит? Ведь на свете есть только один человек, который ей необходим. И этот человек — Брайан! Перед ней открывается такой шанс — надо действовать…

Но что-то мешало ей. Может, выражение одиночества, застывшее в его глазах? Она тоже испытала нечто подобное. Ту же пустоту в душе, словно это улица часа в четыре утра, безлюдная, продуваемая насквозь холодным ветром. Да, такое с ней уже было.

Когда уехал Макс.

И тут слова сами хлынули из ее горла. Но это были, увы, совсем не те слова, ради которых она сюда пришла.

— Я не хочу быть психоаналитиком и давать тебе дешевые советы, — начала Роза как можно мягче. — Но я уже видела нечто подобное раньше… такие же проблемы, с которыми столкнулся сейчас ты… Тогда тоже был суд, и надо было обнажить перед посторонними людьми свою душу… обычно на людей это действует странным образом. И на семейную жизнь тоже. Не делай пока никаких выводов — вот и все, что я хочу тебе сказать. Пусть время все рассудит…

— Когда он закончится, этот чертов суд, Роза?

— Самое большее через день-два. Во всяком случае я так надеюсь. Со своей стороны, я просила судью Уэйнтрауба об отсрочке до понедельника. Мне надо уточнить кое-какие детали.

«Например, касательно доктора Слоана. У меня такое чувство, что там не все так чисто, как кажется. Рэйчел, похоже, далеко не полностью посвятила меня в эту историю», — подумала она.

Брайан сидел, понурив голову; когда он поднял глаза, Роза увидела, как покраснели его веки. На губах у него играла печальная полуулыбка.

Сердце Розы тревожно екнуло: ей вспомнились давние времена, когда он грустил из-за нее. Как в этот страшный день — ей было тогда тринадцать и она играла Марию Магдалину в школьном спектакле на Пасху. И эти паскуды мальчишки, кидавшие в нее камни из папье-маше и отвратительно ухмылявшиеся при виде ее больших, как коровье вымя, грудей. Их ухмылки, впрочем, были видны только ей, но не залу. Какое это было для нее унижение! Но виду она не подавала. После спектакля, за кулисами, ее разыскал Брайан — в его лице отражались, как в капле воды, все те страдания, через которые пришлось пройти Розе. Он крепко, не говоря ни слова, обнял ее и прижал к себе ее оцепеневшее тело.

Сейчас, глядя на него, Роза поняла, что, в сущности, он совсем не изменился. Чувство сострадания в нем оставалось прежним. Вот на столике лежит его рука: длинные пальцы обхватили кружку, на большом пальце бледное чернильное пятно. Неужели эта рука не протянется, чтобы погладить ее по щеке?!

— Здесь, как во Вьетнаме, — произнес Брайан. — Знаешь, почему мы проиграли эту войну? Я тебе сейчас скажу. Не из-за этого «трюкача» Дика, нашего президента. Или из-за студенческих волнений в Кенте. Или провалов ЦРУ. А потому, что не могли увидеть, против чего мы сражаемся. Да, да, против чего! Ведь сражались мы не против Вьетконга. И не против этих ребят в черных робах, которые вместо риса сажали в землю мины-ловушки. Я имею в виду, что мы не знали, за что, черт возьми, мы там гибнем. Не вьетконговцы были в конечном счете нашими врагами, а мы сами. Это-то нас и убивало. Когда не видишь смысла, то носишься как белка в колесе — без цели.