Эйлин Гудж - Сад лжи. Книга 1

• Название: Сад лжи. Книга 1
• Автор: Эйлин Гудж
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7027-0146-1

Первый взрослый роман Эйлин Гудж.

Юная мать, пытаясь утаить от высокородного мужа связь с садовником-греком, подменяет новорожденную смуглянку-дочь светловолосым младенцем. Автор развертывает сагу про двух девочек, растущих и зреющих для роковой любви в чуждых им по генам и по жизни семьях.

Обо всем этом и не только в книге Сад лжи.

---

«Но все равно крутиться-то с ней приходится только мне. Одевать, кормить, пока не придет миссис Слатски. Как только она появляется, я тут же убегаю на работу. На себя не остается ни секунды. Потом тащишься целый час в сабвее, где тебя толкают и пихают со всех сторон. Весь день в офисе крутишься как белка в колесе — звонки, диктовка, машинка. Ведь мистеру Гриффину постоянно надо что-нибудь печатать. И так до самого вечера. Возвращаешься домой выпотрошенная. Хочется только одного: расслабиться, закрыть глаза. Но не тут-то было! Сперва нужно заняться Нонни — покормить, вымыть, если с ней днем «грех» случился. И что, думаешь, она хоть чуточку благодарна мне за это? Как бы не так. Ночью раз десять будет стучать своей клюкой в стену и будить меня. Просто так! Из-за удовольствия посмотреть, как я подбегаю к ней и спрашиваю, в чем дело…»

Роза не любит обижаться, но ничего не может с собой поделать. Господи, думает она с тоской, как прекрасно было бы иметь возможность уйти куда глаза глядят, бросить бабку и опостылевшую убогую квартиру, эту черную дыру, где она не может больше жить, потому что задыхается.

Если бы можно было переехать в другое место. И выйти замуж за Брайана.

В своем воображении она явственно видела их дом. Просторные комнаты; стены пастельных тонов; настежь распахнутые окна, воздух, солнечный свет. Да, и конечно, сад. Пусть даже полоска травы, несколько тюльпанов и пара деревьев.

В доме будут только они двое — Брайан и она. И каждое утро просыпаться, о чудо, и видеть его в постели рядом с собой! И целый день быть вместе! Не то что сейчас, когда приходится урывать каких-то несколько жалких минут, чтобы повидаться с ним тайком от Нонни.

Но полные солнца и света комнаты, порожденные ее воображением, уступают место серым будням. Уныние охватывает Розу.

Кто, думает она, будет ухаживать за Нонни? Ведь денег едва хватает, чтобы расплатиться с миссис Слатски за ее мизерную помощь, к тому же выслушивая, что она ухаживает за инвалидом только в виде одолжения. А уж говорить о том, что у них найдутся средства для профессиональной сиделки или инвалидного дома, просто не приходится. И забудь о Марии, сказала она себе. И о Клер тоже. Роза тут же вспомнила, как однажды звонила Клер, умоляя ее прийти и помочь.

И мягкий успокаивающий голос Клер на другом конце провода, проворковавший:

— Ты не должна чувствовать себя такой одинокой, Роза. С тобою наш Господь.

И надо же, через несколько дней по почте пришла бандероль, в которой была книга псалмов в кожаном переплете и монашеская медаль, получившая благословение — так утверждалось в сопроводительной записке — покойного Папы Иоанна.

Роза швырнула все это в помойное ведро. А потом принялась реветь, коря себя за святотатство.

— Спасибо, отец, мы вам так признательны, — ворвался в ее воспоминания голос Пита.

Взглянув на него, Роза тотчас поняла, в чем дело. Пит извиняется за содержимое мятого конверта, который передал отцу Донахью. За крещение полагалась минимальная плата, но Пит, работавший продавцом в магазине скобяных товаров «Сделай сам», получал так мало, что в конверте скорее всего не было даже и этого минимума.

«А я-то тут стою и жалею себя. Как будто у других нет проблем. Господи, да как вообще Мария и Пит умудряются сводить концы с концами?» — виновато подумала Роза.

Она вышла следом за ними, а Клер осталась еще на какое-то время, разговаривая о делах прихода с отцом Донахью. Солнце играло на капотах машин, на грязных комьях снега у обочины. Роза поежилась: жаль, что у нее нет ничего более теплого, чем это старенькое пальто из верблюжьей шерсти.

Младенец между тем начал беспокойно ерзать, упираясь ей в грудь. Роза покачала его — ей представилось, будто это ее собственный ребенок. Ее и Брайана.

«Придет день, и мы поженимся. Только у нас все будет по-другому», — пронеслось у нее в голове.

В этом году Брайан заканчивает Колумбийский университет и защищает диплом. Значит, скоро не надо будет искать, где достать денег. Впереди у него может быть постоянная работа в Бруклине или даже Кингсбороу. Скорей всего она тогда бросит свою работу и пойдет учиться в колледж. Нонни они поместят в дом для престарелых или, черт подери, посадят на поезд и отправят прямиком в Сиракузы — к Клер.

Неважно, как все обернется, важно, что у нее будет Брайан. Остальное образуется.

— Давай-ка его сюда! — обернулась к сестре Мария, и с ее губ слетело морозное облачко пара. — Его время приложиться к своей бутылочке. Сейчас примется орать — легкие у него здоровые. Насчет этого можешь не сомневаться.

Роза передала сверток Марии.

— Он у тебя просто красавец! — сказала она с нежностью. — Ты вообще счастливая. Все трое замечательные.

«И еще ты счастливая, потому что свободна от Нонни».

Обычная угрюмость на лице Марии на какой-то миг исчезла, и глаза, увлажнившиеся от гордости и мечтательной грусти, засверкали.

— Да, ребята в порядке…

Пока Мария возилась с малышом, Роза шарила у себя в сумочке. Двадцатидолларовая бумажка. Это все, что у нее есть. Она собиралась, правда, купить кое-что из продуктов, а на оставшиеся деньги — что-нибудь для малыша. Ничего, маленький Габриэль обойдется без погремушки или пары вязаных башмачков. Уж Мария-то найдет, на что потратить эти деньги.

Сложив бумажку, Роза сунула ее в руку сестре, выждав момент, когда Пит отвернулся.

Мария удивленно вскинула брови и тут же потупила взор — на ее некогда миловидном лице вспыхнули два ярких пятна — румянец был особенно заметен на бледной коже. Она едва заметно кивнула головой в знак признательности и увидела, как в глазах сестры блеснули слезы.

Впрочем, неловкость быстро прошла, и вот уже Мария, прижимая сверток рукой, как если бы это был пакет с продуктами, бодро зашагала вперед.

— Послушай, детка, — бросила она через плечо. — Ты уж меня извини, но мне некогда ждать. Ни тебя, ни нашу Деву Марию там в церкви. У нас времени в обрез. Пит и так еле упросил своего босса отпустить его на час, и если он опоздает… сама знаешь, что будет. Он чуть не полгода искал эту работу — с дерьмовым боссом, неудобными сменами и прочими прелестями. И потом, я же оставила Бобби и Мисси со своей соседкой Кэтлин, а у нее самой двое на руках. Так что если я сейчас же не приду, она на стенку полезет…

— Понятно, — ответила Роза. — А как насчет того, чтобы заглянуть ко мне в следующее воскресенье после церкви? У Нонни в это время бывает хорошее настроение. Да и ребенка ей надо бы показать.

Мария нахмурилась.

— Чего я там не видала? Начнем с ней ругаться, как всегда. Ничего ведь не изменилось. Она же только хуже стала, с тех пор как заболела. Господи Иисусе, как только ты все это можешь выдерживать!

«А я, думаешь, знаю? — хотелось крикнуть Розе. — Ты себе и представить не можешь, какая это каторга! Но кому-то же надо ее отбывать…»

Однако она сдержалась. Нечего вымещать все на бедной Марии. Пожав плечами, она тихо заметила:

— Такова моя участь.

Роза выдержала взгляд сестры. Глаза такие же бледно-голубые, как у Нонни. Но в них больше человеческого, позволяющего, кажется, заглянуть через створки упругой, но ломкой раковины в такую ранимую сердцевину.

— Я всегда тебе завидовала. — Голос Марии неожиданно дрогнул, и она мягко сказала: — Ты сильнее. Умнее. И совсем не такая, как я или Клер. Мы выбираем легкие дороги. — Она протянула руку и дотронулась холодными пальцами до кисти Розы. — Не давай ей измываться над собой. Сопротивляйся.

Роза отшатнулась от сестры. Вот это неожиданность! Так что же, Мария завидует ей?

— Вот дерьмо!

Внезапный возглас Пита отвлек ее внимание от сестры. Повернувшись, Роза увидела, что шурин со злостью уставился на свой старенький зеленый, со следами ржавчины, «вэйлиант». Под одним из «дворников» трепыхалась повестка за нарушение правил парковки.

Выдрав бумагу, он в ярости обернулся и пнул ногой красноверхий счетчик, один из тех, что были на стоянке.

— Дерьмо собачье! Эти суки не могли простить мне каких-то две минуты опоздания!

— Кончай, Пит! Чего сейчас-то разоряться, — устало принялась уговаривать мужа Мария. — Мы все равно ничего не сможем изменить. — И, взглянув на Розу, добавила, быстро пожав ей руку: — Спасибо тебе за… сама знаешь. Нам любая помощь сгодится. Заходи к нам, не забывай. Я всегда дома. Да и где же еще, черт подери, я могу быть! А этой, — она кивнула головой в сторону входа в церковь, — Святой Деве передавай от меня привет, ладно? Мне что-то самой неохота. Боюсь ослепнуть. Как гляну на этот ее нимб, так в глазах темно.

Роза не смогла удержаться от смеха. Клер именно такова! Мария права. Но плохо говорить о ближнем своем у порога «Святых мучеников» стыдно.

— Конечно, передам, — пообещала Роза.