Николай Асанов - Открыватели дорог

• Название: Открыватели дорог
• Автор: Николай Асанов
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

В книгу известного советского писателя Николая Александровича Асанова (1906—1974) вошли повести о людях, которые открывают новые дороги в неизведанное.

Герои первой повести, давшей название сборнику, в суровых условиях уральской тайги прокладывают трассу новой железной дороги. Повесть «Богиня Победы» рассказывает о драматичной борьбе, которая развернулась в одном из научно-исследовательских институтов вокруг важного открытия в ядерной физике. «Две судьбы» — повесть о дружбе-соперничестве двух юношей из далекого уральского села.

Для прозы Н. Асанова характерны динамичный сюжет, резко очерченные характеры, непримиримость нравственных столкновении.

---

А в том возрасте, в каком сейчас находится Алексей Горячев, самого Ивана Александровича застигла внезапно начавшаяся война. И он пошел на фронт.

На фронте он стал командиром разведроты. Сначала он думал, что это чистая случайность, такое странное совпадение: в мирной жизни быть разведчиком нового материального мира, на войне стать разведчиком вражеских позиций. Но однажды он нечаянно услышал разговор комдива с командиром полка, которому была придана его рота. В полковом блиндаже и при желании некуда было спрятаться для откровенного разговора, — землянка была разгорожена маскировочными халатами, повешенными на веревке, а уйти Гирееву было нельзя: полковник сам его вызвал. Комдив спросил:

— Ну, а как твой ученый?

— Порядок! — с очевидной усмешкой ответил командир полка. — Сами же говорили, если он поисковик в науке, так уж тут непременно себя окажет.

— И оказал?

— Лучше некуда! По трем разведанным точкам такой анализ выдает, куда там начальнику штаба!

Гиреев невольно усмехнулся простодушной похвале командира, но внезапно остро почувствовал: а ведь командир прав! И вспомнил: никогда он не мог быть достаточно спокойным. Ворвавшись в мир неустойчивых «элементарных» частиц, где все так зыбко и неясно, что трудно было заранее представить, что же получится из любого опыта, он приучил себя сохранять самообладание, держаться ровно, невозмутимо, отыскивать выход из любого положения. Там, в той довоенной физике, все было, как на войне. Перед тобой темнота и пустота, и из этой пустоты в любую минуту может прогреметь выстрел… Не так ли погибли Кюри, его жена и многие другие первооткрыватели? А что он увидел на войне? Примерно то же самое. Ты врываешься в населенный пункт, который грохочет навстречу тебе огнем. Каждый дом — дот, каждый переулок и забор — ловушка. Рвани на себя дверь квартиры, швырни гранату, прижми дверь плечом и, едва отгрохочет взрыв, снова распахни ее, дай веером очередь из автомата и беги к следующей двери.

Да, так оно и получалось во время опытов: смотри на счетчики, записывай показания приборов, но помни — пустота может выстрелить. В таких условиях умение быть спокойным очень воодушевляет помощников. И Иван Александрович знал, почему молодые физики любят работать с ним.

Вот и сейчас разведчики любили ходить с ним на поиск.

После битвы под Курском Гирееву воевать не пришлось. Его отыскали в тыловом госпитале с простреленным легким. Суровое предписание одного из безвестных отделов Совета Труда и Обороны приказывало капитану И. А. Гирееву «по выздоровлении немедленно явиться в город Н., воинская часть №… в распоряжение майора Богатырева…». Только фамилия Богатырева и могла осветить хоть что-то в этом непонятном предписании, не то чтобы луч прожектора, но все-таки лучик, пусть хоть и от карманного фонаря. До войны какой-то Богатырев занимался в Ленинграде физикой атомного ядра… Но при чем тут физика, если враг не отполз еще и до Днепра?

Впрочем, война пришла в ту стадию, когда образованный капитан (Гиреев до войны окончил два института и имел звание доцента) должен был предполагать, что вопли гитлеровцев о «тайном оружии» могут иметь какую-то подоплеку. Советское ракетное оружие оказалось полной неожиданностью для гитлеровцев, но вот уже над Лондоном появились «Фау-1» и «Фау-2», и если они не летали над Россией, то скорее всего только потому, что слишком велика была страна и далеко отстояли от стартовых площадок важнейшие ее города. А в Англии снаряд, видимо, окупал себя хоть паникой среди населения…

Едва залечив простреленную грудь, капитан Гиреев явился в город Н.

Его удивило, что о воинской части майора Богатырева никто в комендатуре не знал. Гиреева заносило все выше и выше, сначала к коменданту города, потом в обком партии, потом к первому секретарю обкома, и только тут он встретил своего будущего командира. Дело было поставлено так, что сам первый секретарь обкома познакомил безвестного капитана Гиреева с не менее безвестным майором Богатыревым да еще спросил: «Именно этот капитан вас интересовал?» А когда Богатырев ответил: «Да!» — то присутствовавший при этом свидании четвертый человек в штатском костюме быстро устроил Гирееву настоящий допрос и все время сверял его ответы с какими-то бумагами у себя в папке, даже имя и отчество жены спросил, и где Гиреев жил до войны, и какие у него были адреса по крайней мере в трех городах, где Гиреев работал в довоенные годы. Тогда ядерная физика была не в почете, и Гирееву приходилось часто менять место работы — то трудиться в лаборатории, то занимать вакантную должность преподавателя в каком-нибудь институте. Наконец все формальности были соблюдены, тот же штатский товарищ выдал Гирееву какой-то странный документ-пропуск, на котором ничего, кроме фотографии и фамилии владельца, не было, после чего строго предупредил, что отныне до последующих указаний Гиреев поступает в распоряжение майора… Когда они с Богатыревым вышли из обкома, Гиреев довольно нервно спросил:

— Павел Михайлович, скажите, пожалуйста, что тут происходит?

Богатырев был русоволос, бледен какой-то «кабинетной» бледностью, но Гиреев понимал, что такая же бледность возникает и при долгой работе в лабораториях. Но Богатырев был едва ли старше возрастом, только в плечах пошире да, может, поспокойнее, и Гиреев считал, что вправе задать своему новому начальнику любой вопрос. И Богатырев ответил:

— Это не тут происходит.

— Что же и где?

— Где-то в Германии.

— Но при чем тут мы?

— Так уж получилось. — Богатырев вздохнул. — Вы ведь занимались трансурановыми элементами?

— Да… Но я не понимаю…

— Нам стало известно, что немцы работают над проектом атомной бомбы…

Он сказал это так же спокойно, как сказал бы, наверно: «Мессершмитт запустил новую серию самолетов…» И Гиреев, у которого вдруг захолонуло сердце, подумал: «Черт, он, наверно, думает об этой бомбе не первый месяц! А я? Я не могу…»

Но Богатырев был не так прост, каким казался с первого взгляда. Гиреев еще ничего не успел сказать, как Богатырев сухо заметил:

— Вы, вероятно, готовы признаться мне, что у вас душа не лежит к такому эксперименту? Можете успокоиться: я сам узнал об этом несколько недель назад. Так что придется через «не могу»! Пойдемте-ка ко мне, я вам кое-что покажу…

Да, люди, которые в эти страшные дни находились «где-то за линией фронта», сделали невозможное. Они сумели проникнуть в святая святых гитлеровского рейха. Сначала о проекте «А» были только неясные упоминания. Но потом эти люди каким-то образом связали этот «проект» с одновременным исчезновением из оккупированных фашистами стран десятков ученых, не то арестованных, не то выкраденных гестаповцами, выяснили, чем эти ученые занимались до войны, и перечень «исчезнувших» зазвучал подобно набату. Многие физики, проживавшие в Германии, после прихода фашизма к власти выехали или просто сбежали за границу. Среди них было немало и таких, кто занимался физикой атомного ядра. Теперь фашисты «импортировали» из покоренных стран именно ядерщиков…

В последних донесениях разведчиков сообщалось, что в фашистском рейхе организован центр не то по созданию, не то по производству «нового оружия» и что там, в этом «центре», находятся многие из исчезнувших физиков. Наверно, среди разведчиков были и такие люди, которые уверенно разбирались в новой физике ядра, потому что они обнаружили завод «тяжелой воды» в Норвегии, сообщили об открытии новых шахт в Австрии, где заключенные и военнопленные добывали урановые руды…

— Что вы скажете теперь? — спросил Богатырев, укладывая прочитанные Гиреевым бумаги в сейф.

— Они не пойдут на это! — растерянно сказал Гиреев.

— Пойдут! — сухо ответил Богатырев.

— Но они же отказались от использования ядовитых газов! — ухватился Гиреев за последний довод, как за спасительную соломинку.

— Да, потому что посчитали: Германия заселена даже плотнее, чем Франция или Англия, не говоря уже о России. Войну они сразу планировали на два фронта. А достигнуть Берлина самолет может и со стороны Москвы и со стороны Лондона. Просто они учитывали закон возмездия. А газы они используют… — Он снова открыл сейф и вынул снизу черную папку. То были сообщения разведчиков о созданных фашистами «лагерях смерти».

Может быть, именно эти сообщения больше всего воздействовали на молодого офицера. Когда он возвращал папку Богатыреву, лицо у него было белое, как будто он сам прошел через ад лагерей и стоял перед дверями газовой камеры. Он с трудом проговорил:

— Я согласен.

— Имейте в виду, если они успеют ее сделать, то испробуют на нас… — тихо сказал Богатырев. Потом, помолчав, добавил: — Наши союзники тоже разрабатывают этот «проект», но нас они не информируют…