Ян Райнис - Стихотворения Пьесы

• Название: Стихотворения Пьесы
• Автор: Ян Райнис
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1976

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.

Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.

В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.

В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.

Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.

Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

---

Крестьянин

Перевод Ал. Ревича

Тяжело идет по земле крестьянин,
Не спеша идет, весь в поту, по ниве,
Не спеша идет в праздник на прогулку.
Ни к чему ему торопиться в завтра,
Делает он все не спеша, с оглядкой,
Накрепко прирос он к родной землице,
Не летать ему в синем поднебесье,
Но зато его мать-земля вскормила.
Как он неуклюж — отпрыск исполина.
Разозли его — разорвет медведя.

«Легко пророчить и гадать…» Перевод Г. Горского

Легко пророчить и гадать
О счастье, о солнечном свете:
Судьба обязана все это дать,
Но только, увы, на том свете.
Сгниет, истлеет в земле скелет,
Пока вы увидите новый свет.

Песня фабричной девушки Перевод Ал. Ревича

Не пой у окон, соловей,
Тоскою не тревожь своей!
Мне до зари вставать чуть свет,
Так трудно сердцу, мочи нет,
Так больно сердцу, и печаль
С твоим напевом льется вдаль.

Мне до зари вставать чуть свет,
Брести туда, где солнца нет,
Где чад коптилок, гарь и пыль,
Где жизнь сгорает, как фитиль,
Где ход шестнадцати часов
Медлителен, как бой часов.

Ты будешь грезить до утра,
А мне уже вставать пора,
Тебе заря в росе дана,
А мне гнуть спину дотемна.
Не пой у окон, соловей,
Тоскою не тревожь своей!

Он это знал Перевод Г. Горского

Он-то знал это,
Он все время
Знал, что хворью
Изъеден тяжкой;

Он-то знал это,
Знал давно уже:
Смерть ждала его
В лютых муках…

И все предвидел он,
Все разумел он,
И то, что было,
И то, что будет…
…………………….

Вокруг кровати
Детишки плакали,
Слезы смахивали
Рукавами;

Жена, горюя,
Рукой дрожащей
Поднесла ему
Глоток последний…

Все это видел он,
Все ясно видел,
Что ждало в жизни
Его любимых;

От колыбели
И до могилы
Вся жизнь в мученьях
Была напрасной…

Так и не смог он
Жене и детям
Дать в жизни больше,
Чем богадельню.
……………………

Все это видел,
Да так и умер,
Стиснув зубами
Край подушки…

И ясный разум
В глазах искрился
До последнего
Мига жизни.

Размышления в ночь накануне нового века Перевод В. Бугаевского

I

Пустыня ссылки. Холод и покой.
Здесь некуда спешить. Из этой дали
Ясней и раньше различить смогу
Я очертанья нового столетья.
Передо мной раскинулась отчизна
Покровом белоснежным, окаймленным
Едва приметной глазу лентой моря.
Под свежим снегом свежие могилы,
От свежей крови пар встает над ними,
И впрямь для века прошлого она
Не в меру пламенною оказалась.
Теперь, быть может, будет по-иному.

И

Неслышными шагами новый век,
Таясь, подкрался, словно тать в ночи.
Дверь хлопает, и, молнии мгновенней,
Быстрей, чем взмах меча, он успевает
Порог переступить и вот уже
Горит, как Севера сполох багряный;
Он, тяжкою громадой навалясь,
Заполнил все, лишь слышен за дверьми
Свист времени, летящего стремглав.
Век новый веет стужей ледяной,
У ног его клубятся испаренья,
А за спиною мгла встает, — и только
Сверкает пламень глаз из-под личины.

III

И длань его железную на шее
Вы чувствуете, даже не успев
Достойно встретить нового владыку,
Что, появившись, прежнего поверг.
Вы, торжествуя, подняли бокалы,
В них, искрясь, пенился эксцельсиор.
Но выбил он из ваших рук хрусталь,
Напиток сладкий вытек, прилипая
К подошвам вашим. Был и у него
 В одной руке фиал с багровой влагой,
Студеной, липкой, а другой рукою
Он сеял ветер, вам смеясь в лицо, —
Ведь бурю пожинать придется вам,
Вам, мирным людям…………………..
…………………………………………….

IV

Но по какому праву мертвой хваткой
Он душит нас? Как взял над нами власть?
Кто он таков? — Бродяга, вот и все.
Откуда он возник? — Из пустоты.
Куда идет? — Во тьму, в небытие.
Откуда он возник, туда и канет.
Пред вечностью, владыкой всемогущим,
Он только миг, число, смиренный раб.
Лишь захотеть — и покорим его,
Пусть тот, кто властвовал, согнется сам.
Согнуть его? Но мы в его руках…
Доколе же?………………………………….

V

Сын весь в отца; и даже не понять,
Когда пришел он старику на смену.
Кто говорит, что с год назад уже
Он тайно воцарился, и тогда
На двух девятках (словно вал девятый
Унес его) скончался старый век.
Иные спорят: сын отцу дозволил
Год протянуть и кончить жизнь нулем,
Тем доказав, что старое столетье,
Столь много обещавшее, ничем
Окончилось, что нуль дал нуль в итоге.

VI, VII

Кто ж матерью его был, кто отцом?
— Дух, Вечность, — говорят!.. Слова пустые.
Отец его — мещанский затхлый век,
А мать звалась Свободой. К ней стремился
Юнец, покуда жаркой кровь была.
Он Воли не добился, хоть подчас
Судачат — не осталась без последствий
Запретная любовь, но в жены все ж,
Как бюргеру почтенному пристало,
Взял Обыденность — тучную мещанку,
И сам стал постепенно торгашом,
Забыв порывы юности мятежной.

VIII, IX

Отец под старость вас стегал бичом,
Сын будет скорпионами язвить.
В крови по самый локоть, как мясник, —
Век входит к вам.
Витийствуя о мире, в то же время
Во имя просвещенья и культуры
Уничтожает целые народы,
А жертве, застонавшей под ножом,
Он зажимает рот: резня — ведь это
Обычные, домашние дела.
Так что ж кричать? А если кто кричит —
Тот бунтовщик…

X

Громами войн он путь свой начинает,
Вдали раскаты первые гремят,
И грубым басом «длинного Фомы»,
Как плетью, хлещет он. Снаряды воют,
И сыплются свинцовые бобы.
«Концерт Европы» этот гул зовется:
В нем пушек гром, в нем тонкий визг «дум-дум»,
Зубов железный скрежет, стон глухой
И лязг брони… Зато над этим всем,
То вкрадчиво, то словно издеваясь,
Небесный голос флейт поет, поет
О счастье, безмятежной тишине,
Добытых острым лезвием… Оно
Зовется дипломатией…

XI

Век хочет, чтоб царила тишь да гладь!
Чтоб не разила сталь, не били пушки
(Иль в крайнем случае пусть бьют беззвучно),
Чтоб смолкли крики, стихли стоны, — если ж
Кому невмоготу, — пусть за зубами
Язык свой держит. Сладу нет с болтливым,
Держи его под страхом, чтобы он
Не смел грешить… И крикуны тогда
Притихнут живо, изрыгать проклятья
На новый век не будут. Мир настанет —
Благоволение во человецех;
Тогда лишь при движенье резком могут
Оковы звякнуть, да и то чуть слышно,
Как бубенцы, обернутые в войлок;
Ведь так мягкосердечен судия,
Так сокрушается палач, рубя
Нам головы………………………
……………………………………..

XII

Так какова ж Лейпутрия — страна,
Где век минувший (в сновиденьях, что ли?)
Нам райское блаженство уготовил?
Мала она была… Не многим в ней
Попиршествовать вдосталь довелось.
Растаяла гора из каши быстро,
Исчезли чудом — озеро вина,
Заборы из колбас, мясные стены.
Пошло хозяйство прахом, и остались
От вожделенных издавна богатств
Лишь вытоптанные поля да кости
Обглоданные.

XIII, XIV

Попасть бы нам в Лейпутрию, в которой
Для всех нашлось бы место, а не только
Для избранных, для сотни объедал:
В страну, где все мечтанья стали б явью,
Где спину мог бы каждый распрямить,
Где б каждый мог на хлеб намазать масло
И мясо в супе что ни день найти,
Да к этому всему еще имел
Табак для трубки, сапоги, костюм
И по воскресным дням билет в театр;
Где досыта все пили бы и ели,
Как на толоке, поровну трудясь.

XV, XVI, XVII

Измучены тоской непреходящей,
Мы, люди, испокон веков томимся
По счастью, солнцу, воле и по хлебу,
Особенно по хлебу, да, по хлебу
Пшеничному — грош ломаный за фунт.
Ведь вместе с ним придет все остальное,
Что делает прекрасным Дух и Разум.
Пойми одно — нам имя Легион!
Мы поколенье молодости вечной,
И мы тебя, Владыка-Век, согнем,
Рабом ты будешь нашим. Nos vincemus! [1]
И дети Солнца будут жить тогда
На белоснежной праздничной земле,
Жить, неизбывным счастьем наслаждаться,
Тем счастьем, что для них в кровавых муках
Мы добыли по тюрьмам и по ссылкам.
Поры не выжидаем, — смело мы
Вцепились в космы Времени седые.

Слова