Уильям Купер - Сцены провинциальной жизни

• Название: Сцены провинциальной жизни
• Автор: Уильям Купер
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02301-9

В книгу включены два романа известных английских писателей: семейная сага «В поисках любви» Нэнси Митфорд и повествование о жизни молодых провинциальных интеллигентов «Сцены провинциальной жизни» Уильяма Купера.

Один из лучших романов Уильяма Купера «Сцены провинциальной жизни» повествует о сложности и многогранности молодой любви, о зарождении нового чувства, его потерях и радостях, разочарованиях и надеждах…

---

Стив прошлым летом кончил школу и был взят в обучение той же бухгалтерской фирмой, где подвизался Том. Там-то, в конторе, они и познакомились. К весне ранимая, беспомощная натура Стива обрела удачное дополнение в образе Тома с его властной способностью оказывать поддержку. Стив решил, что не создан для бухгалтерского поприща. Немедленно разразилась гроза.

Родителям Стива, людям весьма скромного достатка, пришлось занимать деньги, чтобы внести плату за обучение сына. Том, отчасти из желания удержать Стива в своей конторе, отчасти просто из соображений здравого смысла, объявил Стиву, чтобы тот сидел и не рыпался. Стив погрузился в страдания.

— Подумать только, Джо! — плакался он мне. — Пять лет трубить учеником в конторе! — Его симпатичная рожа искривилась от муки. — Сущая каторга. — Он запнулся, пораженный страшной догадкой. — Только скучнее в тыщу раз.

Я не мог сдержать улыбку.

Мука на Стивовой физиономии проступила явственнее.

— Как ты не понимаешь, Джо! Мне же не дается арифметика.

Я покрутил головой.

— И отродясь не давалась, — продолжал он. — Ты представляешь себе бухгалтера, который не в ладах с арифметикой? — Он стрельнул в меня хитрым взглядом, наслаждаясь зрелищем того, как я потешаюсь. Внезапно страдальческое выражение с его лица как ветром сдуло, в узких глазах сверкнул трезвый расчет, голос неузнаваемо изменился. — А потом, скажу тебе, там вкалывать надо — будь здоров.

Иногда Стив, выйдя из образа, представал перед вами без прикрас и тогда бывал совершенно неотразим.

Я подумал, что сейчас самое время подразнить его чуточку.

— Том поднатаскает тебя по арифметике, — сказал я, — Он любит учить других.

— Не желаю я учиться арифметике.

А чему, Стив, желаешь?

— Хочу все узнать про любовь, Джо. Как и всякий другой.

Я поднял плечи.

— Когда-нибудь ты станешь поэтом.

— Только не бухгалтером. Не хотел и не хочу. Это все родители виноваты. Солидно, прилично — вот и выбрали.

— И угодили пальцем в небо, — заметил я.

Стив удовлетворенно оскалил зубы.

Я подозревал, что с Томом разговоры на ту же тему велись в иной тональности и тянулись гораздо дольше, Том принимал Стива всерьез, это первое, а во-вторых, его ничего не стоило вывести из себя. Какие бушевали страсти, когда они пререкались о том, дастся ли Стиву арифметика!

По мере того как разгоралась ссора, назревало чрезвычайное положение, когда предварительная договоренность о том, чья очередь ехать за город, летела ко всем чертям — то есть если это была моя очередь. Рано утром в субботу, только я собрался выйти из дому, как позвонил Том:

— Слушай, ты завтра ждешь на дачу Миртл?

Я ответил, что жду.

— Тогда, наверно, мы съездим сегодня. Естественно, к завтрашнему дню, когда она приедет, нас там не будет. — Он неуверенно прибавил, помолчав: — Это Стив настаивает, чтоб мы поехали.

Меня разбирала досада. Ни на чем Стив не настаивает, ему пребывать бы только в неге, холе да купаться в лучах всеобщего восхищения. С другой стороны, у Тома все же особые права, ведь минуют считанные месяцы, и ему ехать в Америку.

Не прошло и пяти минут, как позвонила Миртл.

— Зайчик, можно, я к тебе приеду сегодня?

«Можно»! Я был бы рад-радешенек, но поздно, Тома уже не остановишь. Значит, нельзя, ведь я предупредил Миртл, что буду сидеть один и работать.

— Я рассчитывал, что сам приеду и мы повидаемся в городе, — находчиво сказал я. — Думал, может, в кино сходим.

— Но, зайчик! — У Миртл от недоумения сорвался голосок, и ничего удивительного, потому что день выдался на диво лучезарный, я был в прекрасной форме, а в кинотеатрах шла такая муть, что ни один человек в здравом уме не польстится. Я решил выставить Тома со Стивом с дачи сразу же после ленча.

За ленчем Том изъявил недовольство тем, что я не отменил Миртл.

— В какое время она уедет вечером?

— Часов в десять.

Мы ели в напряженной тишине, причем мое напряжение все возрастало, так как близилось время, когда должна была приехать Миртл, а Том и в ус не дул. Ему бы поторапливаться, а он затеял перебранку из-за того, что Стив до еды тайком слопал яблоко и не желал в том признаться.

— Раньше их в миске было восемь, а сели за стол — их только семь! — кипятился Том. — Джо не брал, я тоже.

Стив сидел надутый и маялся. Он еще вытягивался вверх с каждым днем и ел без конца. Ешь на здоровье, никто не против, но зачем же есть украдкой и потом отпираться. При Стиве то и дело случались пропажи съестного.

— Миртл будет с минуты на минуту, — сидя как на иголках сказал я.

Хочу отметить, что я не видел ничего забавного в происходящем — мне было не до смеха.

Том испепелил меня взглядом за неспособность понять всю важность проистекающих разногласий.

На дороге весело затренькал велосипед, и в дверях появилась Миртл.

Том устремился к ней навстречу, сияя и рассыпаясь в любезностях. Он представил ей Стива. Он сказал:

— Замечательно выглядишь, Миртл.

Миртл и правда выглядела замечательно. С плутоватой усмешкой она бросила на Тома лучистый взгляд. Моих ноздрей коснулся запах ее духов. Взять бы сейчас кухонный нож и прирезать Тома заодно со Стивом.

— Ну-с, первым делом, — говорил Том, — Миртл необходимо выпить чаю, да покрепче, да погорячей.

— Хочу до смерти, — слабеющим голосом сказала Миртл.

— Еще бы, душа моя. — Том выдержал паузу. — Хорошо тебя понимаю.

— Вижу, Том, — сказала Миртл, подыгрывая ему без зазрения совести.

Том расплылся в сладкой улыбке.

Это был старый прием — когда Том хотел произвести впечатление, он показывал человеку, что понимает его как никто. В этом ключе он и взялся обрабатывать Миртл.

— А ну, Стив, — сказал он, — сходи поставь чайник!

Стив поплелся в судомойную и мгновенно возник вновь, с трагическим лицом.

— Примус испортился.

Я оттолкнул его, чтоб не мешался. Примус и не думал портиться, Стив просто не попробовал его зажечь. Когда я вернулся с чайником, то застал Тома и Миртл за оживленным, необыкновенно пустым разговором.

— Люблю собак, — проникновенно говорила Миртл.

— И я люблю, — вторил ей Том, словно шут гороховый.

— Завести бы себе сразу трех.

— Да ведь чем больше, тем лучше.

— Рыжих сеттеров, да? — журчала Миртл. — Тебе нравятся рыжие сеттеры?

— Прелесть, — шелестел Том.

— Глаза у них, да? — шелестела Миртл.

— Столько грусти, — журчал Том.

— Это верно.

— Совсем как у нас, Миртл. — Он впился в нее долгим взором.

Миртл подавила вздох.

Мы со Стивом переглянулись, и я мигнул, чтобы он передавал чашки. Наше с ним участие в такой беседе исключалось.

Наконец Том решил, что пора уезжать. Из-за спины Миртл он делал мне знаки: «Помни же, в десять!»

Мы с Миртл смотрели им вслед с порога, пока машина не скрылась за поворотом. Светило солнце, ныряя в пухлые белые облака. Влажно искрились безлистые веточки живых изгородей — я наблюдал за стайкой щебетливых пташек, которым каждые две минуты приходило в голову сняться с места и перелететь на два шага. Я не говорил Миртл ни слова.

— В чем дело, зайчик? — спросила она безгрешным голосом.

— Ни в чем.

— Что-нибудь не так?

— Ровным счетом ничего.

Ее рука легла мне на пояс, но я оставался нем как рыба. Ее тело мягко прильнуло ко мне. Ее пальцы ласкали меня, но я был тверд и выдерживал характер. С каждой минутой выдерживать характер становилось все трудней. Я круто обернулся к ней. Хороша, нет сил.

— Люблю тебя, — шепнул я ей на ушко и легонько прикусил зубами мочку.

— Зайчик! — Она отстранилась.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Как, неужели ты вообразил, что сегодня тоже? — с содроганием и упреком в голосе сказала она.

— Вообразил, и ты прекрасно это знаешь, — сказал я и еще раз прикусил мочку.

Миртл тотчас отвернулась, и я понял, что допустил оплошность. Меня казнят за нехватку романтичности. Я крепче прижал ее к себе. «Бедная моя Миртл, — думал я. — Да и меня можно пожалеть». Я прижимал ее все крепче, пока меня не перестали казнить за нехватку романтичности.

Субботний вечер пролетел, словно сон — с той разницей, что никогда ни один сон не приносил мне столько радости. Пусть себе другие лепечут что угодно насчет снов. Явь лучше — вот мой девиз.

Мы были счастливы, мы наслаждались полным согласием — мы проголодались, как волки. Стемнело, и мы приготовили себе поесть. Днем было видно, что домик заставлен бросовой рухлядью. В сумерках, при свечах и горящем камине, он чудесно преображался. Мы были не в силах оторваться от еды — не в силах оторваться друг от друга. А часовая стрелка между тем все ближе подползала к цифре десять.