Марна Келлог - Бриллиант

• Название: Бриллиант
• Автор: Марна Келлог
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027556-0, 5-9660-0930-9

Очаровательная мошенница…

Неотразимый аферист…

Умный полицейский, который многое знает…

А все вместе — потрясающий иронический детектив от блистательной Марны Келлог!

Итак, изысканная леди делает деньги на подделке драгоценностей, которые невозможно подделать…

Обаятельный плейбой зарабатывает миллионы, очищая банковские счета женщин, которых невозможно обольстить…

Ну а следователь-ас, похоже, знает о них обоих такое, что невозможно знать, — и готов этим воспользоваться!

---

Я налила на сковороду полчашки вермута, добавила немного эстрагона и собрала ингредиенты для заправки соуса. К сожалению, я так сосредоточилась на этой заправке: от нее нельзя ни на минуту отвести глаза, иначе мука и масло сгорят и все будет испорчено, — что отвлеклась от новостей, поэтому, случайно взглянув на экран, лишь мельком увидела Тину Ромеро, будущую экс-жену Оуэна, прижимавшую к себе трех крошечных чихуахуа и поливавшую их слезами. Но тут пискнул таймер, напоминая, что рис готов, а когда я снова повернулась к телевизору, она уже исчезла, и диктор перешла к футболу.

Я совершенно забыла о пресс-конференции Тины. Пришлось поискать другие каналы. Но больше я так ее и не увидела, а заправка, конечно, тут же сгорела, и мне пришлось чистить сковороду и все начинать сначала.

Наконец, уже около восьми, я уселась за ужин в компании вечерней газеты. Рыба оказалась сладкой и нежной, а виноград — приятно кисловатым. Рис с маслом, сливочным соусом и деликатной рыбой были до того вкусны, что слюнки текли. Да и брюссельская капуста не подкачала. Я съела все до крошки. Вино было превосходным, терпким и освежающим, и прекрасно шло с камбалой, как, впрочем, я и предполагала.

Я уже собиралась приступить к кроссворду, как мое внимание привлек заголовок:

«БЕСЦЕННАЯ КАРТИНА ОБНАРУЖЕНА В БЭЙСУОТЕРСКОМ ПОЛИЦЕЙСКОМ УЧАСТКЕ».

В заметке рассказывалось, что в бэйсуотерском полицейском участке найден редкий и практически не имеющий цены автопортрет Рембрандта, прислоненный к высокой стойке дежурного офицера. Вполне вероятно, это работа грабителя по прозвищу Самаритянин.

Кем бы ни был Самаритянин (а у меня на этот счет имелись свои подозрения), я искренне и безмерно восхищалась его стилем. Он похищал исключительно ценные шедевры искусства из домов и офисов и при этом непременно оставлял визитную карточку, гласившую: «Если хотите без опаски владеть такими выдающимися работами, вам следует усовершенствовать систему безопасности».

А потом, чаще всего прежде чем владелец успевал спохватиться, картина оказывалась в полицейском участке, причем в идеальном состоянии.

Существовал такой человек, неизменно посещавший почти все разрекламированные аукционы, щеголеватый тип, которого я прозвала Дэвид Нивен из-за таких же тонких усиков и пружинистой походки, как у покойного актера. Он никогда ничего не покупал, но всегда присутствовал при продаже тех работ, которые позднее бывали похищены, и горячо поздравлял покупателей, обращаясь с ними крайне фамильярно, как старый приятель. У меня, однако, создалось впечатление, что эти самые покупатели совершенно его не знали, но считали, что его лицо чем-то им знакомо, и поэтому не протестовали. Возможно, он говорил им: «Не помните, как мы встречались на том чудесном обеде у леди Пилли на прошлой неделе? Так приятно снова видеть вас».

Ну или что-то в этом роде. Любую подобную информацию он легко мог почерпнуть в светской колонке. У меня не было никаких оснований считать, что именно он и есть Самаритянин, но что-то в его внешности и манере не соответствовало образу, который он пытался создать. У него было жилистое, атлетическое, гибкое тело бегуна на длинные дистанции, однако он всячески старался это скрыть клубной одеждой любителя скачек. Очевидно, ему зачем-то нужно было выдавать себя за аристократа. Интересно, зачем?

По моему мнению, Самаритянина вообще не следовало считать грабителем, потому что он с честью выполнял чрезвычайно важные обязанности, служа обществу в самом высоком смысле этого слова. Ничего не скажешь, высочайший класс, стиль и, я бы добавила, лихость. Поверьте, уж я умею разглядеть и оценить истинного мастера, а он именно мастер. Кому и судить, как не профессионалу.

— Хорошая работа, — кивнула я, принимаясь за кроссворд.

Глава 14

К десяти тридцати мой день закончился.

Желтое сияние свечей разливалось по ванной, а сама ванна, старомодная, солидная, на львиных ножках, бурлила душистыми пузырьками. Я опустилась на дно и поднесла к губам бокал с шампанским. Из комнаты доносилась тихая музыка: Маленький струнный квинтет до-мажор Шуберта. Мой великолепный солитер, «Санкт-Петербургский паша», лениво перекатывался по груди, отражая мягкий свет, как крохотное заходящее солнце. На запястье сверкал браслет, еще утром принадлежавший леди Мелоди. Ее обручальное кольцо поблескивало на мизинце и, нужно сказать, сидело туго: должно быть, у нее пальцы были куда тоньше. Дымка тонких японских духов благоухала в воздухе.

Я расстегнула браслет и медленно стянула с руки. Редко приходится видеть такую идеальную работу. Он скользил легче атласной ленты. Каждый завиток вспыхивал разноцветным пламенем. Да и бриллианты были самим совершенством и прекрасно подобраны. Чистейшей воды и без единого изъяна. Класс Д. Иными словами, лучше не бывает. Овальная застежка размером с небольшое яйцо тоже была усажена бриллиантами различных форм и размеров. Внимательно присмотревшись, я заметила еще одну крошечную защелку и поддела ее ногтем. Крышечка поднялась. Внутри оказался миниатюрный портрет молодого человека, очень похожего на принца Альберта. Его мечтательные голубые глаза охотничьей собаки тоскующе взирали на меня. Портрет был прописан до мельчайших деталей, как высококачественная цветная фотография. Просто шедевр. Мне пришло в голову, что красивее может быть только оригинал. Но оригинал хранился у королевы-матери, так что это скорее всего копия. Или нет?

Да, над этим стоит поразмыслить.

Я отложила лупу, взяла бокал и принялась обдумывать варианты. Коллекция драгоценностей покойной королевы-матери одна из самых ценных и прославленных во всем мире и содержит немало поразительных ювелирных работ, знаменитых и не очень. Например, этот браслет, хоть и не слишком известен широкой публике, все же был одним из любимых украшений семьи. Но… но королева-мать была азартным игроком. Она неизменно проигрывалась на скачках, и в результате ее долги были столь же легендарны, как собрание драгоценностей. Не могла она продать оригинал, сделав себе копию? Она и леди Мелоди были хоть и не ровесницами, но близкими подругами. Возможно ли, что королева потихоньку продала приятельнице браслет за кучу наличных?

Я всмотрелась в клеймо изготовителя. Гаррард, 1850.

Я громко рассмеялась. Какой вздор! Леди Мелоди скорее всего заплатила целое состояние какому-нибудь ювелиру-мошеннику за такую добросовестную копию. Гаррард никогда не согласился бы на такое, поскольку слишком дорожил репутацией фирмы.

А хоть бы и оригинал? И что из этого? Какая мне разница? Да никакой. Происхождение меня не интересует.

Внимательное исследование не обнаружило никаких надписей на оправе. Это просто самый прекрасный, яркий и эротичный предмет ювелирного искусства, когда-либо виденный мной.

Бриллиант в кольце тоже был хорош, но при ближайшем рассмотрении хоть и отличался прекрасным цветом и чистотой, бледнел в сравнении с качеством камней в браслете. Насколько он был хорош? Очень, очень. Необыкновенен? Вряд ли. Обычное дорогое изделие, ничего особенно выдающегося, несмотря на размер и качество бриллианта. Такого рода вещь вполне могла быть куплена посредником на аукционе по сниженной цене. Его можно переделать и, возможно, даже повторно огранить. На кольце стояло клеймо Граффа, который, увидев его, сумеет легко определить свою работу и первоначального владельца, скорее всего именно леди Мелоди.

Итак, предстояло решить: продать все это потихоньку через доверенного посредника или разломать, вынуть камни и отправить в мой личный банковский сейф в Женеве.

Я не могла отвести глаз от браслета. Всякого, кто разломает его, следует пристрелить. Но одно из моих жесточайших правил гласит: всякую краденую вещь следует либо разобрать на камни, либо продать, и немедленно. Я никогда не рисковала быть пойманной на месте преступления. Сегодняшний случай может стать исключением.

Я смотрела и смотрела на него. Если оставить себе, смогу я это носить в той прованской деревушке, куда собираюсь уехать навсегда? Нет. Никто не надевает такие украшения в сельской местности. Кстати, а когда я собираюсь удалиться от дел? Вот и говори о движущейся мишени! Я отстала от собственного графика уже на два месяца. Всем сердцем люблю Прованс и счастлива там, как ни в одном месте на земле. Почему бы просто не уехать туда и не исчезнуть для всех? Это будет так легко.

Моя маленькая ферма находилась неподалеку от Сен-Реми в Провансе, рядом с городком Эгальер. Вот уже пятнадцать лет как она принадлежит мне. Британские власти относились ко мне как к американской экспатриантке, возобновлявшей свой паспорт в американском посольстве каждые десять лет, живущей в одной и той же квартире в Белгрейвии тридцать пять лет, платившей британские налоги и летавшей на Рождество, Пасху и на весь август в свой второй дом, где ее считают благонадежной гостьей, не слишком богатой землевладелицей, не нарушающей законов и правил Французской республики.