Барбара Картленд - Страх любви

• Название: Страх любви
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-003338-9

Женщины обожали красавчика Дарлингтона. Однако их пылкие ласки давно ему наскучили, и он менял любовниц, даже не запоминая их имен. Так было до встречи с его повзрослевшей подопечной, чья юная красота и незаурядный характер покорили сердце легкомысленного герцога.

После трагедии, произошедшей с ней в детстве, юная Фелиция панически боялась мужчин. И теперь перед Дарлингтоном стоит совершенно необычная задача — научить любви юную красавицу, а заодно отвадить бесчестных охотников за приданым.

---

Барбара Картленд Страх любви

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1831 год

— Как я его ненавижу! — в сердцах воскликнула королева Аделаида.

Лошадь герцога Дарлингтона только что пересекла финишную черту, опередив лошадь короля на целых два корпуса.

Король Уильям, человек по натуре добродушный и веселый, в ответ рассмеялся.

— Ты можешь в чем-то не одобрять его, — сказал он, — но ненавидеть Красавчика невозможно.

Победа герцога привела толпу в неистовый восторг. Все вокруг кричали, махали руками и бросали в воздух шляпы. Победа в этом заезде была бесспорной и досталась без особого труда. Хотя лошадь Гей Глори выступала впервые, огромное количество поклонников герцога заложили последнюю рубаху и поставили именно на нее. Их надежды оправдались.

Герцог прошел к загону, где взвешивали лошадей. Со всех сторон слышались приветствия и поздравления:

— Ослепительная победа, Дарлингтон!

— Молодец, Красавчик!

— Вернулся в прежнюю форму, как я погляжу!

— Мы ожидали от тебя сюрприза! От кого же еще!

Остальные поздравления потонули в восторженном гуле толпы, обступившей загон. Герцог скрылся внутри конюшни, а шум все не смолкал. Дарлингтон погладил лошадь по лоснящейся шкуре и повернулся к жокею:

— Отличные скачки. Ты блестяще справился, Райн, молодец!

— Благодарю, ваша светлость. Это не так уж трудно. Главное вырваться вперед, а там знай себе гони что есть мочи.

Герцог улыбнулся. Жокей снял седло и удалился с ним в соседнюю комнатушку.

Объявили официальные результаты, и публика снова разразилась приветствиями и радостными возгласами. Герцог направился к своей ложе, где его уже ждали несколько друзей, в их числе леди Изабель Вестбери.

Она была очень красива, опытна и весьма искушенна в любовных делах. Герцог удостоился ее благосклонности в прошлом месяце.

Леди Вестбери протянула руки навстречу герцогу. Выражение ее глаз и каждое движение выдавали чувства Изабель к Дарлингтону. Он, по всей видимости, много значил для нее.

— Я так рада твоей победе, — прошептала она. — Но подожди, я еще воздам тебе почести, когда мы останемся наедине.

Герцог покачал головой:

— Боюсь, сегодня встретиться нам не удастся.

— Но почему?

В ее нежном мелодичном голосе послышалась резкая нотка.

— Потому, дорогая, что сегодня я должен отобедать в Виндзоре. От этого никуда не денешься. Такова традиция: каждый выигравший Золотую Чашу на скачках приглашается в замок на праздничный обед в его честь.

Леди Изабель недовольно надула губки.

— Разве ты не мог отказаться?

— Я не вижу смысла обижать Его Величество, хотя, с другой стороны, после этого приема мне грозит несварение желудка. В его доме весьма необычно готовят.

Леди Изабель не удержалась от смешка.

В высшем свете ходило немало шуток о качестве и количестве еды, подаваемой в королевских дворцах.

Покойный Георг IV прославился как великий гурман и эпикуреец, но его брат Уильям был полон решимости покрыть свои бесчисленные долги именно за счет кухни. И надо признаться, долгов у него было немало, причиной чему были экстравагантные выходки Уильяма.

— Как насчет завтрашней ночи? — не отставала леди Изабель. — Ты же не подведешь меня на этот раз?

— Предоставь все мне. Я непременно что-нибудь придумаю, не сомневайся, — ответил герцог.

Леди Изабель удовлетворенно улыбнулась. Герцог, со всеми его недостатками, всегда сдерживал свои обещания, и кому, как не Изабель, было знать это. Не потому ли она так цепко ухватила Дарлингтона и решила во что бы то ни стало упрочить свое положение. А уж сердечных увлечений у герцога было великое множество. Даже самые завзятые сплетницы оставили всякие попытки сосчитать всех любовниц Дарлингтона.

Удивляться тут было нечему, ведь герцог был не только самым красивым из пэров, но и самым родовитым и богатым. Но даже два последних достоинства, весьма немаловажных, не шли ни в какое сравнение с его обаянием и красотой. Очаровательное легкомыслие герцога заставляло сотни женщин следовать за ним, словно за волшебной дудочкой.

— Черт побери, Дарлингтон, — сказал ему на прошлой неделе старейший член Уайтс-клуба[1], — осталась ли в Лондоне хоть одна женщина, которую вы обошли своим вниманием? Есть ли хоть одна, не побывавшая еще в вашей постели?

Эти слова ничуть не задели герцога.

— Если есть такая женщина, — парировал он, — не преминете послать мне ее адрес.

Красавчик, как его называли в кругу приятелей, никогда не лез за словом в карман, обладая удивительной способностью обращать все в шутку.

Вполне естественно, что он стал любимцем публики. Герцог был самым заметным из всех участников скачек, а выступления его лошадей — самыми запоминающимися.

Своими цветами он выбрал желтый и черный, и каждый раз это сочетание, будь то на куртке жокея или на экипаже, заставляло публику загораться азартом, а сердца биться еще быстрее. Все оживлялось, и только и было разговоров, что о Дарлингтоне и его великолепных лошадях:

— А вот и сам Красавчик! Сейчас мы повеселимся.

Герцог был настолько ярок и полон жизни, что, казалось, вселял энергию и особую, искрящуюся, радость во всех своих друзей и знакомых.

Он был окружен ореолом романтических историй, в свете обсуждались все новые легенды о его доблестях и любовных похождениях. Их знали повсюду: в фешенебельных клубах на Сент-Джеймс-стрит и в трущобах Сент-Джайлса.

Наиболее часто рассказывалась — впрочем, не самим герцогом: он ни с кем никогда не обсуждал сердечные дела — история о том, как Дарлингтон неожиданно нагрянул в гости к одной своей пассии. Она в то время забавлялась с другим мужчиной и поступила весьма опрометчиво, второпях спрятав любовника в шкафу.

Герцог вошел в спальню, огляделся и воскликнул:

— Ромео, о зачем же ты Ромео!

Затем он подошел к шкафу, выволок прятавшегося там джентльмена за шиворот и любезно произнес:

— Нет сомнения, что вы, как истинный Ромео, попали к своей Джульетте через балкон, таким же образом вы отсюда и уйдете.

С этими словами он выбросил беднягу из окна спальни на улицу. Падая, тот сломал ногу.

В другой раз про него рассказывали такую историю. Однажды герцог увидел, как кучер жестоко избивает свою лошадь. Это был здоровенный парень с огромными кулачищами, но герцог подошел к нему, сломал его кнут, самого кучера избил до потери сознания, потом отвез его на собственной телеге домой и надавал жене много полезных советов по уходу за супругом.

Красавчик Дарлингтон!

Таких рассказов ходило великое множество, и количество их росло год от года. О Дарлингтоне заговорили, еще когда он учился в Итоне. В Оксфорде его преследовала та же популярность.

С тех пор внимание света было всегда приковано к нему. Современники были обязаны герцогу темой для светских бесед. Они искренне восхищались его талантами спортсмена и не завидовали ему. Никто не видел смысла тягаться с любимцем фортуны.

— Я отказываюсь соревноваться с тобой, — ответил один его близкий друг на предложение герцога участвовать в скачках с препятствиями, — даже если ты будешь сидеть в седле задом наперед, а руки свяжешь тугим ремешком.

— Я склонен принять твой вызов! — рассмеялся герцог.

— Да у тебя с легкостью получается все, за что ты берешься. Вот в чем дело! — продолжал его друг. — Мне бы впору ненавидеть тебя за это, но я лишь восхищаюсь тобой, как и все эти полоумные дамы, которых достаточно пальцем поманить — и они пойдут за тобой в ад.

— Ты мне льстишь, — бесстрастно ответил Дарлингтон.

Однако его друг был прав, назвав женщин, преследовавших герцога, полоумными.

Женщинам было невдомек, что герцога больше всего забавляла их охота за его деньгами. Он выходил победителем из любых ситуаций, но многочисленные легкие победы навевали на него скуку.

Теперь в почете были добродетель и нравственность, утвердившиеся при королевском дворе. В свете подчинялись этим законам и осуждали необузданность нравов. Однако ничто не могло удержать женщин, когда речь шла о Красавчике. Они оказывались в его объятиях, прежде чем он успевал запомнить их имена. Герцог не трудился даже ухаживать за ними, женщины сами осаждали его.

— Мне ужасно наскучило, — посетовал герцог своему близкому другу Хьюберту Бругхему, — что в моей жизни постоянно следует череда одинаковых ситуаций и сцен. Мне не хватает разнообразия, не хватает чего-то нового.

— Если речь идет о женщинах, — уточнил Хьюберт, — разнообразие ты найдешь только за пределами Мейфэра[2].

— Возможно, ты и прав, — ответил герцог после недолгого раздумья. — Женщины нашего круга словно слеплены из одного теста: они с молоком матери всосали одинаковые манеры, жесты и уловки. Все они без конца повторяются.