Леонид Власов - Маннергейм

• Название: Маннергейм
• Автор: Леонид Власов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02729-9

Линия Маннергейма… Долгие годы для нас это сочетание было подобно гребню сказочного элодея, из которого на пути героя вырастали непроходимые леса, вздымались горные кручи. Еще более загадочной и зловещей рисовалась фигура шведского барона, творца мощной системы укреплений на Карельском перешейке, где было пролито так много крови советских солдат в печально знаменитую Зимнюю войну (1939–1940).

Автор книги, профессор Леонид Васильевич Власов, на основании многочисленных документов убедительно доказывает, что маршал и президент Финляндии Карл Густав Маннергейм (1867–1951) не относится к когорте великих злодеев и принадлежит не только финской истории. Блестящий офицер, верой и правдой в течение тридцати лет служивший Российской империи, оставил неизгладимый след в боевом прошлом русской армии. Парадоксально, но, воюя с Советским Союзом, врагом России он не был.

---

Маннергейму нравился роскошный зал почтамта, как бы устроенный для торжественных приемов. Поражало великолепное здание оперного театра с аристократически оформленным зрительным залом. В ложах позолота и бархат, как в Мариинском театре Петрограда. На афишах — драматические спектакли заштатных российских театров, но с очень дорогими билетами. Например, ложа бенуара стоила дороже, чем в столичном театре драмы.

Генерал часто бывал в театрах «Юмор» и «АПОЛЛО», которые своим острым одесским юмором отвлекали от мрачных дум о войне и будущем.

В один из дней курьерским поездом № 10 из Петрограда приехала в Одессу сестра Густава Софья. Из ее рассказов он узнал о близких и друзьях, положении в Финляндии и трудностях, которые ей принесла война.

Сестра говорила, что жители Хельсинки получают только пол-литра молока в день, за которым в магазинах фирмы «Валио» стоят большие очереди. Исчезло из продажи масло. В ресторанах и кафе появились таблички с надписью «Внимание, для вашего удобства просим экономно пользоваться продуктами, особенно сахаром и маслом».

Софья жаловалась на очереди, квартирный кризис и недостаток разменной монеты. Цены затронули и курильщиков, стоимость сигар и папирос постоянно растет. Сестра отметила, что брат очень изменился. Война превратила жизнерадостного шутника Густава в серьезного, часто хмурого человека. Маннергейм много рассказывал сестре о войне, сетовал на ее трудности и лишения, которые изменили его внешность, но не привели к потере чувства собственного достоинства.

Пока генерал лечился в Одессе, его дивизия сражалась в верховьях Днестра, прикрывая отступление русских войск.

В начале июля в связи с отступлением Юго-Западного фронта Ставка Верховного главнокомандования русской армией приказала отвести войска за реку Висла. Это отступление обошлось очень дорого. Потери составили более миллиона человек. Утрачена огромная территория Российской империи, не говоря о Галиции. Отступая, великий князь Николай Николаевич приказал использовать тактику «сожженной земли», чтобы, как в 1812 году, замедлить движение врага. Русский фронт, лишенный боеприпасов, под сильным напором противника отходил, не допуская окружения и пленения корпусов и армий. В начале августа немцы вошли в Варшаву, которую удерживали до конца войны.

Бой у селения Гайворонки

В день, когда генерал-майор Маннергейм вновь принял командование 12-й кавалерийской дивизией, все газеты России сообщили, что Николай II вступил в Верховное командование вооруженными силами. Великий князь Николай Николаевич был направлен главнокомандующим на Кавказ. В армии перемена Верховного не вызвала большого впечатления, так как фактическим распорядителем всех вооруженных сил России стал генерал Михаил Алексеев. Это был сутулый человек, с косым взглядом из-под очков в простой металлической оправе, с несколько нервной речью, в которой постоянно слышались повторяющиеся слова. Он производил впечатление скорее профессора, чем крупного военного деятеля. Несмотря на скромный вид, генерал был человеком большого служебного самолюбия. Его характеру не чужда была некоторая излишняя нетерпимость к чужим мнениям, недоверие к работе своих сотрудников и привычка окружать себя безмолвными помощниками.

Осенние операции войск Юго-Западного фронта носили ограниченный характер. Австрийцы отказались от дальнейших попыток наступления в полосе рек Вислы и Буга, перенеся основной удар на города Сарны и Луцк.

Первые дни пребывания в дивизии ушли у генерала на знакомство и изучение груды приказов и директив, которые поступили в штаб во время его отсутствия. Из всех наиболее интересными были два документа. В первом говорилось, что Верховный главнокомандующий разрешил отпуска офицерам действующей армии сроком до двух недель. Однако в кавалерийских полках в отпуск можно было отправлять только по одному офицеру. Другой требовал приостановить награждение штабных офицеров, адъютантов и ординарцев, имеющих три и более награды, независимо от их заслуг.

Вскоре генерал-майор Маннергейм приказом командующего фронтом был временно назначен командиром 2-го кавалерийского корпуса, который получил направление на участок генерала Владимира Май-Маевского. Этот человек вошел в историю Гражданской войны в России как командующий Добровольческой армией в составе Вооруженных сил Юга России и отстраненный от этой должности в 1919 году. Май-Маевский, страдавший частыми и безудержными запоями, умер от разрыва сердца, когда остатки армии генерала Врангеля покидали Севастополь.

Узнав, что части генерала Май-Маевского прорвали фронт врага у селения Гайворонки, Маннергейм вместе с белгородскими уланами и Туркестанской конной батареей выехал к месту прорыва, приказав подтянуть туда остальные части корпуса.

Конная группа Маннергейма продвигалась лесом, испускавшим последние волны теплого аромата. Солдаты ради маскировки украсили себя зеленью, не забыв вплести еще зеленые ветки в хвосты и гривы своих лошадей.

— Ваше превосходительство, — обратился адъютант к генералу, — вы слышите, какие запахи?

— Слышу, — усмехнулся Маннергейм, — пахнет хорошим отступлением.

Вскоре на небе появился немецкий самолет-разведчик, но он, не заметив конницу, прошел стороной.

— Черт знает что! — ругались солдаты. — Это какое-то осиное гнездо, четвертый аэроплан с утра.

Небольшое, но очень живописное селение Гайворонки имело около 30 утопающих в вишневых садах домов. Оно находилось как бы в «мешке», имея с запада и востока большие рощи, занятые врагом.

Генерал Май-Маевский встретил барона на своем командном пункте, в двух километрах от селения. Обсудив ситуацию, генералы решили, что части корпуса Маннергейма двинутся на главные позиции немцев, как только полки Май-Маевского выбьют противника хотя бы из одной рощи. Атаку наметили на два часа дня, к моменту сосредоточения корпуса в южной части селения Гайворонки.

В полдень один из офицеров штаба Май-Маевского пригласил генерал-майора Маннергейма к телефону, но связь неожиданно оборвалась. Пока телефонисты чинили линию, зачищая провода зубами и употребляя винтовочный шомпол в качестве заместителя, генерал продумал тактику наступления своего корпуса.

Через полчаса, когда телефонную связь восстановили, Маннергейм услышал вкрадчиво-любезный голос командира 11-го армейского корпуса, который находился в 40 километрах от Гайворонок. По какой-то странной прихоти начальника штаба армии Маннергейм подчинялся этому корпусу.

— Здравствуйте, барон, мне доложили, что вы уже сосредоточили свои дивизии у Гайворонок. Чтобы облегчить тяжелое положение полков Май-Маевского, о котором мне сообщили, немедленно атакуйте врага.

— Ваше высокопревосходительство, мы с Май-Маевским приняли общее решение, что я атакую врага после того, как он захватит рощу около Гайваронок.

— Я имею от Май-Маевского другую информацию.

— Ваше высокопревосходительство, прошу отменить ваш приказ об этой атаке. Даже малейшей надежды на успех операции у меня нет. Это связано с тем, что перед атакой основных немецких позиций мои полки под губительным перекрестным огнем врага должны пройти большие участки открытой местности и узкий мост. Я потеряю всю свою кавалерию, и атаковать немцев будет некому.

— Генерал Маннергейм, мой приказ остается в силе, выполняйте его. Желаю успеха.

Маннергейма до глубины души возмутило двуличие Май-Маевского, хотя о его «деяниях» в Галиции он был хорошо осведомлен. Неожиданностью для барона оказалось появление в его штабе двух командиров сотен Кабардинского туземного полка с приказом, который гласил: «Согласно решению командира 11-го армейского корпуса вы включаетесь в состав корпуса Маннергейма и вместе с ним в два часа дня атакуете врага…»

— Ничего, — подумал Маннергейм, — терять своих солдат под пулями врага я не буду, как бы ни хотели мои начальники, буду тянуть время до наступления темноты, а там посмотрим.

Собрав подчиненных ему командиров дивизий, бригад и полков, генерал детально отработал вместе с ними тактику предстоящей атаки на немецкие позиции без участия полков Май-Маевского.

Было решено, как только стемнеет, подтянуть для стрельбы прямой наводкой конные батареи и пулеметные команды ближе к позициям неприятеля, расположенным в рощах. По сигналу красной ракетой открыть ураганный огонь продолжительностью 30 минут, затем в конную атаку на рощи бросить кабардинцев. Когда они будут громить врага с запада и востока, незаметно между ними провести шесть эскадронов белгородских улан и неожиданно атаковать главные позиции немцев. Остальные части корпуса оставить в резерве и при необходимости постепенно вводить в бой.