Хельге Палудан - История Дании

• Название: История Дании
• Автор: Хельге Палудан
• Издательство: Весь мир
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-7777-0265-1

История Дании, охватывающая огромный период времени  со времен викингов и до начала ХХI в., написана ведущими датскими историками. На русском языке публикуется впервые. Одно это делает выход книги в свет настоящим событием в отечественной историографии. Россию и Данию связывают века взаимоотношений и многие людские судьбы, стоит  вспомнить имена Витуса Беринга, императрицы Марии Федоровны и многие другие. И нельзя забывать, что царь Петр именно в союзе с Данией прорубал «окно в Европу». В то же время история Дании, когда-то великой европейской дepжавы,  в современной России известна мало. Книга, выходящая в свет в серии «Национальная история», устраняет этот пробел. В ней рассмотрены основные этапы становления  датской государственности и гражданского общества, проблемы социально-экономического развития, различные аспекты внешней политики. Книга адресована всем, кто изучает и преподает европейскую историю.

---

Закон о всеобщем страховании, включавший в себя страхование по болезни, старости и инвалидности, предполагал некоторое увеличение соответствующих пособий. Однако наиважнейшему изменению законодательство в этой области подверглось в 1922 г., когда пенсионный возраст увеличился с 60 до 65 лет, а определение размера «пенсии по возрасту», как она теперь стала называться, перешло в компетенцию государства, тогда как ранее его устанавливали отдельные муниципалитеты по своему усмотрению. В то же время коммунальные власти получили возможность предоставлять пенсионерам социальное жилье в квартирах взамен мест в домах призрения. В 1937 г. было восстановлено право получения пенсии по достижении шестидесятилетнего возраста, правда в уменьшенном размере. Предполагалось, что этим правом в первую очередь воспользуются лица, долгое время остающиеся без работы, и одинокие женщины, то есть наибеднейшие группы общества.

Острые дискуссии вызвал проект закона об общественном призрении. Но не потому, что на его осуществление требовалось больше средств, чем на проведение в жизнь законов, которым он пришел на смену, а потому, что он ограничивал права тех, кто обращался за общественным вспомоществованием, в частности лишал их права голоса на выборах в местные органы власти. Пособие по бедности в собственном значении этого термина предоставлялось теперь лишь незначительному меньшинству общества, представленному алкоголиками, люмпенами и т. п. Другие виды общественного вспомоществования относились ныне к формам муниципальной или — в обыденном понимании — «социальной» помощи, и для лиц, принимающих таковую помощь, правовые последствия могли быть применены только в случае признания их муниципальной комиссией по социальным вопросам нуждающимися по собственной вине, как правило в случае признания их тунеядцами. На практике в разряд таковых попадало лишь незначительное меньшинство населения. Таким образом, произошло кардинальное переосмысление самой сути системы общественной поддержки граждан. Изначально общественная помощь рассматривалась как своего рода заем, который в принципе подлежал возвращению, а неуплата долга влекла за собой лишение гражданских прав. В предыдущие десятилетия из этого правила делались многочисленные исключения. Теперь же с правовой точки зрения в осознании данной проблемы произошел переворот. Помощь государства квалифицировалась уже как всеобщее право, из которого власти могли делать исключения лишь в особо оговоренных законом случаях.

На первый взгляд споры по поводу правовых принципов были бурей в стакане воды, ведь право на получение пособия по бедности фактически закреплялось уже в Конституции 1849 г. И тем не менее эта дискуссия имела большое значение для будущего, поскольку внесла свою лепту в изменение общественного сознания, которое постепенно переставало воспринимать государственную помощь нуждающимся как некое подаяние, унижающее социальное достоинство граждан. В первую очередь именно благодаря тому, что социальная реформа способствовала выработке этого нового отношения в массовом сознании, она стала важным шагом на пути к созданию общества благоденствия.

К сфере социальной политики в общепринятом понимании этого термина можно отнести и законы, впервые принятые в 1929 г., согласно которым разрешалась стерилизация душевнобольных и умственно неполноценных, в теории — на добровольной основе, на практике же — в качестве условия выписки из клиники или лечебницы. Сторонники подобных мер руководствовались, с одной стороны, тем, что дети этих лиц оказывались бы в неприемлемых Для жизни и воспитания семейных условиях, а с другой — что не менее существенно — распространенными в то время теориями наследственности, авторы которых считали необходимым ограничить передачу наследственных болезней потомству. В этом отношении Дания находилась среди стран-пионеров, разработавших так называемое евгеническое законодательство, каковое в течение 30-х годов было принято и в других государствах.

Условия жизни семьи

Структура распределения доходов существенных изменений не претерпела. На долю лиц с самыми высокими доходами, составлявших 4 — 5% всех налогоплательщиков, приходилась четвертая часть национального дохода, и точно такая же сумма поступала в распоряжение 55 — 60% налогоплательщиков, имевших самые низкие доходы. Уровень благосостояния населения различался в зависимости от места проживания. Самым высоким он был в Копенгагене и крупных провинциальных городах. Ниже — в малых городах, а самым низким — в сельских районах.

В общем и целом уровень жизни повысился, и вопиющая нищета стала скорее достоянием прошлого, нежели приметой настоящего. О росте уровня жизни дают представление данные о структуре расходов в семьях рабочих и служащих, опубликованные по результатам проводившихся время от времени Статистическим управлением Дании исследований, посвященных положению домашних хозяйств. В 1909 г. 45% дохода уходило на продукты питания, а в 1939 г. — только 33%, и, наоборот, доля дохода, остававшаяся в распоряжении семьи после удовлетворения других первичных потребностей — оплата жилья, покупка одежды и т. п., выросла с 24 до 31%.

В большинстве своем доход семьи по-прежнему оставался равен доходу ее главы. Доля средств замужних женщин в доходах домашних хозяйств составляла всего лишь несколько процентов. Однако данные исследований за 1939 г. свидетельствуют о начале изменений в сложившейся структуре, поскольку в некоторых группах населения доля супруги в совокупном доходе семьи в среднем составила 15%. И такое положение дел было характерно отнюдь не для семей с низким доходом главы дома, а, напротив, для тех, где он имел особо высокий доход. То есть в данном случае речь идет о женщинах, имевших хорошую работу, к примеру в учреждении или в магазине, и не пожелавших бросать ее после замужества.

Эта тенденция становилась все заметнее, по мере того как увеличивалось количество незамужних женщин, предпочитавших работе прислуги труд в быстро растущем секторе обслуживания. Дефицит прислуги волновал определенные круги общества. Предпринимались попытки привлечь к этой работе новые кадры за счет смены названия должности на «домработницу», но они, разумеется, оказались безуспешными. Хотя государство официально и ввело принцип равной оплаты за равный труд вне зависимости от пола работника, женский труд по-прежнему был дешевле мужского, а профсоюз женщин-работниц в то время еще считал такую ситуацию приемлемой, поскольку она позволяла привлечь большее количество женщин на рынок труда. Некоторыми представителями сильного пола выдвигалась идея снижения уровня безработицы за счет увольнения замужних женщин, однако она не нашла серьезной поддержки.

Детских садов и яслей было еще мало, а в системе образования подавляющее большинство населения ограничивалось обучением в начальной школе. Правда, количество выпускников реальных училищ (девять—десять лет обучения) и средних школ (восемь—девять лет обучения) удвоилось и в 1940 г. составило, соответственно, И и 15% общего числа детей данного возраста. Число выпускников гимназий также удвоилось и превысило 3%.

Начальная школа являлась самым важным социальным учреждением для детей. Обучение в начальной школе в разных коммунах было организовано по-разному, и не далее как в 1937 г. новый закон о школьном образовании содержал в себе два пакета документов, регулирававших деятельность в этой области, один — для городских, а другой — для сельских школ. Требования для городских и сельских школ отличались друг от друга, да они и не могли быть едиными. Небольшие сельские коммуны с малым количеством детей, в отличие от городских, не имели возможности обеспечить обучение по всему спектру преподаваемых предметов. Во многих сельских школах работал лишь один учитель, а все дети делились на два класса, которые приходили на уроки посменно, через день. Новый закон был в первую очередь направлен на улучшение условий обучения на селе. По новым правилам школы обязательно должны были иметь спортивный зал, помещение для уроков труда и кухню — девочки по-прежнему считались будущими домохозяйками. Кроме того, при наличии соответствующих условий сельские школы получили право организовать обучение английскому языку. С целью повышения эффективности обучения местным властям разрешалось создавать одну — центральную школу, финансируемую несколькими коммунами сообща. Война, однако, затормозила ход реформы, и, хотя принцип унификации школьного образования был заложен уже в новом законе о школах, принятом в 1958 г., только укрупнение коммун в 1970 г. позволило создать основу для его практического осуществления по всей стране.

Жилье и транспорт

Дефицит жилья представлял собой одну из главных проблем того времени. Естественный прирост населения сопровождался переселением сельских жителей в города, и этот процесс усилился в период кризиса в сельском хозяйстве в 30-х годах. Во многих сельских коммунах численность населения начала сокращаться.