Владимир Шинкарев - Конец митьков

• Название: Конец митьков
• Автор: Владимир Шинкарев
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-367-01633-8

Нелитературная история «митьков» от автора идеи.

---

Мне же хотелось диалога, обсуждения — к Мите не пробиться много лет, поговорю с Рекшаном. Как идеолог с идеологом.

57. Разговор с идеологом

История бренда «Митьки», как ее видит Рекшан, относится к плутовскому жанру, но слишком заурядна, даже зубоскалить над ней скучновато. Типовая история: у рядового Иванова были сапоги. Но оказалось, что Авторитетному Дембелю эти сапоги как раз впору. Если бы Иванов попробовал с Дембелем и его братками сам поговорить в тихом переулке, это была бы борьба здоровая. Но рядовой Иванов стал при людях орать, что остался без сапог, то есть проявил худшие черты фраеров — зависть, тщеславие и жадность. Это понять можно. Фраера — это вообще сборище довольно противных людей. Авторитетный Дембель голенища сапог по-дембельски укоротил, а каблуки по-дембельски нарастил, что рядовой Иванов сделать нипочем бы не догадался. Успехи Авторитетного Дембеля сильно ранят Иванова, но само существование сапог в данный момент не зависит ни от Иванова, ни от Дембеля. И говорю я вам — это хорошо! (Не скрою, у меня раздражение вызывает эта псевдобиблейская интонация, фирменная для Рекшана: «И говорю я вам — это хорошо!» Да чего хорошего-то?)

Это метафора для краткости, а вот как разворачивалось это происшествие.

Начинает Рекшан со смелого противоречия с генеральной линией. (Напомню, какова она ныне: «Только что вышла книжка „Митьки“, приуроченная к 25-летию группы. Там собраны наши тексты и картины, начиная с зарождения „митьковства“ и до наших дней. Раньше такой книжки появиться не могло. Раньше у нас писал только Тихомиров, потому что не пил, а теперь, когда все побросали, выяснилось, что многие сочинять могут». Д. Шагин.) Он великодушно признает наличие книжки «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Это обозначение не является названием книги, а взято с рисунка Флоренского к титульному листу первого издания, но Рекшан и в дальнейшем называет книгу «Митьки» только «Митьки, описанные...». Этим нехитрым приемом часть авторства отнимается — в пользу, впрочем, не Мити, а Флоренского, делается групповым, где шут его знает, кто что придумал. В русле подростковой культуры это нормальная практика, о чем замечательно у Секацкого:

Нельзя не обратить внимание на недавно возникшую, но весьма знаменательную тенденцию иллюстрированных журналов в способе атрибуции публикуемых материалов. Теперь все чаще пишут: «текст такого-то, фото такого-то, дизайн такого-то». Ну ладно, а статья чья? Представим себе «Сказку о рыбаке и рыбке» в современном гламурно-подростковом журнале: текст Пушкина, фото Пупкина, оформление Тютькина — и еще не факт, что подписи будут следовать именно в таком порядке.

То есть вот публикуемый материал, с ним можно ознакомиться — целиком или частично. Если хочешь ознакомиться целиком — для самых настырных даже поясняется, что «текст Пушкина». Но можно ознакомиться бегло, проигнорировав приложение и ограничившись Пушкиным и Тютькиным, — в принципе, как раз на это рассчитывают авторы публикации, анонимные уполномоченные империи СМИ. Происходит глубокая регрессия к эпохе ярмарочных листков и лубочных картинок, к временам, когда статьи, вернее, заметки не подписывались (какая разница, кому принадлежит сопроводительный текст).

Так что возможно, Рекшан вслед за Митей искренне считает, что невелика разница — кто написал сопроводительный текст.

РЕКШАН: Сперва в слове «митьки» автор текста предложил делать ударение на первом слоге, но прототип Митя, сославшись на то, как его звал в детстве отец, посоветовал называть правильно и «ударять» в конце слова.

Митя считает вопрос об ударении принципиальным, постоянно этот момент подчеркивает (в данном случае через Рекшана), что дает ему моральное основание говорить журналистам: «Слово „митьки“ придумал я». Но эта подмена построена на ложном основании: изобретательница правильного ударения, Галя Подисокорская, жива и здорова, можно спросить у нее.

РЕКШАН: А потом, как водится, прошли годы. Советская власть превратилась в антисоветскую. Наступило время брендоносителей. Таковым у «митьков» стал Шагин. И никто, кроме Мити, в силу его врожденной обаятельности с этой ролью не совладал бы. Смею предположить, что без Шагина и никакой популярности у «митьков» бы не получилось. Да и сам автор «Митьков, описанных...» продолжал бы влачить малоизвестное существование.

«Ящик, гвозди и вещи; вещи пропали бы без ящика, ящик нельзя бы сколотить без гвоздей; но „гвоздь“ не самое главное, потому что все — „для вещей“, а с другой стороны, „ящик обнимает все“ и „больше всего“...» — я уже цитировал это рассуждение Розанова. Иной раз портится у меня настроение от этого «Конца митьков» — постыдным образом вскрываю постыдную диалектику развития, пишу, будто против воли увлекаемый течением... Мы начинали, не разбираясь, кто ужористее, а просто вместе дело делали, потом появилось политбюро и вот дошло до того, что пишу «Конец митьков», перебирая и оценивая, что важнее — гвоздь, ящик... Вот гвоздь — незаметная вещь, а «враг вступает в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя».

Конечно, Митя очень важен, но популярность получила именно книга «Митьки», а уж вследствие этого — Дмитрий Шагин в качестве ее заглавного персонажа, причем брендоносителем Шагин был назначен в первых строчках, а не стал таковым спустя годы. Впрочем, я допускаю, что Рекшан книгу «Митьки» не читал, а знает ее содержание опосредованно, понаслышке; думает: описание быта Шатана. Посередине своей статьи, псевдобиблейски молвив: «И мнение мое таково», — он вкратце перечисляет некоторые темы книги «Митьки» в качестве своих свежих наблюдений. Про выражение «прикрутить фитилек» поясняет: цитата из Шагина. Это цитата из «Адъютанта его превосходительства», о чем знает каждый, прочитавший первые страницы «Митьков». (Кстати, в тексте эту цитату произносит не Шагин, а абстрактный митек.)

Да, похоже, не читал: в нашу предпоследнюю встречу с Рекшаном, обсуждая его рецензию на тот самый сборник к 25-летию, я поинтересовался, почему рецензия (впрочем, очень лестная) касается только первой страницы одного из моих текстов — «Как митек черта надул», распространяя особенности именно этой страницы на всю мою литературу. Рекшан объяснил: «А я дальше и не читал».

Хорошо, это личное дело нового идеолога «Митьков» — что читать; а то, что он телефильмов не смотрит, — даже и похвально.

Разберемся с брендоносителем. У «Кока-Колы» кто является брендоносителем? Бутылка с напитком? Нет, скорее столб, на котором размещена реклама «Кока-Колы», ведь он именно несет на себе бренд. В этом смысле наблюдение точное: при антисоветской власти наступило время брендоносителей, весь город утыкали.

Желая правильно понять аргумент оппонента, я набрал слово «брендоноситель» в поисковой системе и оказалось, что моя ирония напрасна, этот термин действительно существует и означает именно то, что я предположил предмет с рекламой, например зонт-брендоноситель («зонт можно брендировать, нанеся на него фирменную символику»). В редких случаях — подставное предприятие («Авиалесохрана» — это всего лишь брендоноситель, который ничем не управляет и ни на что не влияет»), еще реже — некто, купивший или имеющий право использовать известный бренд.

Рекшан имеет в виду нечто среднее между этими значениями, причем брендоносители нравятся Рекшану гораздо больше самих брендов.

Рекшановское значение термина брендоноситель — это не бесчувственный столб и не зонт, это модель, которая носит на себе коллекцию какого-либо бренда. Красиво вышагивает в одежде, которую сконструировали, сшили и надели на нее. Я в этом плохо разбираюсь, но думаю, роль модели важна.

Представим: одному лопуху-модельеру удается найти форму для давно витающих в воздухе тенденций, изобрести новый стиль. Идет показ коллекции. По подиуму идет модель, идеально подходящая для этого стиля. Это не профессиональная модель, а подруга модельера, чей облик его и вдохновлял, потому сам стиль назван ее именем: стиль «Модель». Зал восхищенно замирает, аплодисменты, стиль так прост и самоочевиден, что почти каждый с удивлением думает: вот это-то я всегда и подразумевал! Стиль «Модель» становится всенародной любовью, фотографии модели в каждом журнале, на каждом столбе, толпы людей ломятся получить ее автограф. «Что модель думает по поводу экономического кризиса? » «Откуда возник стиль „Модель“?» «Делает ли модель в свободное время добрые дела?» Президент государства дарит стилю «Модель» модельное агентство. Все это лопуха-модельера сильно забавляет, пока не выясняется, что модель начинает распродавать под маркой «Стиль „Модель“» залежавшийся ширпотреб и вторсырье. Стиль «Модель» для многих становится синонимом халтуры, впрочем, это модельера уже не должно волновать: в модельное агентство его не пускают.