Александр Сегень - Ричард Львиное Сердце: Поющий король

• Название: Ричард Львиное Сердце: Поющий король
• Автор: Александр Сегень
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998

Роман современного писателя Александра Сегеня рассказывает об одном из самых известных английских королей — Ричарде Львиное Сердце (1157–1199). Бесстрашный рыцарь, один из предводителей Третьего крестового похода, он не смог взять Святой Град, но имя его вошло в легенды. Он погиб от отравленной стрелы во время войны с Францией при осаде Шалю, но еще долгое время распространялись слухи о том, что он воскрешен самим Господом Иисусом Христом, и находились люди, утверждавшие, что видели короля.

---

— Филу! Моя невеста оказалась с тобой заодно, и по ее просьбе я приказал остановить разграбление Мессины. Ты рад?

— Рад, рад… — усмехнулся Филипп-Август. — Только мне кажется, что до сего дня у тебя уже была одна невеста, не так ли?

— Да ты что, Филу! — удивился Ричард. — Разве ты не признавал доселе, что твоя сестра уже не может претендовать на брак со мной?

— Что-то не упомню, когда я признавал это во всеуслышание, — проворчал король Франции.

— Да брось ты, Филу! — возмутился наконец Ричард. — Неужто и впрямь решил со мной сегодня поссориться?

— Почему бы и нет?

— Не советую.

Король Франции подбоченился, немного поразмыслил, затем, улыбнувшись, положил левую руку на правое плечо Ричарда:

— Хорошо-хорошо, не будем ссориться, Уино.

Глава восьмая АЛИСА

С наступлением темноты последние крестоносцы оставили покоренный город и возвратились в свое становье. Там было устроено великое пиршество, на котором Ричард позволил себе крепко напиться и даже спел осипшим голосом одну кансону, после чего его отнесли спать на дощатом полу, подстелив только плащ. На следующее утро он проснулся от дрожи — во все окна и щели сквозило и было холодно так, словно не вчера царствовал в округе жаркий солнечный день сицилийского октября.

Выйдя на берег, Ричард увидел море, по которому ходили высокие волны, и небо, затянутое серыми тучами. Трудно было поверить, что накануне это же небо сверкало ослепительной голубизной.

— Будем надеяться… будем надеяться… — пробормотал король.

Он с удовольствием вспоминал вчерашний день, полную и сокрушительную победу над мессинцами, вспышку любви ко внезапно встреченной Беренгарии, ее чудесное согласие выйти за него замуж…

— И как меня угораздило? — шептал он, удивляясь, что так внезапно решился вчера сделать предложение руки и сердца, но нисколько не жалея о том, что случилось. Наоборот, в душе у него все расцветало, когда он думал о Беренгарии, поселившейся тут же, подле него, в этом греческом монастыре.

Красота принцессы веселила душу, и оставалось жалеть, что день свадьбы еще так далек. Во-первых, следовало дождаться согласия ее отца, короля Наварры. Во-вторых, что гораздо хуже, хотелось бы сначала избавиться от прыщей, а уж потом делить с Беренгарией брачное ложе.

В тот же день Ричард написал письмо тому, кого он отныне мечтал назвать тестем, и брат знаменосца Шарля, Гуго де Фонтеней, был отправлен срочно в Наварру, везя в своей сумке львиную лапу и сердце, а также весьма ценные подарки. Об этом Ричард тотчас отправился доложить своей невесте.

— Я вижу, вы прекрасно отпраздновали вчерашнюю победу, — улыбаясь, сказала Беренгария.

— Я плохо выгляжу? — спросил Ричард.

— Вы, как всегда, восхитительны, ваше величество, — нежно ответила принцесса. — Но у вас немного запеклись губы. Когда вы целуете мою руку, я чувствую, какие они шершавые.

— Уверяю вас, любовь моя, что, когда мне будет позволено целовать не только руку, мои губы превратятся во влажное пламя, и вы останетесь ими довольны.

— «Любовь моя»… Почему раньше эти слова не звучали для меня столь чарующе?.. Вы волшебник, эн Ришар.

— А вам часто доводилось слышать их?

— Если честно, то да, часто. В меня многие влюблялись. Разве я в том виновата?

— Вы — нет. Ваша красота — да.

— Вот вам и начало для новой сирвенты, мой поющий король.

В тот же вечер сирвента была сочинена и спета Ричардом для невесты, после того как король принял послов из города. Послы принесли благодарность за то, что вчера Ричард все же смилостивился и отдал приказ остановить разорение города. Мессина полностью признавала себя покоренной. Жители вновь именовали короля Рикардо не иначе как Корлеоне и выражали уверенность, что когда вернется Танкред Лечче, он воздаст королю Рикардо всевозможные почести.

Выслушав посвященную ей сирвенту в собственном исполнении жениха, Беренгария растрогалась и, когда Ричард сел с нею рядом, позволила ему приобнять ее за талию. Прикосновения к ней волновали Ричарда так, будто он никогда раньше не обнимал красивых девушек. И какого-то особого разговора у них в тот вечер не получилось.

Наступили дни томительного ожидания. Ожидалось сразу многое — когда на море стихнет ненастье, когда прибудет в Мессину ретивый Танкред Лечче, когда возвратится с ответом от короля Наварры гонец. На второй вечер, сидя рядом с Беренгарией, Ричард чувствовал себя несколько увереннее, остроумно пошутил пару-тройку раз, прекрасно пел, и она осмелилась наконец задать вопрос, который, как видно, ее мучил с самого начала:

— Эн Ришар, не сердитесь, но я хотела бы знать… Ведь у вас, кажется, была до недавних пор невеста.

— Да, была, — вздохнул Ричард. — Но вовсе не до недавних пор. Та пора давно миновала, когда принцесса Алиса считалась моей суженой.

— Об этом ходит такое множество сплетен… — промолвила Беренгария и потупила взор.

— Чтобы развеять сплетни, я готов рассказать вам все о моих взаимоотношениях с сестрой короля Филиппа-Августа, — решительно приступил к разговору король Львиное Сердце. — Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я считал себя человеком поистине удачливым во всех отношениях.

— Удачливым?

— Именно. То бишь человеком, коему и впрямь посчастливилось в свое время родиться на свет.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас вы себя таковым не считаете?

— О, еще бы! Конечно! Особенно с того мгновения, как я увидел вас, ваши глаза, пылающие неотразимой красотой гнева.

— И именно в шестнадцать лет вам сосватали сестру Филиппа-Августа?

— Да, в этом возрасте. Как говорил мой отец, пришла пора обрядить меня в полную сбрую. Он тогда объявил, что Лангедок находится в вассальной зависимости от Аквитании, и Раймон Тулузский принес мне омаж [44]. Мой брат Анри был уже к тому времени женат и коронован в качестве наследника престола. Ему не терпелось сбросить с трона нашего бедного старикана, короля Англии Анри Плантажене. Впрочем, какой там старикан!.. Отцу в том году исполнилось всего лишь сорок лет. Я не любил Англию, обожал Тулузу. К отцу особой ненависти не испытывал, но сразиться против него был не прочь. В общем, мы с Анри бросили отцу вызов, заявив о своей полной независимости от английской короны. Бретань и Нормандия, Анжу и Пуату встали на нашу сторону. Пользуясь случаем, король шотландский тоже решил повоевать с английским государем. Все говорило о том, что отца ожидает жестокое поражение. Но одно обстоятельство странным образом сыграло против нас и всех наших союзников и покровителей — несколько тамплиеров из английских комтурий захватили замок, в котором находилась наша мать Элеонора, пленили ее и увезли в заточение, точное место которого никак не удавалось разведать. Все наши военные действия после этого почему-то стали отличаться крайней бестолковостью, и вскоре нам пришлось признать свое поражение в войне с собственным отцом. Причем Анри сдался после первых же неудач, а я, как дурак, еще продолжал некоторое время сопротивляться, не желая мириться с мыслью о проигрыше. Король Франции тоже тянул с мирным соглашением. Людовику ужасно не хотелось, чтобы подумали, будто он жаждет освобождения из темницы своей бывшей жены. Когда же и я сдался, Людовик поспешил предложить отцу мир. Местом встречи был выбран замок Жизор на границе Нормандии и Франции. Какой-то древний обычай существовал испокон веков — для принятия важных решений собираться у огромного жизорского вяза, о возрасте которого можно было только гадать. Должно быть, обычай этот имел когда-то особое значение для друидов, поклоняющихся деревьям.

— Да, я слышала про жизорский вяз, какой он был огромный, — сказала Беренгария, — и как вы, эн Ришар, его доблестно свалили.

— Нуда, нуда, — улыбнулся Ричард. — Так вот, в этом-то распроклятом месте возле жизорского древа мне и всучили эту дурацкую Алису.

— Разве можно так о девушке!.. — нахмурилась Беренгария.

— Об Алисе можно, милая Беранжера, уверяю вас, — поспешил оправдаться Ричард. — Хорошо помню тот осенний денек… Обосновавшаяся в замке тамплиерская комтурия распоряжалась устройством встречи, и все прошло превосходно. Мой отец долго беседовал с королем Людовиком с таким видом, будто ни он, ни Людовик и слыхом не слыхивали о женщине по имени Элеонора. О ней не было сказано ни единого словечка. Шелестела могучая листва вяза, играла тихая музыка. Когда монархи уставали от разговоров, поэты принимались читать свои стихи. Я тоже спел там кансону собственного сочинения. Кажется, «Папоротник». Всем было весело. Малышка Алиса, которую Людовик привез с собой в Жизор, уморительно изобразила, как я пел. И тут мой отец возьми да и ляпни: «Вот пусть она и будет ему женой». И Людовик не моргнув глазом согласился: «Что ж, пусть! В залог нашего сегодняшнего примирения». Вот так, легко и просто, меня сосватали.