Клауде Куени - Друид

• Название: Друид
• Автор: Клауде Куени
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-343-539-8

Гай Юлий Цезарь без согласия сената вводит войска на территорию Галлии: он стремится захватить золото кельтов. Именно в эти столь неспокойные времена ученик друидов Корисиос покидает родину и отправляется на запад.

В принадлежащих гельветам землях Корисиос встречается с Цезарем и получает должность писца в канцелярии проконсула. Их судьбы таинственным образом связаны — боги благосклонны к обоим. Однако наступает день, когда Корисиос и Цезарь становятся непримиримыми врагами, и теперь молодой друид готов отдать жизнь за свободу своего народа и своей возлюбленной.

---

На своем пути мы то и дело встречали отряды конных воинов, которые разведывали местность. Дивикон направил их вперед, чтобы они тщательно осмотрели дороги, по которым вскоре будут двигаться тяжело груженные телеги, и привели в порядок мосты. То тут, то там виднелись пожарища — все, что осталось от деревень и мелких селений. На дорогах нам все чаще приходилось обгонять обозы, состоящие из людей, идущих пешком, всадников и телег. Все они двигались на юг. Похоже, никто ни о чем не беспокоился, у всех было приподнятое настроение. Для кельтов переселение из одних земель в другие является таким же обычным делом, как переселение души из тела в тело. Покидая свою родину, мы не считаем это потерей, точно так же и смерть не воспринимается нами как нечто ужасное — мы относимся к подобным событиям как к неотъемлемой части бытия, как к началу, а не как к печальному концу.

Спланировать столь масштабное переселение мог только выдающийся вождь. Дивикон ничего не оставил на волю случая. Встретив отряд вооруженных воинов, мы знали, что где-то впереди, на строго определенном расстоянии от него на нашем пути будет следующий отряд. Воины сопровождали телеги с продовольствием, оружием и палатками. Каждый брал с собой столько добра, сколько мог увезти, однако Дивикон позаботился о том, чтобы были дополнительные запасы, оплаченные им, между прочим, из собственного кармана. Князь тигуринов старался предусмотреть все возможные ситуации, ведь любая семья могла лишиться в пути своего имущества. А Дивикон не хотел, чтобы кому-нибудь из кельтов пришла в голову идея напасть во время перехода к Атлантикусу на селения арвернов или разорить их поля. Именно поэтому он велел взять с собой как можно больше продовольствия. С каждым днем мы приближались к цели нашего путешествия. Колонны из телег, всадников и кельтов, идущих пешком, становились все длиннее. Их было так много, что я бы не отважился даже назвать приблизительное количество людей. Постепенно отдельные обозы слились в один, напоминавший огромную извивающуюся змею длиной около тридцати римских миль. Люди нисколько не волновались. Они горланили песни и громко переговаривались друг с другом. Казалось, что они всего лишь решили съездить погостить в соседнюю деревню.

Я подолгу разговаривал с Вандой: об искусстве германских знахарей излечивать больных, об их богах, о том, как этот народ относится к небесным светилам. Сама же Ванда по-прежнему оставалась для меня загадкой. Где она родилась? Как стала рабыней? Ответов на эти вопросы я не знал. Иногда мне казалось, что история ее жизни — это тот единственный уголок души Ванды, который она не хотела делить ни с кем. Таким образом моя рабыня пыталась показать мне, что у нее тоже есть чувство собственного достоинства. А я, в свою очередь, прекрасно понимал, что должен с уважением относиться к ней. Даже несмотря на то что она была рабыней. Но однажды, когда я из-за неверного произношения исказил до неузнаваемости смысл сказанного мною на германском языке, Ванда подарила мне свою удивительную улыбку, которая очаровывала меня и заставляла сердце биться чаще. Я решил воспользоваться предоставившейся возможностью и задал вопрос:

— Мой дядя купил тебя на рынке в оппидуме рауриков, который расположен у изгиба Ренуса. Но откуда ты родом? Какое племя ты считаешь своим?

Ванда тут же плотно сжала губы и посмотрела на меня с некоторым пренебрежением или, возможно, с сочувствием. Я так и не смог понять, что выражал ее взгляд в те мгновения. Но в ее глазах больше не было тепла, которое иногда буквально заставляло меня терять голову.

— Я всего лишь твоя рабыня, господин, — холодно ответила Ванда. По всей видимости, она ожидала, что я тут же подарю ей свободу, еще до того как она поведает мне все свои тайны. Не знаю, возможно, она даже не думала об этом. Во всяком случае, меня в тот момент обуревали совершенно определенные чувства — я был в ярости и проклинал самого себя.

— Неужели ты забыла, что я спас тебе жизнь?

Ванда не смотрела на меня, ее взгляд был устремлен вперед, на горизонт.

— В доме Дивикона? — с грустной усмешкой спросила она. — Я не знала, что кельтские князья едят на завтрак молодых германских рабынь.

— Неужели ты хотела бы стать рабыней Дивикона? — Теперь я злился не только на себя, но и на Ванду. Что самое обидное, я даже не мог выплеснуть свои эмоции и наорать на свою дерзкую рабыню, потому что друид Веруклетий, ехавший впереди на расстоянии всего лишь десяти шагов, явно начал прислушиваться к нашему разговору.

— Дочери и внучки Дивикона были очень милы со мной. Я отлично провела время — меня накормили восхитительными блюдами и дали хорошенько выспаться.

— Конечно, почему бы и нет, — с издевкой заметил я, — ведь они думали, что ты моя жена! Если бы все сразу узнали, что ты моя рабыня, то…

— Я родилась свободной и не была рабыней с самого рождения, господин! Князь Дивикон при первом же взгляде на меня понял, что я благородного происхождения. Вот почему он хотел заполучить меня.

— Как же, как же! — не унимался я. — Может быть, ты дочь великого германского князя?

— Сейчас я твоя рабыня. Поэтому мне придется продолжать терпеть отвратительное, жалкое блеяние барана.

— Когда мы доберемся до Генавы, я тут же велю выпороть тебя за эту наглость! — прошипел я и ударил свою лошадь пятками в бока.

Наверняка Веруклетий слышал каждое наше слово. Когда я поравнялся с ним, он улыбался.

— Иногда бывает так, что некоторые подарки оказываются тяжким бременем, в то время как несчастье может через некоторое время стать самой большой удачей в жизни.

Вот еще один типичный пример того, как друиды выражают свои мысли. Подобная фраза могла на самом деле означать что угодно. Немного подумав, я, без сомнения, был вправе предположить, что подаренная мне дядюшкой Кельтиллом рабыня стала для меня бременем. С другой стороны, почему бы напасти по имени Ванда не стать со временем талисманом, который принесет мне удачу и счастье?

— Веруклетий, — торопливо заговорил я, — как германцы обращаются со своими женщинами?

Друид лукаво улыбнулся и внимательно взглянул на меня.

— У их женщин статус рабынь. В то время как любой мужчина имеет право развлекаться с каким угодно количеством представительниц противоположного пола, германкам под страхом смертной казни запрещено делать то же самое. Если германцу нужны деньги, то он не задумываясь может продать одну из своих жен на рынке.

Если честно, услышанное поразило меня до глубины души. Кто знает, возможно, и Ванду продал ее бывший муж? Если мое предположение было верно, то это многое объясняло. Я придержал лошадь и, вновь поравнявшись с Вандой, спросил ее, женятся ли германцы по любви.

Ванда на меня даже не взглянула. Некоторое время она молчала. В тот момент она казалась мне такой холодной и равнодушной, что у меня создалось впечатление, будто на лошади рядом со мной едет не моя рабыня, а серебряный слиток, купленный мною в Карфагене. Наконец она сухо ответила:

— Конечно же, германцы женятся по любви, господин. Родители выбирают для своей дочери мужа, затем договариваются о цене, а жених и невеста зачастую встречаются первый раз непосредственно перед свадьбой. Неужели непонятно? Это любовь с первого взгляда.

— И вы терпите такие издевательства?

— Да, господин. Точно так же, как ты не считаешь свою больную ногу особой помехой, поскольку ты увечен с самого рождения, германская женщина не видит в этом обычае ничего дурного, ведь у нас так поступают со всеми женщинами.

— Но ведь ты, Ванда, знаешь теперь, что все может быть совсем по-другому!

— Да, господин. Ты прав. Сейчас я знаю об этом. Но что с того? Ведь я рабыня. Похоже, у меня не больше прав, чем было раньше. Даже несмотря на то что мне стало известно о существовании других обычаев. Если разобраться, то это довольно жестокое наказание — знать, что можно жить лучше, но не иметь возможности воспользоваться этим.

— Ты хочешь сказать, что у ваших богов тоже есть чувство юмора?

Ванда промолчала. Она со скучающим видом взглянула на горизонт и немного придержала свою лошадь.

Впереди нас вдоль дороги растянулась огромная колонна стоявших на месте телег. У той телеги, что была далеко впереди, сломалась ось. Мы съехали с дороги и поскакали вверх по холму, к лесу. Здесь среди деревьев извивалась узкая тропинка, по которой мы могли ехать на юг параллельно оставшейся внизу дороге. Оказавшись на опушке леса, мы придержали лошадей и взглянули на длинный обоз, извивавшийся между двух невозделанных полей.

Веруклетий взглядом дал мне понять, что дальше можем ехать только я и он. Велев Ванде ждать нас здесь, я направил лошадь следом за своим наставником. Друид надел капюшон и начал пробираться через чашу. Ветки деревьев и высоких кустов цеплялись за его одежду и били по лицу. Через некоторое время Веруклетий слез с коня и привязал его к дереву. Я последовал примеру друида. Прямо перед нами открывалась небольшая поляна, справа над которой нависала огромная скала. Охваченный благоговейным страхом, я, осторожно ступая по траве, шел через поляну следом за Веруклетием. Внезапно я почувствовал прилив сил и почему-то начал думать о дядюшке Кельтилле. Мне казалось, будто он сейчас где-то рядом, наблюдает за мной. Я знал, что с ним все хорошо и его душа не страдает. Наверное, дядюшка Кельтилл посмеивался надо мной и над Вандой.