Василий Ардаматский - Ардаматский Василий - Перед штормом

• Название: Ардаматский Василий - Перед штормом
• Автор: Василий Ардаматский
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-250-00518-7

Перу известного советского писателя В. Ардаматского принадлежат хорошо знакомые читателю романы «Сатурн» почти не виден», «Возмездие», «Суд», «Последний год» и многие другие.

В своей новой книге писатель, используя архивные (в том числе и зарубежные) документы, давние публикации, мемуары, восстанавливает подлинную историю попа Гапона, сыгравшего трагическую роль в годы первой российской революции.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

И Рутенберг твёрдо, но с явным оттенком злости ответил:

— Я буду счастлив выполнить это решение партии! — и через секундную паузу добавил: — Но у меня есть сомнения уже чисто практического характера, и я просил бы более опытных боевиков помочь мне с ними справиться…

Азеф, конечно, понимал, что эта просьба главным образом адресована ему, и буркнул вопросительно:

— Какие сомнения?

— Ну, например, — начал Рутенберг, — могу ли я слепо надеяться, что в полиции, прежде чем допустить к Рачковскому, меня не обыщут?

Азеф склонил свою крупную голову к плечу:

— Да, это очень серьёзный момент, и его надо обдумать. Но всё-таки это будет зависеть в первую голову от степени доверия Рачковского вам, которое вы должны завоевать, прежде чем идти на дело.

— Пока это в большей степени зависит от Гапона, — заметил Рутенберг.

— Но этому-то мерзавцу, — подхватил Азеф, — Рачковский верит полностью! А может, оружие или взрывное устройство пусть будет у Гапона?

Рутенберг усмехнулся:

— И там, на глазах у Рачковского, он передаст его мне?

— Нет, нет, — подал голос Савинков, стоявший поодаль и смотревший в окно: — Мы же договорились, Пётр убивает и Рачковского, и Гапона. А будет или не будет обыск — это действительно зависит от того, как поверит Рачковский Рутенбергу. Если он поверит, что вы идёте к нему с ценнейшей информацией, то не позволит вас обыскивать. И всё-таки, — продолжал он, — я бы снял вопрос об одновременном убийстве Рачковского и Гапона. При всех политических выгодах этого для нас мы не имеем права забывать, что это создаёт для Рутенберга неимоверные трудности. Наконец, разве можем мы не считаться с сомнениями Виктора Михайловича в необходимости ликвидации Гапона? Ведь он этих сомнений ещё не снял. Я бы предоставил Рутенбергу право выбора: ликвидировать одного или двух, в зависимости от того, как будет складываться ситуация.

— Так не годится! — решительно сказал Азеф. — В наших традициях всегда была абсолютная ясность цели. Но вот что можно сделать: простейшим способом ликвидировать Гапона, а затем Рутенберг это убийство подал бы Рачковскому как крайне необходимое устранение свидетеля его решения работать на охранку. Такая предусмотрительность укрепила бы доверие Рачковского и облегчила бы выход на него самого. Но всё это требует времени, а тянуть с этим нельзя.

Все долго молчали. Но вот Азеф шевельнул в кресле своё крупное тело:

— Так или иначе, первая задача — завоевать доверие Рачковского к Рутенбергу. Для этого я бы предложил ещё один ход: симулировать подготовку нами покушения на министра Дурново. Такую симуляцию можно провести великолепно: начать слежку за объектом и сделать так, чтобы охранка её обнаружила. Понимаете? И через того же Гапона можно даже навести охранку на нашу слежку с предупреждением, что боевая организация возобновляет активную деятельность. Вы представляете интерес Рачковского к этому? — Азеф взглянул на Рутенберга, но тот не ответил, сумрачно молчал, стараясь не коснуться взглядом скользких глаз Азефа. Вся эта затея с симуляцией покушения на Дурново на первый взгляд выглядела стоящей, но он-то знал, как готовятся покушения и какая это чрезвычайно сложная работа, требующая усилии доброго десятка людей.

— Один я такую симуляцию провести не смогу, — угрюмо произнёс он. — И если тот же Рачковский разглядит, что это симуляция, тогда вообще всей игре конец.

— Но я в помощь вам выделяю опытнейшего боевика Иванова, — быстро сказал Азеф, — которого Рачковский прекрасно знает. Когда он обнаружит в этом деле Иванова, то отбросит всякую мысль о симуляции. А вам нужно будет только встретиться разика два с Ивановым на ходу. За вами наверняка следят, ваши встречи засекут, и после этого ничего для симуляции больше делать не надо, все силы — на Рачковского.

— Ну что ж, — подхватил Чернов. — Давайте сейчас на этой схеме и остановимся.

Разговор был окончен. Чернов тут же ушёл, бегло пожав руку Рутенбергу. Вскоре ушёл и Савинков. Прощаясь, он обнял Рутенберга за плечи, встряхнул:

— Трезво пойми — ты получил от партии огромное дело…

Азеф тоже приблизился к Рутенбергу:

— Честное слово, завидую, что вам дано казнить такую опасную для революции сволочь, как Рачковский. А с Гапоном не тяните, он только мешает в главном деле. И вы же слышали, Чернов эту схему принял. В общем, убирайте с дороги этого грязного попа и идите дальше… — И он заговорил более приглушённо: — Я заметил, вы сомневаетесь в необходимости симуляции покушения на Дурново. Если откровенно — я тоже. И знаете что? Мы проведём симуляцию симуляции. Не понимаете? Самой симуляции со всеми сложными атрибутами слежки за жертвой и тому подобного не будет. Но вы, скажем, два раза встретитесь с Ивановым, и поскольку оба вы у Рачковского под колпаком, он об этих встречах узнает и сильно встревожится, ибо знает, что Иванов боевик серьёзный. Он у вас наверняка спросит, что у вас с Ивановым? Вы ответите, что два раза случайно встретились, но о своих делах он ничего вам не говорил и речь у вас шла только о том, продолжает ли наша партия террор или решила его ослабить и даже отменить. Что последнее предположение высказали вы, а Иванов, мол, сказал, что, по его мнению, отмены быть не может. После этого Рачковский может считать, что вы как бы подтвердили, что Иванов в столице, и таким образом даже вроде бы выдали его, не зная, что он у них под колпаком. Отсюда ещё большее доверие Рачковского вам. Понимаете?.. Подведём итог. Идеалом остаётся ликвидация обоих: Рачковского и Гапона. Быть бы исполнителем мне, я бы не раздумывал ни минуты — обоих, — Азеф рассёк рукой воздух. — Второе. Брать или не брать партии на себя ликвидацию Гапона — вопрос непростой по одной причине: и в том, и в другом случае получается, что партия имела с ним какие-то дела. Проблема деликатная: если были с ним дела, то какие? А если никаких дел не было, почему казнили его именно вы? А вы же должны помнить: когда Гапон был в Европе, сам Чернов настоял, чтобы он вступил в нашу партию, а позже сам же вывел его из партии. Видите, какая путаная может образоваться коллизия, когда имеешь дело с таким хамелеоном, как Гапон. Но вы правы: все это вопросы, так сказать, вторичного характера. А то, что его надо казнить, решение партии твёрдое. Так что, если сложится ситуация, когда Рачковский окажется недоступным, а Гапон — рядом, уничтожайте эту гадину, и в этом акте с вами будет наша партия.

Последняя фраза Азефа впоследствии окажется для Рутенберга роковой. Но об этом позже…

Встреча эсеровских лидеров с Рутенбергом продолжалась на другой день. Поначалу Чернов участия в разговоре не принимал, поставил кресло к окну и с рассеянным видом смотрел на улицу, но было видно, что он слушает.

То, о чём шла речь, тревожило его тем сильнее, что в это время партия эсеров вступала в глубокий, длительный кризис, который приведёт к расколу в руководстве, к разногласиям в выборе цели и тактики. Партия будет то отказываться от террора, то заменять его экономическими экспроприациями, то снова возобновлять, прикрывая всю эту тактическую неразбериху псевдореволюционной фразеологией, и будет всё больше удаляться от истинной практики революционной борьбы в России. И уже совсем близко было разоблачение Азефа, которое станет сокрушительным ударом по эсеровскому руководству, на долгое время подорвёт его авторитет, тем более что в «дело Азефа» это руководство займёт позицию безоглядной защиты предателя и провокатора, даже спасёт его от наказания, и всё это будет делаться во имя защиты своего престижа. Это ещё впереди, но уже и сейчас Чернов озабочен сохранением авторитета ЦК.

Как раз в то же время в эсеровской газете в статье «Ближайшая задача и обязанность» он призвал членов партии без колебаний доверять своему Центральному комитету, «который свято предан высоким революционным идеалам».

Ну вот, высокие идеалы, святая преданность — а тут эта мутная история с Гапоном. В общем, Чернову было о чём тревожиться…

Утренним поездом Рутенберг вернулся в Петербург, а около полудня к нему домой уже явился Гапон. Рутенберг понимал, что охранка могла засечь его возвращение на вокзале, где её филёры, конечно, были. Тогда, значит, Гапон узнал о его возвращении от них. И это тоже неудивительно — Рачковский торопится заполучить его вместе с Гапоном.

— Как ты можешь так подолгу пропадать, — начал Гапон с упрёком, — когда тут у меня земля горит под ногами? Если Рачковский решит, что я вожу ого за нос, он же просто посадит меня за решётку и сделает это только от усиленного самолюбия.

VII

— Рачковский отлично понимает, чего стоит для меня решение идти к нему с поклоном.

— Почему с поклоном? — вспыхнул Гапон.

— Ладно, мы к нему пойдём. Решение мною принято, — твёрдо произнёс Рутенберг. — Но прежде я хотел бы выяснить кое-что о твоём положении…