Исай Мильчик - Степкино детство

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Степкино детство"
Описание и краткое содержание "Степкино детство" читать бесплатно онлайн.
В 1935–1936 годах, уже в возрасте 55 лет, Исай Исаевич Мильчик начал писать свою первую повесть для детей. До этого И. И. Мильчик писал публицистические книги и статьи для взрослых. Основной его труд — автобиография под названием «За Николаевским шлагбаумом». «Степкино детство» — это первая часть книги, задуманной И. И. Мильчиком. В основу ее в какой-то степени положен автобиографический материал.
Автор хорошо знал эпоху 90-х годов прошлого столетия, хорошо знал обстановку и быт захолустной слободки на Волге, сам был свидетелем холерного бунта, испытал тяжелую жизнь рабочего подростка, вынужденного за гроши много часов подряд, до полного истощения физических и моральных сил, крутить колесо в механической мастерской, узнал, что такое каторжная тюрьма и сибирская ссылка. Обо всем этом он и хотел рассказать в своей повести. Во время Великой Октябрьской революции И. И. Мильчик — член Совета рабочих и солдатских депутатов Петрограда от Выборгской стороны. И. И. Мильчик прошел большой трудовой путь от токаря до заместителя директора одного из ленинградских машиностроительных заводов. В 1937 году в номере 1 журнала «Костер» были опубликованы главы из повести под названием «На речке Шайтанке». Над этими главами автор работал с С. Я. Маршаком и Л. К. Чуковской. Автору не удалось закончить книгу: в феврале 1938 года жизнь И. И. Мильчика трагически оборвалась. Рукопись в виде законченных и незаконченных глав, набросков, черновиков сохранилась у жены и сына И. И. Мильчика. По просьбе издательства писательница А. И. Любарская тщательно изучила все эти материалы и подготовила рукопись к изданию.
— Тех, что Ларивон Иваныч привел.
У Степки заколотилось сердце. Он посмотрел на мать, на Бабая, на Рахимку. Васена стояла сцепив на груди пальцы и низко-низко опустив голову. Бабай, согнувшись, держался трясущейся рукой за край стола, а Рахимка — тот был белый как бумага, совсем потерянный. «Пропали, — подумал Степка, переводя глаза с Рахимки на мать, с матери на Бабая, — пропали, не уйти нам отсюда».
— А этого идола куда? — спросил ключник у городового и кивнул в угол на конопатчика.
— С этим еще подождать надо, мы еще с ним покалякаем.
— Шебаршит он больно много, — проворчал ключник.
Городовой повернулся к узлам:
— Эй, голубь сизокрылый, где ты там?
Конопатчик не сразу отозвался.
— Это ты шебаршишь тут? — спросил городовой, шагнув в угол.
— Я. А это ты меня давеча раскровянил?
— Не отказываюсь, я.
— Ладно. Скоро все наружу выйдет. За все рассчитаемся.
— Это кто же с кем же?
— Да хоть я с тобой.
Городовой тряхнул волосами, шагнул в угол и изо всей силы огрел конопатчика по уху. Так огрел, что даже под сводами отдалось.
— Получи! И вам то же будет, — сказал городовой, показывая кулак Васене и Бабаю.
— У-у-у, анафемы! — завопил конопатчик. Он поднял кверху свои узластые кулаки, потряс ими, но сейчас же ткнулся лицом к себе в колени.
Минеич зашипел на Степку:
— Не таращь глаз, дьяволенок, там тебя не касается. Понял?
Шаркая по полу подошвами сапог, он зашагал вдоль камер, остановился около пятой с краю и, гремя засовом, открыл дверь.
Из камеры, толкая друг друга, высыпали в коридор шестеро татар. Это и были воры со Вшивки. Первым выскочил тот молодой татарин, который давеча грозил Бабаю кулаком. Он ухарски подмигнул Бабаю, пробежал двумя пальцами правой руки по ладони левой и заржал по-лошадиному:
— И-го-го!
Бабай закачался из стороны в сторону и, со страхом глядя вслед вору, прошептал:
— Показывает, как мой новый алаша к ему пойдет..
Минеич, выпустив воров, вернулся.
— Черти серые! Встать по форме!
Степка понял: сейчас в тюгулевку. Он вцепился обеими руками в мать. Но она отвела его руки.
— Не вертись, хуже будет, — шепнула она Степке.
Ключник вынул из кармана мел, повернул Бабая к себе спиной и размашисто написал у него на бешмете большую цифру 1.
Потом подошел к Васене и написал у нее на спине цифру 2. У Степки написал 3, у Рахимки — 4. Когда все были перемечены, ключник оглядел всех своими тусклыми оловянными глазами и прохрипел:
— Первый, второй, третий, четвертый, марш в камеру!
И в распахнутую дверь камеры один за другим вошли четыре номера: Бабай первым, за ним Васена, за ними — Степка и Рахимка.
Вот она, тюгулевка, куда городовые народ сажают. Ни нар, ни стола, ни скамьи, только потолок, узенькое окошечко за решеткой, голые стены, пол, застланный грязной соломой, да параша в углу.
Степка как вошел, так и закрутил носом. Ух, воняет! Всем воняет: парашей, плесенью, водочным перегаром.
Он сел на пол, обвел глазами камеру от стены до стены, растопырил пальцы и сказал вслух:
— А что же мы тут будем делать?
Ему никто не ответил. Только позади зашуршала солома, — это Бабай плюхнулся на пол. Сел, подвернул под себя ноги и заскулил:
— Уй, черный борода[13] пришел мина, тюгулевка сажал, лошадь взял. Прапал Бабай. Уй, прапал…
Рахимка поглядел на отца и тоже плюхнулся на солому, и тоже заскулил:
— Ата[14] прапал, Рахима прапал… Алаша прапал.
И мать стояла опустив голову, привалившись к стене, засаленной арестантскими спинами. Степка думал сперва: просто стоит. А потом увидел: под подбородком кончики платка трясутся. Догадался, — плачет мать.
Он вскочил с пола. Подошел к ней. Прижался щекой к ее фартуку и так стоял около нее, не зная, что сказать, что сделать.
А у Васены по щекам ползли слезы, и она все отворачивалась, чтобы слезы не капали на Степку.
Бабай перестал скулить и прислушался к дребезжанию колес на улице.
— Это усман едет, его колес, — сказал он сам себе. — Песок нынче возил.
И опять тихо в камере..
Степка подошел к стене, где было зарешеченное окно, и стал тоже прислушиваться к звукам с улицы. Пожарный чего-то бубнит наверху. Собака вдруг завыла. «Камнем кто-нибудь запустил», — подумал Степка. Прогромыхала порожняя телега, одна, другая…
И вдруг с улицы, будто под самыми окнами, кто-то рявкнул:
— Нос! Нос!
Степка вытянул шею: окно высоко — ничего не видать. Подбежал к матери, затормошил ее:
— Мам, мам. Подсади меня к окну. Это, должно, Павла Иваныча дразнят.
Васена молча высморкалась в передник и приподняла Степку на покатый подоконник.
Окно тюгулевки выходило на зады участка. Здесь не было ни коновязей, ни лошадей. Тянулась, пропадая где-то, колея проезжей дороги. Против участка стоял дом из нового теса с бревенчатым крыльцом. Над крыльцом торчал шест, а на шесте горлом вниз качался зеленый штоф. Степка знал: если над домом штоф торчит, — значит, кабак; если обруч, — бондарня; если веник, — баня.
А дразнят и вправду Павла Иваныча.
Мотается по дороге маленький, сутулый человечек, уже седой, в брючках-макаронинах с бахромой внизу, в кургузом сюртучке и в рыжей шляпенке, надвинутой на лоб. На детском личике старика высунулся далеко вперед, как приклеенный к маске, огромный коричневый нос. И издали кажется, что вместо лица у Павла Иваныча один только нос. И все, кто идет по улице, тычут в старика пальцами и кричат:
— Нос! Нос! Нос!
Это и есть Павел Иванович — Нос — самый носатый человек в городе.
— Нос! Нос! Нос! — задолбил над головой у Степки пожарный. Тот самый пожарный.
За пожарным проезжий извозчик, в балахоне, подпоясанном веревкой, остановился, бросил вожжи, привстал на телеге и заорал, задрав кверху бороду:
— Нос — сто лет рос! Нос — сто лет рос!
— Идет, нос несет! Идет, нос несет! Нос — через речку мост! Нос — через речку мост! — загудели голоса из окон участка.
А Павлуша вертится на тонких козьих ножках то туда, то сюда, прикрыл маленькой ладонью огромный свой нос, нагибается, хватает комья засохшей грязи и, смешно подпрыгивая, швыряет их в кого придется. Фалды его сюртучка взлетают, из карманов падают на землю рыбьи хвосты, окурки папирос, огрызки сахара.
Вдруг дверь кабака отворилась, и на бревенчатое крыльцо вышел длинный, тощий мужик с плоским, унылым лицом, в новой жилетке поверх ситцевой рубахи.
— Мое почтение, Ван Ваныч! — крикнул тощему мужику со своей вышки пожарный.
«Кабатчик это», — догадался Степка.
На солнце блестят его мазанные маслом прямые волосы. Засунув ладони в жилетные карманы, кабатчик вертит большими пальцами, задумчиво смотрит на носатого старика и жалостливо качает головой.
Павел Иваныч, увидев кабатчика, припал вдруг к земле и полез под телегу, привязанную к перилам крыльца.
— Ну, чего ты меня боишься, глупый? — говорит кабатчик, и голос у него тоже будто масленый. — Вот ведь народ, вот озорники, до чего доводят бедного человека — под телегу спасается, вроде животной. Вылазь оттуда, Павлуша, подь ко мне, голубь.
Не верится Степке: «Неужто кабатчик да заступится?»
— Иваныч, батюшка, вступись, — высунув голову из-под телеги, задребезжал старик.
— Да ты вылазь. Ну, ну. Топай сюда, — ласково манил его кабатчик.
Павлуша вылез из-под телеги и, все закрывая рукою нос, придерживаясь за перила, заковылял на крыльцо.
Теперь крики стихли. Все ждут, что будет.
Степка тоже обернулся к матери, к Рахимке, зовет их к решетке.
— Гляди, гляди, кабатчик за Павлушу вступился.
Но ни мать, ни Рахимка не отзываются. Мать сидит на полу, уронив голову на руки, о чем-то думая. Рахимка дремлет, прижавшись к отцу.
А кабатчик уже достал из жилетного кармана какую-то монету и протягивает старику.
— Ha-ко вот тебе, Павлик, на-ко на бедность.
Павел Иваныч шагнул ближе и протянул дрожавшую ладонь.
Вдруг пальцы кабатчика быстро сунули монету в жилетный карман и сам он, весь изогнувшись к старику, крикнул ему прямо в лицо:
— Шляпа носатая…
— По шее его! — заорали справа и слева. — По шее его!
Носатого старика точно ветром скинуло с крыльца.
Шляпа слетела у него с головы.
— Эй ты, прочь с окна, — услышал Степка окрик за своей спиной.
В дверной решетке торчали щетинистые усы ключника.
Степка соскользнул с подоконника и прижался к матери. Васена молча провела рукой по его волосам. Степка прислушался: шаги ключника становились тише, глуше и совсем замолкли. Должно быть, ушел ключник в конец коридора, к своему столу.
Крики на улице тоже стихли.
Затих шум в коридоре. Замолк Бабай. Он сидел, как и раньше, подвернув под себя ноги. Около него, привалившись плечом, дремал Рахимка. Мать сидела на грязном полу и, уперев локти в колени, держала ладонями опущенную голову, все о чем-то думая.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Степкино детство"
Книги похожие на "Степкино детство" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Исай Мильчик - Степкино детство"
Отзывы читателей о книге "Степкино детство", комментарии и мнения людей о произведении.