Эмили Гиффин - Суть дела

• Название: Суть дела
• Автор: Эмили Гиффин
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40311-8

На детской вечеринке произошло несчастье...Чарли, один из маленьких гостей, оказался в больнице с тяжелыми ожогами.Знаменитый пластический хирург Ник Руссо делает все, чтобы помочь мальчику, но при этом невольно увлекается его матерью, одинокой Вэлери. И однажды случается то, что должно было случиться...Однако есть ли у отношений Вэлери и Ника будущее?Ведь Ник женат, он не мыслит жизни без своих детей, без своего уютного дома... да и супруга Тесса по-прежнему дорога ему. Он оказывается меж двух огней.На что он надеется? Зачем лжет обеим женщинам? Или он втайне мечтает, что одна из них заставит его сделать сложный выбор?..

---

— Спасибо, — говорю я, думая, что, хотя дети действительно выглядят неплохо, ее комплименты, пожалуй, чрезмерны, и нет ничего настолько милого в двух купленных в магазине костюмах — один абсолютно предсказуемый, другой — слегка пошловат.

— Где Ник? — спрашивает она, оглядываясь вокруг, словно Ник может неожиданно выскочить из-за кустов.

— Ему пришлось поехать на работу, — сообщаю я с обычной смесью гордости и сожаления, вытекающей из брака с хирургом.

— Какой облом, — сочувствует она.

— Да. Но ничего не поделаешь, — пожимаю я плечами и осматриваю ее дом, восхищаясь, с каким размахом он украшен — пугала вдоль подъездной дорожки, с деревьев свисают маленькие привидения, а на переднем крыльце теснятся искусно вырезанные из тыкв фонари. Я говорю ей, что все выглядит великолепно, надеясь сменить тему, хотя бы ради Руби и Фрэнка, не видя смысла привлекать их внимание к отсутствию отца.

— Спасибо! На заднем дворе художник — можно разрисовать лицо. А я не могу решить — устраивать или нет ловлю яблок в воде. Как по-твоему, не слишком холодно? Не слишком много хлопот?

— Да. Давай попроще, — говорю я и понимаю, что с таким же успехом можно советовать Мадонне держаться поскромнее или Бритни Спирс — быть осмотрительнее в отношениях.

Я сообщаю об этом Эйприл, и она смеется, берет меня под руку и объявляет о своей радости видеть меня. На самом деле, я думаю, это означает, что она соскучилась по разговорам о чем-то еще, кроме драмы Роми.

— Мне тебя не хватало, — отвечаю я и с приятным чувством иду рядом с ней по подъездной дорожке. С удовлетворением, рожденным успешным выстраиванием дружеских связей своих детей, мы наблюдаем, как Руби и Фрэнк здороваются с Оливией, преувеличенно горячо обнимаясь.

Мое хорошее настроение не покидает меня и в следующий час, пока я общаюсь с подругами и обмениваюсь последними новостями с соседями, обсуждая обычные темы — как быстро летит время, насколько детям нравится и школе и необходимость в ближайшее время устроить свидание в песочнице. Но все это время, даже когда меня спрашивают, где Ник этим вечером, я старательно не думаю о бросающемся в глаза его отсутствии в группе отцов, которые толпятся отдельно, рядом со своими красными тележками, в которых находятся пакеты сладостей для детей и бутылочное пиво для них самих. Я чувствую, что многие думают о Роми, но только Карли Брюстер имеет смелость открыто поднять этот вопрос. Карли — одна из наиболее скандально известных и наименее любимых женщин в нашем районе. Бывшему консультанту со степенью магистра управления бизнесом (она закончила Уортон-колледж), Карли, похоже, до предела наскучила ее роль сидящей дома матери четырех мальчиков, и она компенсирует это тем, что сует нос в дела всех и каждого, затевает ненужные баталии в родительском комитете и на собраниях местной ассоциации. А прошлой весной она даже предлагала узаконить выгуливание кошек на поводках.

Во всех случаях свои расспросы она начинает как бы между делом, умело укачивая своего младшего в кенгурушке от Бьорна.

— Как дела у того маленького мальчика? — спрашивает она, как будто имеет смутное представление об этой истории. — Который получил ожоги у Крофтов?

— Отлично, — отвечаю я, не сводя взгляда с демаркационной линии между ее пепельными волосами и темными корнями.

— Ваш муж сегодня с ним?

— Точно не знаю. Я не спрашивала, — подчеркнуто говорю я, зная, что она не поймет намека.

И точно, она театрально вздыхает, оглядывается и понижает голос до свистящего шепота:

— Мой муж работает с его матерью. С Вэлери Андерсон. Они в одной юридической фирме. — Ее глаза загораются, когда она продолжает. — И он говорит, что она не ходит на работу уже несколько недель...

Я уклончиво мычу, а затем стараюсь перевести внимание Карли на ее собственных детей — это единственная тема, от которой она гарантированно получает больше удовольствия, чем от сплетен о других людях.

— Как мальчики? — спрашиваю я.

— Сумасшедшие, — закатывает глаза Карли, глядя на второго своего сына, одетого Винни-Пухом и методично срывающего хризантемы на клумбе Эйприл. Карли придерживается позиции «мой ребенок не может сделать ничего плохого» и спокойно позволяет ему истреблять цветы со словами: «Да. Они все такие».

В отличие от Фрэнка, думаю я, который регулярно завладевает моим блеском для губ, играете куклами Руби, а недавно заявил, что станет парикмахером, когда вырастет. Я делюсь этими подробностями с Карли, которая сочувственно наклоняет набок голову и весело говорит:

— Я бы не стала чересчур беспокоиться.

Подтекст ясен — мне следует серьезно озаботиться.

Я смотрю, как Винни-Пух топчет оборванные лепестки и размазывает их в пурпурные и розовые штрихи по подъездной дорожке, уверенная, что столь же усердно он давит и жуков. «Пусть уж лучше мой сын будет геем, — думаю я, — чем агрессивным богатеньким мальчиком, каким, кажется, обречен стать сын Карли».

— А это, видимо, Пятачок? — улыбаюсь я младенцу на руках Карли, в комбинезончике с ярко-розовой полоской и маленьким пятачком на носу, и оглядываюсь, пытаясь найти Тигру и Иа-Иа. Карли кивает, и я бормочу: — Очаровательный.

— Он не так очарователен в три утра, — устало произносит Карли, неся свою усталость как знак почета. — У меня есть няня... но все равно каждые два часа я встаю кормить его. Так что ничего хорошего.

— Это очень тяжело, — замечаю я, думая, как она мастерски подчеркнула два факта: она достаточно привилегированна, чтобы иметь помощницу, однако является преданной матерью, чтобы все равно вставать и кормить своего ребенка.

— Да. Конечно. Но это того стоит... Вы кормили?

«Не твое дело», — думаю я и собираюсь солгать, как не однажды делала в прошлом. Но вместо этого выпаливаю правду с чувством освобождения и больше не охраняю этот факт как постыдную тайну.

— Несколько недель. У меня не так хорошо все обернулось. Я бросила. Так всем было лучше.

— Мало молока? — шепчет она.

— Нет. Я просто вернулась на работу... а сцеживать было очень трудно, — объясняю я и замечаю Руби, которая изо всех сил выталкивает пронзительно кричащего Фрэнка из заднего окна сиреневого игрушечного автомобиля.

— Эй, Руби! Прекрати сейчас же! — кричу я с другого края лужайки.

— Сейчас моя очередь, — отвечает Руби; в ее голосе слышны истерические нотки. — Он не пускает.

— Ему два года, тебе — четыре.

— Два года — достаточно взрослый, чтобы делиться! — вопит она. К сожалению, справедливое замечание.

— Пойду разберусь, — говорю я, радуясь предлогу покинуть Карли.

— Вот когда пожалеешь, что их отца здесь нет, а? — говорит Карли и улыбается мне самой лучшей своей улыбкой, означающей: «Моя жизнь лучше твоей».

Позднее этим вечером, когда дети спят и свет на крыльце погашен, я, пытаясь устоять перед конфетами, мысленно возвращаюсь к самодовольной улыбке Карли. Я

спрашиваю себя, не показалось ли мне это — не компенсирую ли я собственную неудовлетворенность, чересчур переживая или оправдываясь из-за работы Ника. Меня вдруг осеняет: Карли не единственная в своем роде, все женщины сравнивают свои жизни. Мы знаем, чьи мужья много работают, кто чаще помогает по дому, кому удастся зарабатывать больше денег, а кто преуспел в сексе. Мы сравниваем наших детей, примечая, кто спит всю ночь, не просыпаясь, кто ест овощи, обращаем внимание на их манеры, подбираем им нужные школы. Мы знаем, у кого лучший дом, кто устраивает самые веселые вечеринки, вкуснее всех готовит, хорошо играет в теннис. Мы знаем, кто среди нас самая красивая, у кого меньше всех морщинок вокруг глаз, у кого лучшая фигура — от природы или благоприобретенная. Нам известно, кто работает полный день, кто сидит дома с детьми, кому удается и то и другое, да еще, по виду, и с легкостью, а кто ходит по магазинам и ленчам, пока все это делает няня. Мы все это обдумываем, а затем обсуждаем с подругами. Сравниваем, а затем делимся по секрету — вот что делают все женщины.

Разница заключается только в том, думаю я, зачем мы это делаем. Для того чтобы оценить свою жизнь и успокоиться, осознав свою нормальность? Или мы состязаемся, наслаждаясь недостатками других, ощущая при этом свое превосходство?

Звонит телефон, избавляя меня от неудержимых мыслей и неразвернутого батончика «Твикс». Я вижу, что это Ник, и поспешно отвечаю.

— Привет! — здороваюсь я с таким чувством, будто мы не разговаривали несколько дней.

— Привет, дорогая, — отвечает он. — Как все прошло вечером?

— Было весело, — говорю я и пересказываю основные моменты — как Фрэнк все время повторял: «Угости или угости», — а Руби напоминала ему, чтобы он благодарил, как гордилась всякий раз, получая комплименты от старших девочек по поводу своего костюма. — Но, конечно, без тебя было совсем не то. Нам тебя не хватало.