Джесси Байок - Исландия эпохи викингов

• Название: Исландия эпохи викингов
• Автор: Джесси Байок
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 78-5-271-41157-1

Джесси Л. Байок — специалист по древнеисландскому языку и средневековой Скандинавии, профессор отделения скандинавистики и Котсеновского института археологии при Университете штата Калифорния в Лос-Анджелесе. Джесси Л. Байок руководит археологической экспедицией «Мшистая гора» в Исландии. Его перу принадлежат многочисленные работы по средневековой Исландии и сагам, включая книги «Исландия в средние века: общество, саги и власть» и «Распря в исландской саге», а также переводы на английский язык «Саги о Вельсунгах», «Саги о Хрольве Краки» и «Младшей Эдды». Байок учился в Исландии (где в молодости жил на хуторах в северных фьордах и пас овец), Швеции, Франции и Америке и получил докторскую степень в Гарвардском университете; его научным руководителем был знаменитый филолог Альберт Бейтс Лорд. «Исландия эпохи викингов» — главный труд Байока, открывающий панорамную картину средневекового исландского общества с его уникальной структурой и сложной системой законов. Богатый иллюстративный материал дают примеры из исландских саг, которые при должном анализе оказываются истинным сокровищем для исследователя. В настоящее издание включены «Сага о людях из Оружейникова фьорда» и «Сага о Гудмунде Достойном», ранее не переводившиеся на русский язык.

---

Морской переход по направлению восток — запад был для викингов делом обычным и тем не менее далеко не безопасным. Низкая облачность и туманы мешали капитанам держать курс, а в открытом море кораблю угрожали штормы и айсберги. «Книга о взятии земли» (гл. 90 в редакции «Книги Стурлы», гл. 87 в редакции «Книги Хаука») сообщает, что из двадцати пяти кораблей, отправившихся в 984 (или 985) году заселять Гренландию, до места добрались лишь четырнадцать. Чем ближе к берегу, тем серьезнее риск кораблекрушения; так, в «Саге о христианстве» (гл. 18) рассказывается, как в 1118 году в районе Островной горы на юге Исландии выбросило на берег крупный торговый корабль о 27 скамьях для гребцов (для сравнения самый большой известный по сагам корабль, «Большой Змей» конунга Олава сына Трюггви, был о 34 скамьях): его «подкинуло вверх и завертело в воздухе, и так он упал на землю».

Культура континентальной Скандинавии легла в основу культуры Исландии. Их социальные коды и общественные ценности — одни и те же; можно утверждать, что исландцы в полном объеме унаследовали социальные богатства, добытые веками общественной эволюции в Северной Европе. Это наследие позволило им установить на острове сложный конституционный порядок, а затем и дополнительно его усложнить, введя изощренную систему законов, контрактного права, права частной собственности и гражданского права. Одновременно исландцы создали уникальную в мировой истории литературу. Простой или примитивной можно называть лишь исландскую экономику той эпохи. В большом скандинавском мире международная торговля процветала, но Исландия находилась на самой его окраине, основой выживания там служили скотоводство и собирательство, и в силу этих обстоятельств экономика страны принуждена была сделаться самодостаточной.

Сравнивая общество Исландии с другими обществами той эпохи, следует принимать во внимание и иные факторы. Так, например, в отличие от Ирландии с ее богатой историей родов и вождей, уходящей корнями в бронзовый век, в средневековой Исландии не было кланов, а власть «больших людей» не основывалась на контроле либо владении большими территориями. Но что же в таком случае есть исландское общество? Коротко говоря, это общество, развитие и особенности которого были заданы сочетанием общескандинавского наследия и иммигрантского опыта в новой стране. Отбросив значительную часть военных и политических структур, самой историей выпестованных в континентальной Скандинавии к эпохе викингов, исландские первопоселенцы и их потомки построили особое общество со свойствами, которые редко могли сочетаться в обществах других стран Европы, — и тем более в течение сколько-нибудь длительного времени. С X века у исландцев имелось рудиментарное государство, способное заявить окружающему миру о своей независимости; внутри страны, напротив, исполнительная власть находилась в руках частных лиц, фактически всех граждан одновременно, и поэтому во внутренних делах исландцы смогли ограничиться лишь намеками на государственные институты. Внутренняя целостность общества обеспечивалась ведущей ролью горизонтальных социальных связей, каковые лишь усиливались благодаря тому, что все землевладельцы были согласны в следующем: любые вопросы должны решаться не насилием, осуществляемым «большими людьми» или от их имени, но исключительно путем достижения консенсуса.

В антропологии давно утвердилось понятие «культурного фокуса», каковой есть тенденция любого общества к особой сложности и изощренности одних аспектов и институтов[113] на фоне относительной простоты других. Когда общество фокусируется, сосредоточивает усилия на развитии какого-то одного аспекта своей культуры, этот аспект становится очагом инноваций, так как именно он, а не другие, находится в центре внимания. Культурный фокус Исландии — закон и право, и потому общество держало хаос в узде не с помощью мечей, а с помощью правовых решений, согласие относительно которых достигалось путем внесудебных договоров между сторонами и прений в судах.

Исландские законы основывались на традиции и обычаях, которые проявили большую гибкость и отлично адаптировались к новым явлениям. Закон и право служили моделями концептуализации жизни за пределами семьи — при этом, что необычно, другие модели практически не использовались. Закон и право определяли, как достичь успеха в посредничестве между сторонами и решить тяжбу ко всеобщему согласию, а равно играли роль общественного фундамента, были тем неизменным и прочным, тем незыблемым, что не меняется веками. Эта стабилизирующая роль закона и права с особой яркостью проявлялась во времена кризисов и разногласий, ведь к юридическим процедурам прибегали даже при решении сугубо частных споров. Благодаря этому общество в целом имело эффективный инструмент нейтрализации даже самых разрушительных внешних и внутренних сил. Лучший пример тому — обращение страны в христианство в 1000 году, о чем пойдет речь в главе 16. Потенциально крайне взрывоопасная ситуация была обращена исландцами в обычную тяжбу между двумя сторонами (приверженцами старой и новой веры), для решения которой отлично подходили общепринятые и всеми уважаемые юридические процедуры; эта тяжба и была благополучно разрешена на альтинге путем переговоров и взаимных уступок.

Приватизация исполнительной власти в X веке

Власть в Исландии эпохи народовластия являлась своего рода товаром и продавалась и покупалась на своего рода рынке, где, как на любом рынке, ключевую роль играли спрос и предложение. Кандидаты на позиции лидеров, «власть имущих», соревновались за поддержку землевладельцев, без которой они не могли стать годи, — а статус годи позволял сосредоточить в своих руках богатство и власть, поскольку успех в юридических процедурах обеспечивался именно этой привилегированной позицией в обществе. При наличии выдающихся индивидуальных способностей тот, кто делался годи, мог достичь весьма впечатляющих успехов, а тот, кто заключал с ним союз и поддерживал его, мог в будущем рассчитывать на взаимную помощь. Во многом система работала в пошаговом режиме — за каждое действие нужно было платить, любая правовая услуга имела свою цену, услуги можно было продавать, покупать и обменивать.

Поскольку исполнительная власть находилась в руках всех граждан страны в целом и принуждение к исполнению судебных решений осуществлялось в индивидуальном и частном порядке, то исполнительных структур не существовало, и исландцам не нужно было вводить налоги, чтобы оплачивать их содержание. Такое решение было очень эффективно с экономической точки зрения[114] — страна запросто обходилась без чиновничества и полиции, и стоимость государственного управления снижалась практически до нуля. Минимум исполнительных институтов при этом имелся — с установлением практики частного исполнения закона тяжущиеся стороны, как правило, продавали права мести своим представителям, и уже те осуществляли судопроизводство и исполнение решений. Представителями могли быть и обычные землевладельцы с известной долей амбиций, но, как правило, ими выступали годи. Статус годи обеспечивал человеку место в национальном законодательном собрании, лёгретте, этот статус являлся частной собственностью и мог продаваться. Однако стоимость приобретения годорда или его части была лишь платой за вход: новоиспеченный годи должен был обладать личными лидерскими качествами, иначе ему было не преуспеть как предводителю своих сторонников. Когда землевладелец оказывался вовлечен в конфликт и не мог сам добиться уважения к своим правам, он обращался к представителям, особенно к годи, — те же, имея институционализованную поддержку крупной группы людей (тинговых), обладали куда большими возможностями заставить считаться со своими интересами путем манипулирования правовой системой. Годи рассчитывали на плату за поддержку землевладельцев и других годи в тяжбах; однако средств платежа за подобные услуги в Исландии было не очень много.[115]

Товарный статус годорда самым серьезным образом влиял на ситуацию в обществе. Легкая доступность подлинной власти, пусть власти низкого уровня (власти высокого уровня в Исландии попросту не было), обеспечивала стабильность исландской политической системы. Классовые различия, несмотря на их реальность, не представляли собой непреодолимых барьеров на пути к годорду, и амбициозный землевладелец вполне мог поставить перед собой задачу стать годи и затем успешно решить ее. Вознаграждение в виде власти и высокого социального статуса было вполне достижимо в рамках наличной политической и социальной системы, и поэтому у амбициозных личностей не имелось стимула пытаться достичь своих целей путем изменения правил игры. Вплоть до появления в XIII веке больших годи (об этом будет речь в конце настоящей книги) у нас нет никаких свидетельств, что землевладельческий класс в Исландии был недоволен своим социальным положением и предоставляемыми им возможностями.