Андрей Изюмов - 13-47, Клин

• Название: 13-47, Клин
• Автор: Андрей Изюмов
• Жанр: Научная Фантастика

Война всегда поглощает вас, когда приходит внезапно. Старый мир рушится, а новый приходится отстраивать прямо в процессе сражений, на пепле и руинах, жертвуя всем, что дорого сердцу и душе, рассчитывая только на себя и твердое плечо друга, союзника, соратника в этом всеобъемлющем хаосе… Но все выглядит абсолютно иначе, если нашествие врага превращается в многолетнюю блокаду. Сменяются поколения, и новые адепты цивилизации вырастают прямо в жарком пламени войны по обе стороны баррикад. Здесь и рождаются герои, в одиночку способные переломить ход затянувшегося сражения. Трусы, из-за действий или бездействий которых проигрываются решающие битвы. Хотя, в основном, чаще всего появляются самые обычные люди, для которых это ужасное побоище становится делом всей жизни. В моменты, когда человеческое тело не выдерживает адского огня сражений, приходится искать новые пути. Тогда в дело вступает наука. И модифицированные солдаты шагают прямо в бой, защищая идеалы своей стороны. Он родился во время войны и всегда считал себя идеальным винтиком сложного военного механизма. Как и все остальные, он не имел имени. Лишь порядковый номер и оперативный псевдоним. У него была своя правда и свой смысл жизни. До того самого дня…

---

— Мне лучше, — признался я. — Действительно становится лучше. Хотя бы пропала головная боль!

В эйфории я попытался тут же встать на руки, закинув ноги вверх к потолку, но, как только сделал это, получил новый режущий заряд боли в черепе.

Я вскрикнул, потерял равновесие и рухнул на пол.

— Клин, ну ты все-таки ребенок и идиот! — взбесился Агент. — Ты можешь подумать своей пустой башкой о том, что должно пройти какое-то время, прежде, чем ты восстановишься?!

Боль была секундной, прошедшей так же быстро, как и наступившей. Но Агент был прав. Не нужно было поддаваться глупой, и пока что беспричинной, радости.

Я поднялся с пола и вернулся в кресло.

— Я сегодня больше всего рад тому, что ты выжил тогда, — сказал я Агенту, — ибо я сам уже собирался заказывать гроб. Как же здорово, Агент, что ты оказался сентиментальным и не выбросил вакцину.

— Забавно вышло, что она понадобилась, спустя несколько лет, а смертельное ранение тогда получил я, обязанный тебя спасать в случае подобного, а не ты, в расчете на которого она и давалась, — сказал Агент. — Ну что ж. Ты мне снова должен, Клин. Который раз я тебя уже спасаю?

Я посмотрел на него с улыбкой, а потом в мой мозг закралась одна подозрительная мысль.

— Если мне необходимо вкалывать эту вакцину каждые полгода, как ты говоришь, то очень странно, что я до сих пор жив.

Агент вопросительно посмотрел на меня.

— Проект был закрыт, так? А меня нужно было поддерживать вакциной каждые полгода? И что ради меня одного велось ее производство? Это же глупо, меня бы, скорее всего, просто пустили в расход!

— Почему ты раньше тогда об этом не задумывался?

— Потому что не знал о том, что мне что-то колют, — я поднял с пола инъектор и прочитал единственные находящиеся на его корпусе буквы, — «НКТ-126». У этой хреновины даже нет названия. Только серийник! Агент, я не верю в то, что ради меня одного продолжали производство этого средства! Чтоб поддерживать жизнь в единственном солдате? Такое просто логически невозможно!

— Думаешь, раз они регулярно кололи тебя…

— То проект вовсе не закрыли, — завершил я мысль. — Я не один такой.

— Тогда почему тебе все рассказали и дали с самого начала жить спокойной жизнью?

— Понятия не имею, — честно ответил я.

Внезапно в голову пришла одна мысль.

— Слушай, а почему эти гены вводились детям?

— Меня в такие подробности не посвятили, Клин.

— Может, проект просто перекинули на взрослых солдат? Может, уже сформировавшийся организм легче переносил все это?

— А ты переносил что-то тяжело, пока рос?

— Да нет, — я потер голову. — Я вообще никакого дискомфорта не испытывал. Мне и рассказали-то про гены только после аварии. Мне тогда было одиннадцать, и я много чего сломал, неудачно прокатившись на джетбайке. Заросло все неожиданно быстро. Но, может, была какая-то особенность? Может, я и не прав, может, как раз гены нужно было вживлять детям, потому что они приживались в организме в период его формирования и развития, а не сразу же ломились в его клетки, как это наверняка было бы в случае с взрослыми?

— Да я понятия не имею, Клин. Давай для начала посмотрим, сработает ли до конца твоя вакцина. Если да, то у тебя появится фора в полгода. Если нет, то я даже не знаю, что тогда делать.

А вот об этом я совершенно не подумал!

— Точно… ведь даже если я и протяну эти самые полгода, то потом-то все снова повторится?

Агент развел руками.

— Скорее всего.

— Тогда выход у меня всего один, — у меня даже голова закружилась от пришедшей в нее мысли.

Агент посмотрел на меня с ожиданием ответа.

— Придется вернуться за вакциной домой, — выдавил из себя я. — На нашу с тобой старую базу…

20

Я вернулся к Кити уже полностью лысым — Агент подсказал парикмахерскую. По его же наводке я заглянул в магазин одежды и разжился новыми шмотками. Когда я переступал порог дома, то за моей спиной висел старый рюкзак с тесаком, пистолетом и некоторыми вещами внутри, а в руках я нес пару пакетов с одеждой.

Она тоже встретила меня, выглядя уже слегка по-другому. Цвет волос остался тем же, но их длина сократилась до прежней.

— Так лучше? — улыбнулась она, встретив меня прямо у порога.

— Гораздо естественнее, — улыбнулся я в ответ.

— Алекс что-нибудь смог сделать? — взволнованно поинтересовалась Кити.

— Он дал мне вакцину. Головная боль прошла. Проблема лишь в том, что это был единственный образец. А уколы мне нужны периодически.

— Надеюсь, вы догадались сдать хотя бы часть его в лабораторию на экспертизу? Может, можно попытаться синтезировать его и здесь?

«Если бы…»

— Это было невозможно, — мрачно ответил я. — Инъектор абсолютно герметичен, его пресс выдавил изнутри все, что было, в мою кровь. У нас они делаются так, что открыть инъектор после герметизации, не разбив его вдребезги, не получится. Сама понимаешь, что выбора у меня особо не было. Либо принять, либо отдать в какую-нибудь лабораторию, а самому надеяться не откинуться.

— Дерьмо, — мрачно и тихо ответила Кити.

Пару минут мы простояли в абсолютной тишине, пока Вирус первая не прервала ее:

— А когда нужен будет новый укол?

— Если все пойдет хорошо, то через полгода, — ответил я, — но проблема в том, что я не знаю, подействует ли это вообще. Вакцина валялась у Алекса пару лет, а я задержался с привитием на несколько дней. Эти гены, что сидят внутри меня, нужно подпитывать примерно каждые шесть месяцев. Иначе они начнут меня убивать. Мне, оказывается, и раньше кололи антидот, только я об этом не знал.

— Объясни мне, как можно не знать, колют ли тебе что-то или нет?!

— У нас каждые полгода абсолютно все солдаты проходят обязательный медосмотр, — пояснил я, — там нас прививали сразу от всего. Очевидно, там мне и кололи вакцину.

— И тебе тоже становилось плохо? Голова болела? А потом переставала спустя пару дней после укола?

— Нет, — я отрицательно мотнул головой, — наверное, там они никогда не запаздывали с вакцинацией, вероятно, проводили ее заранее, поэтому и меня ни разу не ломало. Слушай, а можно мне хотя бы от двери отойти-то? Я могу и на ходу рассказывать.

Я бросил рюкзак и пакеты в угол и двинулся на кухню. Налил себе воды и залпом выпил.

— Мне сейчас реально хорошо, — попытался успокоить ее я, — до следующей инъекции еще полно времени, а если все пойдет нормально, то, может, получится заменить это вещество еще чем-то другим?

— Чем, Клин?!

— Да не знаю я! Какими-нибудь наркотиками, в конце концов! Умоляю, давай ты сейчас хоть немного успокоишься, а?! Думаешь, мне самому весело от того, что я ввел себе последнюю и единственную дозу антидота и фактически только вырвал немного времени?!

Кити вздохнула.

— Ладно, я помолчу. Во всяком случае, постараюсь, — сказала она и подняла с пола мой рюкзак.

Расстегнула его и достала оттуда тесак и пистолет.

— Ну с разделочным мачете я уже знакома, — сказала она, — а это что такое? — и она извлекла изнутри мой лист, несколько лет висевший над диваном, а теперь свернутый в трубку и хранившийся в рюкзаке.

— Разверни, — ответил я, — это мой лозунг.

— О, да я даже, не разворачивая, могу сказать, что там будет написано. Что-то вроде «Моя сила не в генах», да?

— Вообще нет.

— «Альянс — мой дом родной?»

— Не-а.

— «Мочи республиканских тварей?»

— Слушай, да открой ты, наконец, и все! — не выдержал я.

Кити развернула лист.

— «Твоя жизнь — война», — прочитала она, — мелко как-то, Клин.

Я забрал у нее лист.

— Повешу над кроватью. Дома он висел именно так.

— Чтоб просыпаться каждое утро и вот это вот видеть?

— Точно. Ты не против?

— Да делай что хочешь, — махнула рукой Кити. — Детский сад какой-то…

Я посмотрел на лист. Надпись на нем сохранила совершенно тот же вид, к которому я привык дома. Старый армейский рюкзак сослужил мне хорошую службу, сохранив этот небольшой привет из прошлого.

«Из таких мелочей и строится жизнь», — промелькнула мысль в голове.

***

Утро следующего дня началось неплохо. Абсолютно не могу вспомнить, что же снилось мне той ночью, но это было совершенно неважно. В кои-то веки головная боль не будила меня каждые пару-тройку часов, и одно это уже было прекрасно.

Я аккуратно поднялся с кровати, стараясь не разбудить спящую на боку Кити. Она свернулась калачиком, забавно подтянув колени к животу. Я улыбнулся, надел шорты и тихо вышел из комнаты.

Дошел до тренажерного зала. В голову закралась мысль: «А в силах ли я уже повторить что-нибудь из того, что раньше делал элементарно, совершенно не напрягаясь?»

Я понятия не имел, сколько нужно времени вакцине, чтоб прижиться в организме, но и сидеть, сложа руки, тоже не хотелось, пусть даже вчерашняя подобная попытка и принесла мне только боль.