Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей

• Название: Тузы за границей
• Автор: Гейл Герстнер-Миллер
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62189-7

Сорок лет минуло с тех пор, как 15 сентября 1946 года над Манхэттеном был распылен чудовищный вирус «дикой карты», навсегда изменивший ход мировой истории. Америка, принявшая на себя основной удар, пострадала больше других, но за сорок лет кое-как научилась жить со своим новым лицом и бороться с могущественными преступниками-мутантами. Таинственный Астроном мертв, его египетские масоны разгромлены, далеко в космосе приручен и направлен прочь от Земли враждебный человечеству Рой… Однако «дикие карты» есть не в одной Америке, и силы хаоса действуют не только в тени манхэттенских небоскребов и на убогих улочках Джокертауна. Кругосветное турне, предпринятое сенатором Хартманном вместе с группой тузов и джокеров, подтверждает это буквально на каждой миле.

---

– Да, и ни один человек не встал на мою сторону. Даже Эрл. – Его лицо смягчилось, взгляд проник сквозь губительную работу времени к той юной красавице, которую он помнил. – Нет, это неправда. Ты заступилась за меня.

– Да, – признала она сипло. – Хотя потом еще много лет не могла восстановить уважение моих товарищей. – Женщина невидящим взглядом уставилась в стол.

Тахион взглянул на часы в каблуке сапога, поднялся.

– Дани, мне пора. Делегацию ждут в Версале к восьми, а мне еще надо переодеться. Приятно было… – Он начал заново. – Я очень рад, что ты нашла меня и напомнила о себе.

«Слишком высокопарно и неискренне».

Ее лицо сморщилось, застыло в паутине горьких морщин.

– И это все? Сорок минут и au revoir[113], ты даже не выпьешь со мной?

– Прости, Дани. Мой график…

– Ах да, ты же у нас великий человек. – Кучка банкнот все еще лежала между ними на столе. – Что ж, я возьму это как пример твоего noblesse oblige[114].

Она подняла бесформенную сумку и выудила из нее кошелек, затем затолкала франки в его потрескавшееся кожаное чрево.

Сморщенные губы тронула жестокая улыбка.

– Нет, я поступлю лучше. Я дам тебе за твои деньги кое-что ценное.

Узловатые артритные пальцы вытащили фотографию из бумажника и швырнули ее на стол.

Это был снимок молодой женщины. Каскад рыжих волос полускрывал узкое личико. Озорное многозначительное выражение в блестящих карих глазах. Изящный пальчик, прижатый к полной нижней губке, как будто призывающий зрителя к молчанию.

– Кто это? – спросил Тахион с леденящей уверенностью в том, что уже знает ответ.

– Моя дочь. – Их глаза встретились. Улыбка Дани стала шире. – И твоя тоже.

– Моя.

Слово сорвалось с его губ как удивленный, радостный вздох.

Внезапно всю усталость и боль, накопившуюся за время поездки, словно рукой сняло. Чего он только не повидал! Джокеров, насмерть забитых камнями в трущобах Рио. Геноцид в Эфиопии. Притеснения в Южной Африке. Голод и болезни повсюду. Все это оставило у него чувство безысходности и поражения. Но если по этой планете ходит его ребенок, все можно пережить. Даже страдания от собственной импотенции потускнели. С утратой мужественности он лишился главной части себя. Теперь все это ему вернули.

– О Дани, Дани! – Он потянулся через стол и сжал ее руку. – Наша дочь! Как ее зовут?

– Жизель.

– Я должен ее увидеть. Где она?

– На кладбище. Она мертва.

Казалось, слова раскололись в воздухе и ледяные осколки проникли в самую глубь его души. У него вырвался крик боли, и он зарыдал, роняя слезы сквозь пальцы.

Данель поднялась со стула и зашагала прочь.

Версаль. Тахион, цокая каблуками по паркету, остановился и оглядел пейзаж сквозь искажающую призму бокала с шампанским. На мгновение ему померещилось, что он дома, и тоска, охватившая его, показалась почти физической в своей остроте.

«Поистине, нет красоты в этом мире. Жаль, что я не могу оставить его навсегда. Нет, это неправда, – поправился он, едва его взгляд упал на лица друзей. – Все же многое здесь достойно любви».

Один из лощеных помощников Хартманна стоял за его плечом. Интересно, ему повезло пережить похищение в Германии или его выписали сюда из Америки в качестве пушечного мяса для этого убийственного турне? Впрочем, может быть, усиленные меры безопасности помогут этому молодому человеку вернуться домой целым и невредимым.

– Доктор, мсье де Вальми хотел бы встретиться с вами.

Молодой человек принялся расчищать Тахиону дорогу, а инопланетянин тем временем изучал самого популярного кандидата на президентских выборах во Франции со времен Шарля де Голля – Франшо де Вальми. Высокий и стройный, он с легкостью двигался сквозь толпу. В его густых каштановых волосах имелась единственная седая прядь шириной в два дюйма, что весьма впечатляло. Впрочем, куда более впечатляющим, хотя и куда менее бросающимся в глаза, был тот факт, что ему выпала дикая карта. Туз. В стране, помешавшейся на тузах.

Хартманн и де Вальми обменивались рукопожатием. Два рьяных охотника, использующие силу и популярность, чтобы занять должности первых лиц своих стран.

– Сэр, доктор Тахион.

Де Вальми обрушил на такисианина всю мощь своих неотразимых зеленых глаз. Тахион, воспитанный в культуре, в которой шарму и обаянию придавали огромное значение, обнаружил, что француз наделен и тем и другим почти в такисианской мере. Интересно, не это ли тот дар, который преподнесла ему дикая карта?

– Это большая честь для меня, доктор.

Он говорил по-английски. Тахион приложил маленькую ручку к груди и ответил по-французски:

– Я польщен.

– Мне было бы очень интересно услышать ваше мнение об исследованиях наших ученых по поводу вируса дикой карты.

– Я только что прибыл. – Такисианин потеребил лацкан камзола, поднял глаза и впился в собеседника острым взглядом. – Говорят, президент готовит вас в престолонаследники. Но ваше положение туза от этого не пострадало?

– Нет.

– Было бы любопытно узнать, в чем заключаются ваши способности.

Де Вальми прикрыл глаза.

– О, мсье Тахион, мне неловко об этом говорить. Так, ничего серьезного. Годится разве что гостей развлекать.

– Вы очень скромны, сэр.

Помощник Хартманна одарил его сердитым взглядом, на который Тахион как ни в чем не бывало ответил, хотя уже пожалел о своей мимолетной вспышке сарказма. С его стороны было невежливо выставлять напоказ свою усталость и несчастье других.

– Я не чураюсь пускать в ход преимущество, полученное благодаря вам, доктор, но надеюсь, что президентский пост получу благодаря своей политической позиции и превосходству.

Тахион издал негромкий смешок и перехватил взгляд Грега Хартманна.

– Забавно, не правда ли, что в этой стране дикая карта открывает человеку дорогу к высокой должности, тогда как у нас аналогичная информация о кандидате приведет к его поражению.

Сенатор скорчил гримасу.

– Лео Барнетт.

– Прошу прощения? – с некоторым замешательством переспросил де Вальми.

– Один проповедник-фундаменталист, собравший немало последователей. Дай ему волю, он восстановил бы все старые законы о диких картах.

– О, все гораздо хуже, сенатор. Думаю, он загнал бы их в специальные лагеря и принудил к массовой стерилизации, – вставил свое слово Тахион.

– Да, это неприятная тема. Однако я хотел бы обсудить с вами еще одну неприятную тему: ликвидация ракет средней дальности в Европе. Не то чтобы у меня был опыт сотрудничества с теперешней администрацией, но мои коллеги из Сената… – Хартманн подхватил де Вальми под руку, и они удалились прочь, сопровождаемые свитой многочисленных помощников, которые держались в нескольких шагах позади, словно стайка ожидающих поживы рыблоцманов.

Тахион глотнул шампанского. Люстры сверкали, стократ отраженные в нескончаемой череде зеркал, которые швыряли яркий свет, словно осколки стекла, в его раскалывающуюся голову. Он сделал еще глоток шампанского, хотя понимал, что алкоголь отчасти повинен в его теперешнем недомогании. Алкоголь да еще назойливый гул сотен голосов, деловитое пиликанье смычков по струнам и толпа, собравшаяся за стенами этого здания. Для такого восприимчивого телепата, как он, ее присутствие было сравнимо с несмолкаемым прибоем.

Сотни людей, когда их кортеж ехал по длинному, обсаженному ореховыми деревьями бульвару, махали им руками, жадно вытягивая головы в надежде хоть мельком увидеть les ases fantastiques[115]. Приятное разнообразие после ненависти и страха, которыми их встречали в других странах. И все-таки он был рад, что осталась всего одна страна – а потом домой. Впрочем, там его не ждало ничего, кроме новых забот.

«По Манхэттену разгуливает Джеймс Спектор. Ожившее воплощение смерти. Еще одно чудовище, порожденное моим вмешательством. Как только я окажусь дома, придется заняться этим. Выследить его. Отыскать его. Остановить. У меня хватило глупости бросить его ради того, чтобы пуститься в погоню за Рулеткой.

А Рулетка? Где она может сейчас быть? Может быть, я был неправ, когда отпустил ее? Как только дело касается женщины, я веду себя как настоящий болван».

– Тахион! – Веселый оклик Соколицы, прилетевший на волнах мелодии Моцарта, вырвал его из дымки задумчивости. – Ты должен это видеть.

Он нацепил на лицо улыбку и старательно отвел глаза от ее круглого живота, воинственно торчащего вперед и вверх. Джонс, автомеханик из Гарлема, которому явно было не по себе во фраке, нервозно разглядывал высокий светильник, сверкающий хрусталем и золотом, как будто ожидал, что тот вот-вот на него накинется. Длинная вереница зеркал наводила на мысли о «Доме смеха», и Десмонд с его хоботом с подергивающимися на конце пальцами лишь усиливал сходство. Прошлое. Оно мертвым грузом навалилось на его плечи.

Приятели и приятельницы расступились, оставив в одиночестве корявую сгорбленную фигурку. Джокер неловко развернулся и снизу вверх посмотрел на Тахиона. Его лицо было прекрасно. Благородное, чуть тронутое усталостью, вокруг глаз и губ – морщинки, свидетельствующие о перенесенных страданиях. Замечательное лицо – его, Тахиона.