Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей

• Название: Тузы за границей
• Автор: Гейл Герстнер-Миллер
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62189-7

Сорок лет минуло с тех пор, как 15 сентября 1946 года над Манхэттеном был распылен чудовищный вирус «дикой карты», навсегда изменивший ход мировой истории. Америка, принявшая на себя основной удар, пострадала больше других, но за сорок лет кое-как научилась жить со своим новым лицом и бороться с могущественными преступниками-мутантами. Таинственный Астроном мертв, его египетские масоны разгромлены, далеко в космосе приручен и направлен прочь от Земли враждебный человечеству Рой… Однако «дикие карты» есть не в одной Америке, и силы хаоса действуют не только в тени манхэттенских небоскребов и на убогих улочках Джокертауна. Кругосветное турне, предпринятое сенатором Хартманном вместе с группой тузов и джокеров, подтверждает это буквально на каждой миле.

---

– И много народу положили ваши головорезы?

– Трое зевак и один полицейский получили огнестрельные ранения. Еще одному офицеру понадобится госпитализация, хотя он… гм… не попал в перестрелку.

– О чем вы вообще думали? – завопил Тахион. Он думал, что уже излил весь свой гнев на этих полицейских в штатском, которые путались друг у друга под ногами, вопрошая, как могло случиться такое, что террористам удалось скрыться. Но теперь гнев вернулся и угрожал захлестнуть его с головой. – Скажите мне, что там навоображали себе ваши люди?

– Они не мои люди, – отрезал Нойманн. – Это было политическое отделение берлинской земельной полиции. Bundeskriminalamt[101] не имеет к нему никакого отношения.

– Самая настоящая ловушка. – Ксавье Десмонд гладил хобот свинцовыми пальцами. – Этот миллионер-филантроп, который одолжил деньги для выкупа…

– Действовал от имени политической полиции.

– Герр Нойманн. – Один из представителей «Попо» с пятнами от травы на коленках некогда безукоризненно отутюженных брюк указывал обвиняющим перстом на Тахиона. – Это он позволил террористам уйти. Они были у Пауля на прицеле, а он… он сбил его с ног при помощи своей ментальной силы.

– Ваш человек целился в толпу людей, сквозь которую бежали террористы, – натянутым тоном произнес доктор. – Он не мог не попасть в невинных людей. Или, может быть, я просто неверно понимаю, кто здесь террорист.

Полицейский в штатском вспыхнул.

– Вы помешали одному из моих сотрудников! Мы могли бы остановить их…

Нойманн протянул руку и ухватил полицейского за ухо.

– Марш отсюда, – проговорил он негромко. – Очень советую.

Тот сглотнул и зашагал прочь, бросая через плечо враждебные взгляды на Тахиона. Такисианин, усмехнувшись, показал ему средний палец.

– Ох, Грег, господи боже мой, что же мы наделали, – причитал Хирам. – Мы никогда больше его не увидим.

Тахион потянул его за локоть – скорее для того, чтобы побудить его подняться на ноги, чем помочь ему. Он совсем забыл о гравитационных способностях Уорчестера, и толстяк взмыл в воздух, как воздушный шар.

– О чем это ты, Хирам, друг мой?

– Вы что, не в своем уме, доктор? Теперь они убьют его.

Сара ахнула. Когда Тахион посмотрел на нее, она поспешно отвела глаза, как будто не хотела, чтобы он видел их выражение.

– Нет, друг мой, – вмешался Нойманн. – В эти игры играют по другим правилам. – Он сунул руки в карманы брюк и устремил взгляд в другой конец парка, на ряд деревьев, прикрывавших ограду зоопарка. – Но цена теперь подскочит.

– Вот ублюдки! – Гимли развернулся – только брызги дождевой воды с подола плаща полетели – и замолотил кулаками по обшарпанным стенам. – Козлы вонючие! Они нас подставили!

Саван и Скребок жались к тощему грязному матрасу, на котором, негромко постанывая, лежал Муравьед. Все остальные бестолково толклись в комнате, наполненной не только телами, но и тяжелой сыростью.

Хартманн сидел, вжав голову в промокший от пота воротник. Он был полностью согласен с высказанной Гимли характеристикой.

«Эти идиоты что, хотят меня угробить? – Затем мозг, словно гарпун китобоя, пронзила мысль: – Неужели инопланетный дьявол о чем-то подозревает? Неужели это хитроумный план, чтобы избавиться от меня без лишнего шума?»

Кукольник посмеялся над ним.

«Никогда не приписывай злому умыслу то, что с равной вероятностью можно объяснить глупостью», – сказал он.

Хартманн узнал цитату: леди Тьма как-то раз сказала эти самые слова Карнифексу во время его очередного припадка ярости.

Маки Мессер мотал головой.

– Это неправильно, – произнес он почти умоляющим тоном. – Сенатор у нас в руках. Неужели они не понимают?

Потом он принялся метаться по комнате как загнанный в угол волк, рыча и рубя воздух руками. Окружающие шарахались от этих рук.

– Они вообще соображают, что происходит? – вопил Маки. – Они вообще соображают, с кем имеют дело? Знаете что? Может, нам стоит послать им несколько кусочков сенатора, чтобы поняли, что к чему.

Его рука прожужжала в нескольких дюймах от кончика носа пленника. Хартманн испуганно дернулся.

«Боже, он едва не задел меня!»

Он действительно намеревался это сделать – Кукольник почувствовал его решимость и то, как рука Маки дрогнула в последнюю миллисекунду.

– Успокойся, Детлев, – сладким голосом сказала Аннеке. Перестрелка в парке, похоже, ударила ей в голову. Она порхала по комнате и смеялась без причины с тех самых пор, как группа вернулась назад, на ее щеках, как нарисованные, горели красные пятна. – Капиталисты не станут раскошеливаться, если товар будет подпорчен.

Маки побелел. Кукольник ощутил, как гнев разорвался внутри него, словно бомба.

– Маки! Я Маки Мессер, ты, дрянь паршивая! Маки Нож, как моя песня.

«Детлев» по-немецки значило что-то вроде «педика», – припомнил Грег.

Аннеке улыбнулась тузу. Краешком глаза Хартманн увидел, как побелел Вильфрид, а Ульрих взял свой «АКМ» с нарочитой небрежностью – ни за что бы не подумал, что светловолосый террорист на такое способен.

Вольф обнял Маки за плечи.

– Ну-ну, Маки, успокойся. Аннеке ничего такого не имела в виду.

Ее улыбка ясно свидетельствовала об обратном. Но Маки прижался к боку старшего товарища и позволил ему утешать себя. Молния прокашлялся, и Ульрих опустил автомат.

Хартманн перевел дух. Взрыва не произошло. Пока.

– Он неплохой мальчик, – сказал Вольф, обняв Маки еще раз и отпустив его. – Сын американского дезертира и гамбургской шлюхи – еще одна жертва вашего империалистического вторжения в Юго-Восточную Азию, сенатор.

– Мой отец был генералом! – выкрикнул Маки по-английски.

– Конечно, Маки, как скажешь. Мальчишка рос в порту, то и дело сбегал из приютов. В конце концов его занесло в Берлин. Что и говорить: еще один беспомощный обломок, выброшенный на обочину нашим обществом безудержного потребления. Он увидел объявления, начал посещать семинары в открытом университете – он едва умеет читать, бедняга, – там я его и нашел. И завербовал.

– И он та-а кой ценный кадр, – протянула Аннеке, поведя глазами на Ульриха, который тоже расхохотался.

Маки взглянул на них, потом быстро отвел глаза.

«Ты победил», – сказал Кукольник.

«Что?»

«Ты прав. Моя власть не беспредельна. А он слишком непредсказуем, слишком… ужасен».

Грег едва не рассмеялся вслух. Чего-чего он и ожидал от силы, обитавшей внутри него, но только не смирения.

«Большая потеря; из него вышла бы отличная марионетка. А его эмоции, столь яростные, столь восхитительные, – просто наркотик. Но смертельный наркотик».

«Значит, ты сдаешься».

Его затопило облегчение.

«Нет. Просто мальчишка должен умереть…»

«Ладно. Я все продумал».

Саван колыхался над Муравьедом, как заботливая мумия, обтирал ему лоб куском своей собственной повязки, которую намочил в воде из одной из пятилитровых пластиковых канистр, сваленных в спальне. Он качал головой и что-то бормотал себе под нос.

Аннеке с горящими злорадством глазами подступила к нему.

– Что, думаешь о денежках, которые уплыли у тебя из рук, товарищ?

– Пролилась кровь джокера – в который раз, – ровным тоном ответил ей Саван. – Не хотелось бы, чтобы все это было зря.

Аннеке неспешно двинулась к Ульриху.

– Жаль, ты не видел этого, милый. Они были готовы продать этот американский Schweinefleisch[102] за полный чемодан долларов. – Она поджала губы. – По-моему, они так разохотились, что совсем позабыли о борце за свободу палестинского народа, которого мы поклялись освободить. Они продали бы нас всех с потрохами.

– Заткнись, тварь! – рявкнул Гимли и бросился на нее.

Царапнув хитиновым панцирем по полу, Скребок заслонил своего приятеля от вскинувшихся пистолетов, раскинув ороговевшие руки.

Щелчок – и все застыли, как в стоп-кадре. Молния стоял, держа пред лицом голую руку с расставленными, как будто он пытался удержать мяч, пальцами. Эфемерный голубой отблеск очертил контуры нервов в его руке и угас.

– Если мы начнем грызться друг с другом, – сказал он спокойно, – это будет только на пользу нашим врагам.

Один только Кукольник знал, что это спокойствие – обман.

Молния неторопливо натянул перчатку обратно.

– Нас предали. Чего еще можно ожидать от капиталистической системы, которой мы противостоим? – Он улыбнулся. – Давайте укрепим нашу решимость. Если мы будем держаться вместе, то сможем заставить их отплатить за вероломство.

Потенциальные противники отступили друг от друга.

Хартманну было страшно.

Кукольник ликовал.

Где-то в соседнем квартале из радиоприемника лилась пронзительная восточная мелодия. Маленькая комнатка превратилась в настоящие тропики от пышущего жаром радиатора, который ловкий товарищ Вильфрид раскочегарил, несмотря на вопиющую ветхость как самого дома, так и электропроводки, от сырости, исходящей от тел, скученных в крошечном помещении в состоянии стресса. Ульрих задернул дешевенькие занавески и отвернулся от окна.