Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей

• Название: Тузы за границей
• Автор: Гейл Герстнер-Миллер
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62189-7

Сорок лет минуло с тех пор, как 15 сентября 1946 года над Манхэттеном был распылен чудовищный вирус «дикой карты», навсегда изменивший ход мировой истории. Америка, принявшая на себя основной удар, пострадала больше других, но за сорок лет кое-как научилась жить со своим новым лицом и бороться с могущественными преступниками-мутантами. Таинственный Астроном мертв, его египетские масоны разгромлены, далеко в космосе приручен и направлен прочь от Земли враждебный человечеству Рой… Однако «дикие карты» есть не в одной Америке, и силы хаоса действуют не только в тени манхэттенских небоскребов и на убогих улочках Джокертауна. Кругосветное турне, предпринятое сенатором Хартманном вместе с группой тузов и джокеров, подтверждает это буквально на каждой миле.

---

Пиво оказалось вкусным, но сейчас ему было нужнее другое.

– Суп из черных бобов.

Ответ женщины определенно был утверждением, а не приглашением. Его сопровождал грохот, снова раскатившийся по долине.

– А еще что?

Шбаланке огляделся и запоздало сообразил: что-то не так. В подобных местах обычно ошивались несколько старых пьяниц, ожидающих возможности выпить на дармовщину. А женщины, даже такие старые, как эта, редко работали в барах в таких маленьких деревушках.

– Ничего.

Он попытался найти в выражении ее лица ключ к происходящему, но оно было непроницаемо.

Еще один раскат грома превратился в негромкий рев моторов. Шбаланке отступил от стойки и принялся оглядываться в поисках неприметного пути к отступлению. Когда он снова обернулся к старухе, та стояла к нему спиной. Юноша бросился к двери.

Из армейских машин, остановившихся посреди площади, посыпались солдаты в зеленой форме. Спрыгнув на землю, они вскинули автоматы на изготовку, затем часть их, разбившись на пары, отправилась обыскивать дома, окружавшие площадь. Другие двинулись прочь.

Шбаланке скользнул вдоль стены бара в безопасный переулок. Если он сумеет добраться до джипа, у него появится шанс удрать. Он был уже на углу здания, когда один солдат заметил его. Услышав приказ стоять, он выскочил на улицу и, поскользнувшись в грязи, метнулся к джипу.

Фонтанчики грязи, которые автоматная очередь взметнула из земли перед ним, забрызгали его. Шбаланке вскинул руки, чтобы защитить глаза, и упал на колени. Не успел он подняться, как солдат с мрачным лицом ухватил его за локоть и поволок обратно на площадь; он пытался встать, но ноги оскальзывались в густой жиже.

Один из молодых солдат стоял, целясь из «узи» в голову Шбаланке, пока его, уложив лицом в грязь, обыскивали. Свою коллекцию древностей он спрятал в джипе, но солдаты отыскали в его кроссовках тайник с деньгами. Один из них передал ворох банкнот лейтенанту, тот брезгливо поморщился при виде их состояния, но тем не менее сунул себе в карман. Юноша не возражал. Превозмогая боль, которая начала раскалывать его череп, когда он убегал от солдат, он пытался придумать, что бы ему такого сказать, чтобы выкрутиться. Если они узнают, что джип краденый, его песенка спета.

Очередная автоматная очередь заставила его поморщиться. Он чуть приподнял голову; солдат, который держал его, отошел ровно настолько, чтобы ему удалось разглядеть, как из обшарпанной желтой школы на западной стороне площади вытаскивают еще одного человека, вдогонку ему неслись детские крики. Второй пленник тоже был индеец, высокий, в съехавших набок очках на узком лице. Двое конвоиров позволили ему встать на ноги, прежде чем подвести к лейтенанту.

Перед тем как взглянуть в закрытые солнечными очками глаза лейтенанта, учитель поправил свои очки. Шбаланке понял, что ему несдобровать: его соплеменник намеренно пытался разозлить офицера. Это могло привести к еще более плачевному положению, чем то, в котором они уже оказались.

Махнув рукой, лейтенант сбил очки с лица учителя. Когда тот наклонился, чтобы поднять их, последовал удар в висок. Не обращая внимания на кровь, стекавшую по лицу на белую рубаху европейского покроя, учитель вновь надел очки. Правая линза треснула.

Шбаланке начал высматривать путь к побегу – он надеялся, что его конвоир занят сейчас другим. Однако когда он покосился на солдата с «узи», то увидел, что тот не сводит с него глаз.

– Ты коммунист.

Это было утверждение, а не вопрос. Прежде чем учитель успел ответить, лейтенант с досадой посмотрел на здание школы – дети все еще продолжали кричать. Он кивнул стоявшему слева от него солдату, и тот, не целясь, дал очередь по зданию. Зазвенело стекло, посыпалась штукатурка, изнутри донеслось несколько вскриков, потом все стихло.

– Ты – изменник и враг Гватемалы.

Офицер снова ударил учителя в висок. При виде крови Шбаланке вдруг замутило.

– Где остальные изменники?

– Нет никаких других изменников. – Учитель пожал плечами и улыбнулся.

– Фернандес, церковь.

Лейтенант обратился к солдату, который курил сигарету, привалившись к одному из грузовиков. Фернандес выкинул окурок и вскинул толстую трубу, прислоненную к грузовику рядом с ним. Пока он целился, еще один из людей, толпившихся вокруг машин, вложил снаряд в гранатомет.

Обернувшись к старой церквушке в колониальном стиле, Шбаланке впервые за все время увидел деревенского священника, который стоял неподалеку и спорил с одной из поисковых команд: солдаты держали в руках серебряные подсвечники. Гранатомет изрыгнул снаряд, долю секунды спустя раздался взрыв, и церквушка стала оседать. Солдаты, стоявшие рядом с ней, видели, как это произошло, и бросились на землю. Священник упал – от ударной волны или от ран.

Дождь мешался с кровью на лице учителя и, стекая вниз, пятнал рубаху розовым. Шбаланке больше ничего не видел. Боль усилилась и стала такой острой, что он скорчился в грязи, поджимая колени к груди. Что-то происходило. Должно было происходить, потому что никогда еще он не чувствовал такого страха. Он знал, что умрет. Проклятые древние боги привели его сюда на смерть.

Он едва услышал приказ отвести его к школе вместе с учителем. Почему-то тот факт, что офицер даже не удосужился допросить его, показался юноше самым худшим унижением.

Шбаланке стоял, прижимаясь спиной к уже покрытой выбоинами от пуль стене, и его колотило. Солдаты оставили их и отошли прочь, подальше от линии огня. Боль накатывала волнами, изгоняя страх, изгоняя все, кроме невыносимой муки, терзавшей его тело. Он посмотрел сквозь шеренгу солдат, готовившихся к расстрелу, на радугу, которая расцвела между яркими малахитово зелеными горами – вот и солнце выглянуло. Учитель похлопал его по плечу.

– Тебе плохо?

Юноша молчал, пытаясь собраться с силами и не рухнуть наземь.

– Видишь, у бога тоже есть чувство юмора. – Этот ненормальный улыбнулся ему, как плачущему ребенку.

У него нашлись ругательства на языке, который был ему неизвестен до того сна о Шибальбе.

– Мы умираем за наш народ. – Учитель гордо вскинул голову и взглянул прямо в дула ружей, которые нацелили на них.

– Нет. Хватит!

Шбаланке бросился на ружья в тот самый миг, когда они выстрелили. От его рывка учителя бросило на колени. Уже в движении Шбаланке какой-то крошечной частью своего мозга отметил, что страшная боль прошла. Когда пули понеслись навстречу своей цели, он почувствовал себе таким сильным, таким могущественным, каким не чувствовал себя никогда.

Пули ударили в него.

Мгновение он подождал наступления неотвратимой боли и окончательной темноты. Ничего не произошло. Юноша посмотрел на солдат; те таращились на него дикими глазами. Затем часть из них побросали оружие и побежали. Немногие остались на своих местах и продолжали палить, глядя на лейтенанта, который медленно пятился к грузовику и звал Фернандеса.

Подняв с земли камень, он что было силы запустил им в один из грузовиков. Булыжник попал в голову какому-то солдату, раздробил череп и забрызгал спасавшихся бегством людей кровью и мозгами, после чего отлетел к грузовику. Попадание в солдата несколько замедлило его скорость, он угодил в бензобак, и машина взлетела на воздух.

Шбаланке, который в этот момент несся на солдат, остановился и уставился на картину пожара. Охваченные огнем люди – те, что укрылись за грузовиком, – отчаянно кричали. Все напоминало эпизод из какого-нибудь американского фильма, которые он смотрел в городе. Но в фильмах не воняло бензином. И не пахло горящим брезентом и резиной, сквозь которые пробивалась резкая вонь горелой плоти. Юноша попятился.

Откуда-то издалека, словно сквозь толстый слой ваты, он почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Шбаланке обернулся, намереваясь ударить противника. Учитель смотрел на него сквозь треснувшие стекла очков.

– Se habla espanol?[35]

Он потянул его с площади на одну из боковых улочек.

– Si, si.

Что происходит? Неужели видение наделило его необыкновенными возможностями? Юноша против воли расслабился и почувствовал, как уходят из него силы. И начал клониться к стене облупленного светло-красного здания.

– Madre de Dios, нам нельзя останавливаться! – Учитель продолжал тащить его. – Они приведут артиллерию. Ты отлично обращаешься с пулями, но сможешь ли отразить снаряды?

– Не знаю…

Он на миг остановился, чтобы подумать об этом.

– Потом выясним. Идем.

Теперь, когда страх смерти отступил, он чувствовал себя так, как будто лишился не только этого странного нового могущества, но и обычных сил. Юноша взглянул на лесистый склон горы в конце улицы, до которого было так далеко!.. Деревья означали безопасность. Солдаты ни за что не сунутся за ними в лес, где их могут поджидать в засаде партизаны.

Учитель потащил его прочь от дома и, поддерживая под мышки, увлек в направлении зеленого убежища. Они срезали путь между двумя маленькими домишками и свернули в сторону, в узкий грязный переулок, который разделял дощатые и оштукатуренные строения. Теперь Шбаланке кое-как передвигался сам, оскальзываясь и оступаясь в предательской коричневой грязи. За садиками переулок превратился в тропку, ведущую по крутому склону вверх, в заросли деревьев. До опушки им предстояло пройти по открытому пространству по меньшей мере пятнадцать метров, где все просматривалось как на ладони.