Карри - То, что меня не убьёт...-1

• Название: То, что меня не убьёт...-1
• Автор: Карри
• Жанр: Детская фантастика

Вы помните, что ночью по дому бродит домовой? Что под кроватью или за углом — вход в другой мир? Что не все найденные вещи можно брать в руки и вносить в дом? Если забыли — вы нормальный человек. А если нет — то вы, скорее всего, Веда из народа Изменённых, к которым Судьба особенно пристрастна, и выжить вам будет непросто, но, право слово — оно того стоит!

---

Она закрыла глаза, полежала, соображая. Подвал она помнила, крыс тоже… Как же она тут-то очутилась?

Кто-то рядом прочистил горло, явно привлекая внимание. Ну-ка, кто к нам пришёл?

Пришёл немолодой дядечка в белом халате поверх серого костюма. Сел возле постели, так, чтоб его хорошо было видно. В руках держит блокнот. Стало быть, всё о ней знают, и как звать, и всё остальное. Милиция, что ли?

Миль ему кивнула. Дядечка улыбнулся:

— С пробуждением, спящая красавица. Я — Пётр Данилович. А ты у нас Мила Ратникова. Девяти лет. Живёшь с бабушкой в Талицком переулке, в доме номер шесть, в квартире двадцать второй. Должна была явиться на учёбу в седьмой «В» класс восемьдесят восьмой средней школы, но не явилась. Расскажешь, что случилось?

Он положил ей на живот блокнот с ручкой. Миль блокнот приняла. Держать его было непривычно трудно. Ручка норовила выскользнуть из рук. С каких это пор милиция занимается нерадивыми школьницами? Нет, не милиционер это.

«Бабушка нашлась?» — написала она. Пётр Данилович прочёл и дрогнул лицом — Миль показалось, что хотел усмехнуться, но сдержался.

— Нет, не нашлась, — ответил он. — Почему ты не пришла в милицию?

Миль пожала плечом. Валим всё на бабушку, она бы простила.

«Надеялась найти бабушку. А милиционеры отдали бы меня в детдом, я туда не хотела».

— Неужели пропадать с голоду, ночуя по подвалам, было лучше?

«Не знаю. Детдомовские такие противные, злые… И я хотела быть свободной».

— Что, все они такие уж злые? — недоверчиво поднял он брови.

«У меня был только один друг из детдомовских. Остальные — враги».

— Этот друг — Барков Сергей? — спросил он вроде бы между прочим.

Миль кивнула, и он сказал:

— Он тебе и правда друг. Это он тебя спас — нашёл в подвале и вытащил оттуда. Хочешь с ним увидеться?

Он ещё спрашивает! Серёга, вот как, ведь надо же — нашёл. Не милиция, не эти.

Серёжка встал на пороге и не решался подойти. Переживает, чудак. Миль приподняла руку, махнула ему — иди сюда. Он подошёл, неловко встал с другой стороны постели. Пётр Данилович с интересом наблюдал.

Миль потянула Сергея за халат — наклонись. Он послушно пригнулся, Миль его легонько чмокнула в щёку. И написала в блокноте:

«Ты молодец, братик. Спасибо тебе. Мы, наверное, больше не увидимся, ты не грусти, ладно? Бабушка не нашлась, но у меня есть другие родственники, они заберут меня. Не торчи ты в этой больнице, не пропускай учёбу. Хватит того, что я недоучка. Бабушка мне сказала — надо жить. Я живу. И ты живи. Понял?»

Вырвала лист и отдала ему. Пётр Данилович проводил листок цепким взглядом. Несомненно, он отнимет его у Серёжки. В любом случае, прочтёт. Ничего страшного, лишь бы и Серёга прочёл. И посидел ещё немного, прежде чем уйти навсегда.

«Расскажи мне, где ты был всё лето?» — попросила она, заставив его сесть на край постели, раз для него не приготовили стула. Он начал рассказывать. Они оба так явно игнорировали Петра Даниловича, что тот где-то посередине извинился и ушёл, что Миль только приветствовала.

«Не надейся, он нас всё равно слушает. Работа у него такая», — написала она.

— Кто бы сомневался, — ответил он, и оба засмеялись. То есть Сергей засмеялся, а Миль лишь поулыбалась — откуда силы смеяться. Веки у неё вскоре потяжелели, стали закрываться, и Сергей, заметив это, решил прощаться.

«Посиди, покуда я не засну, ладно?» — попросила его Миль, прикоснувшись к его рукаву там, где, она знала, под рубашкой обнимал запястье плетёный браслет. И Сергей сидел, пока её рука не соскользнула на постель, свидетельствуя об окончании визита. Но, поскольку его никто не гнал, не ушёл. Укрыл Миль до подбородка и тихонько замычал… колыбельную. Ту, которую напевал когда-то сестре.

Из-за прозрачного зеркала на них смотрели глазки камер и глаза людей.

Сергей вернулся в детдом тем же вечером. В конце концов, он всегда был под рукой, окажись он вдруг нужен. Организации, занимавшейся сейчас Миль, нужна была только девочка. В тех редких случаях, когда удавалось вычислить маленьких ведов, с ними обращались насколько могли бережно, всячески развивая их способности. К сожалению, это случалось слишком редко, и дети, поначалу так радовавшие проявлениями невероятных сил, начинали вдруг буянить и затем быстро гибли. Или впадали в другую крайность и теряли способности напрочь. Количество выявленных и выловленных ведов было слишком невелико для накопления статистических данных, а объяснить, в чём тут дело, было некому — изменённые, хотя и грызлись друг с другом, но властям своих не сдавали. Более того — за каждого ребёнка вставали грудью, объединяясь по мере надобности с кланами даже и из других городов. Каким-то образом рано или поздно они всегда пронюхивали, и что кто-то из них в плену, и где он находится. И спецслужбы при всей своей мощи предпочитали не обострять отношений: рассеянные среди населения, веды жили тихо-мирно, пока их не трогали, но вмиг становились серьёзной проблемой, почуяв угрозу своему будущему. Их можно было понять: к человечеству у них накопился немаленький счёт.

Но и у них случалось рыльце в пушку. Потому главы кланов предпочитали улаживать конфликты по возможности миром. И лишь в редких случаях, чтобы привести заигравшиеся власти в чувство, веды демонстрировали зубки. А то и клыки.

Представители всех основных кланов были на учёте, их потомство тоже. И, стоило родственникам зазеваться, дети попадали на такие же полигоны, что и Миль. Но уверенностью, что у девочки есть особые способности, эти любознательные люди, называвшие себя специалистами по изучению паранормальных возможностей человека, похвастать не могли. Бабушка была права: все отклонения от нормы, замеченные вокруг них обеих, числились за ней. Миль рассматривали только как вероятную носительницу, и сейчас нетерпеливо сучили ногами в ожидании, когда же ребёнок поправится настолько, чтобы с ним стало можно «работать».

Миль их понимала и не льстила себя надеждой, что ей понравится то, что с ней будут делать. Особенно учитывая, что, скорее всего, ничем она их не порадует, а значит, станет бесполезной. На улицу не выкинут, но избавиться — избавятся. В детдоме всегда найдётся место ещё для одного неудачника. А может, и детдом не понадобится. Может, понадобится интернат. Для инвалидов.

Начались тесты, которых Миль не понимала: сначала её просто рассматривали, просвечивали, прослушивали, замеряли — так сказать, инвентаризировали. Это почти не доставляло особых неудобств, если не считать того, что ей искололи все пальцы и вены, беря кровь. Зачем им столько крови, вяло удивлялась Миль. Однажды попытались заставить проглотить зонд на противной резиновой трубке. Миль подумала и отказалась. Врачи, если это были врачи, удивились и стали настаивать. Миль упёрлась. Никакие уговоры не помогли. Ни с чем остались и гинеколог с проктологом. На вопрос, почему она противится, Миль с трудом — болели исколотые пальцы — накорябала, что ей это осточертело, а врачи обойдутся, и кровь сдавать она тоже больше не станет: хватит им и того, что взяли прежде. Вылечили — пусть отправляют её в детдом. Здесь ей надоело, в школе и то веселей.

Петру Даниловичу, пытавшемуся её уболтать, она показала сразу две фиги. И больше не прикоснулась к пишущим принадлежностям.

Тогда её накормили транквилизаторами и продолжали своё «развёрнутое исследование». То есть попытались продолжить. В лабораториях, в боксах, в жилом комплексе, в казармах — всюду начались неприятности. Мелкие случайности. Падали сосульки с крыш, да так неудачно — прямо на голову гематолога. Посланный взять кровь на анализ лаборант запнулся об собственную ногу и сломал себе несколько пальцев. Другой, ворча, принялся менять постель мирно спящей пациентки, в раздражении дёрнул простынь сильней, чем следовало, и получил растяжение связок.

Никакой препарат не действует бесконечно, она однажды проснулась и обнаружила себя связанной. Как раз, когда ей пытались ввести следующую дозу. Несмотря на отрицательное движение головы пациентки, шприц был наполнен и поднесён к тонкой детской руке… Но иглу не удалось ввести: медик выронил шприц аккуратно себе на ногу, взвыл и осел рядом с кроватью. Всё содержимое шприца досталось ему.

Персонал начал нервничать и уклоняться от визитов в палату-бокс. Но с начальством не поспоришь, кому-то всё равно приходилось выполнять работу. Взрослые, сильные, здоровые люди умели заставить себя подчиниться приказу. Но не умели подчинить себе свой страх перед неведомым и ненавидели его, тем самым только замыкая круг. Чем больше странного происходило вокруг Миль, тем больше рос интерес к ней со стороны учёных от разведки: за много лет им впервые достался действующий экземпляр. Но и неприятности перерастали в бедствие: низший состав, понимая, что начальство не отступит и будет жертвовать исполнителями ради результата, от всей души желал маленькой пленнице поскорее загнуться. Так что катастрофа приближалась неотвратимо.