Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4

• Название: У кладезя бездны. Часть 4
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Боевая фантастика

---

Его тело пробило нижний край облачности, и он понял, что пора… даже конкретно — пора. Нащупав вытяжной парашютик — медузу — он выбросил его вверх — и почувствовал, как разворачивается его парашют. Он падал на горно-лесистую местность. Это было ниже зоны вечных снегов, совершенно очаровательное место. Под ним были валуны и низкорослые, альпийские сосны. Ему надо было выбирать подходящее место для посадки и как можно быстрее — он уже мог различить отдельные камни…

У самой земли — его шатнуло сильным порывом ветра — но все обошлось. Он упал, как его учили, на сжатые ноги и даже удержался на ногах — хотя по ногам ударило непривычно сильно, он даже начал подумывать, что мог повредить сустав или отбить пятку… ничего, кстати, смешного, попробуйте пробежать кросс с отбитой пяткой — света белого не взвидите. Его снаряжение лежало совсем рядом — и он пошел к нему. Его учили — первым делом позаботиться о себе, потом уже смотреть по сторонам и помогать остальным…

В отличие от расчетов тяжелого вооружения — он прыгал, имея личное оружие при себе, а не в тюке со снаряжением. Итальянские альпийские стрелки и горные десантники — традиционно использовали бельгийское оружие: совсем недавно они перешли с FN FAL на FN SCAR нового североамериканского калибра[47]. FN FAL винтовочного калибра 7,92 — отлично подходило для войны перевалов — но вот боезапас к ней был очень тяжелым. В своих FN SCAR итальянские горные парашютисты использовали самую тяжелую пулю, какую могли найти, весом сто тридцать гран и заказной ствол с очень крутым ходом нарезов. Его SCAR — он использовал вариант со стволом средней длины — висел у него подмышкой, в специальной подвеске и при падении на этот бок — могли быть проблемы. Но контр-адмирал знал, как падать.

Уже приведя автомат в порядок, контр-адмирал услышал шаги слева. Вскинул автомат… но это был один из итальянцев. Из бойцов парашютно-десантной бригады…

— Все приземлились?

— Так точно.

— Проверить, нет ли раненых. Обеспечить фланги.

— Есть.

Какое все-таки красивое место… Такие — бывают в очень редких местах на земле.

Смешанный, хвойно-лиственный лес, громадные валуны, сбегающая вниз, к дороге тропа. Чисто альпийский пейзаж.

Контр-адмирал двинулся вперед. Его люди уже собирались, приводили себя в порядок…

— Доклад! — шепотом потребовал он

— Приземлились штатно, выбывших нет.

— Походная колонна. Двойная дистанция, — распорядился контр-адмирал, — разведчиков в голову колонны. Охранение на фланги. Соблюдать скрытность…

19 июля 2014 года Швейцарская конфедерация Владения барона Полетти Южнее деревни Церматт

Утром, семнадцатого — мы тронулись в путь, на нескольких машинах. Все машины гражданские, с номерами германского посольства — немцы в этих случаях поступают крайне беспардонно, что хотят то и творят. Старшим — был человек, представленный мне как Хайслер, без обозначения звания. Он был старше меня, причем как минимум на десять лет. А то и больше. Он не выглядел переговорщиком, скорее он выглядел подателем смерти. Снайпером. Только снайперы могут так отрешаться от всего, застывая в неподвижности долгими часами…

Ехали долго. Я не думал, что мы забрались так далеко на юг — а оказалось, что основная база наша располагалась южнее Рима, причем сотней километров южнее. Дорога, по которой мы ехали, была отличной — по итальянскому «сапожку» с севера на юг проложены отличные автобаны. А благодаря тому, что здесь даже на севере страны почти никогда не бывает снега, дороги остаются в целости на протяжении столетий. Что говорить, если в итальянской глубинке до сих пор пользуются дорогами, проложенными для римских легионеров.

Точно так же — подозрительно легко — мы пересекли границу. Итальянские таможенники, увидев немецкие номера, решили не связываться, а на швейцарской стороне — Хайслер подал какие-то документы и швейцарский таможенник взял под козырек. Впервые я задумался — а в чем интерес Швейцарии в этой игре. Уж не в том ли, чтобы разгромить конкурирующие банковские структуры Рима и Ватикана, доказав что только в Швейцарии деньги хранить абсолютно безопасно. Это может быть… швейцарцы за деньги удавятся. Это надо было обдумать — но времени на это не было.

Съезд с дороги я показал. Иначе бы промахнулись, как промахнулся я — это значило, что немцы были здесь впервые. Конвой пропустили, только когда я вышел из машины — видимо, барон распорядился пропускать меня и моих людей беспрепятственно. Хотя это были не мои люди.

Мы проехали той же самой дорогой, что несколько дней назад ехал я — я попытался обратить внимание на красоту здешних мест, но Хайслеру на это было плевать. Проблемы начались только тогда, когда мы подъехали к главным воротам — нас просто не пропустили.

— Только двое — сказал охранник — один из них князь. Второго — выберете сами. Без оружия, мы проверим.

Хайслер молча отстегнул кобуру с пистолетом, передал ближайшему из немцев. Не дожидаясь напоминаний, достал и второй пистолет. У профессионалов всегда — по два пистолета, если не больше, а этот человек никем кроме профессионала быть не мог.

— Оставаться здесь… — сказал Хайслер на хохдойче.

Пулеметы — смотрели на нас довольно выразительно.

До дома на утесе — нас подбросили на закрытом каре, сделанном на основе тех, какие используют для перемещений по площадкам для гольфа. Вооруженных людей перед домом — не было…

Нас провели внутрь дома. Внутри снова обыскали.

— Барон распорядился, что сначала примет только одного человека, потом другого — с типичной швейцарской бесцеремонностью распорядился здоровенный, белобрысый швейцарец, начальник охраны и ткнул меня пальцем в грудь — вот этого первым…

Учить хорошим манерам потомков лучших в Европе наемников — было делом совершенно бессмысленным.

Пожилой немец похлопал меня по плечу

— Идите, герр Воронцов — сказал он — я подожду вас здесь.

В компании четырех верзил с автоматами…

В сопровождении верзил я прошел в ту самую, огромную и пустую комнату, в которой барон принимал меня в прошлый раз. Он встретил меня мудрой и понимающей улыбкой, жестом отослал охранника.

— Я вижу, у вас новые хозяева, господин князь — сказал он на немецком

— Зато у вас — старые… — вернул я мяч на половину поля барона — кстати, благодарю за совет. Он пришелся как раз вовремя.

Барон согласно кивнул. Видимо, он знал, о чем идет речь.

— Я рад, что кто-то избежал моей участи, сударь… — сказал он — возможно, мне за это воздастся…

— Непременно. Если Господь существует, он видит все…

Во время этого ни к чему не обязывающего разговора — барон быстро написал что-то на листке блокнота и протянул мне.

Где Джузеппе? — прочитал я

По-прежнему на авианосце — эпистолярным жанром ответил я. Это значило, что Российская Империя по-прежнему ведет свою игру и придерживает свои козыри на руках, не дает их побить.

— Я так понимаю, вы приехали ко мне от имени сразу двух государств… — сказал барон, и никто не мог бы уловить в его голосе нотки облегчения.

— Вы правильно понимаете.

— И что же нужно от меня Священной Римской Империи?

— Поддержки ватиканской группы на конклаве кардиналов.

Барон не удивился, хотя я говорил о смерти Папы Римского, причем запланированной смерти. Хотя — для него это будет праздником, как бы страшно это не звучало…

Немцы вели игру в своей манере — жестко и методично. У Ватикана был один недостаток — он был слишком мал. После всех пертурбаций сейчас в нем были две значимо сильные группы интересов — непосредственно ватиканская и группа, представляющая интересы зарубежных епископатов, значительно усилившаяся при Иоанне Павле II. Но вся прелесть ситуации заключалась в том, что в ватиканскую группу входили не только те, кто прослужил в Ватикане — это было просто невозможно, а вообще — кардиналы итальянского происхождения, со всех областей «сапожка». А это значило, что у барона Карло Полетти могли подобраться ключики ко многим из них — только я не знал, к кому именно. И Ирлмайер — хотел обезопасить себя от обструкции своего кандидата ватиканской группой или, по крайней мере, расколоть ее. Если Лойссера поддержит часть ватиканской группы, немцы, скорее всего французы и — совершенно неожиданно — хорваты Коперника — дело будет сделано.

— И в чью пользу поддержка? — осведомился я

— Архиепископа Лойссера.

Барон скривился:

— Его педерастейшества? Не могли сделать лучший выбор, а?

Знаете, что мерзее всего? То, что осведомленные — как барон Карло Полетти — знают, что Лойссер имеет дело с маленькими мальчиками, но, тем не менее, здороваются за руку, не гонят его из общества и даже приходят на исповедь, чтобы исповедаться тому, у кого, как правильно заметил Ирлмайер — нет души, а есть только похоть. Вот этого вот — понимающих взглядов, перешептывания — вместо открытого «мразь поганая!» — я никогда не понимал. Иногда мне и самому приходилось молчать — но из соображений дела, а не по велению трусливой души. Или это какое-то болезненное любопытство к мерзкому, пакостному, желание посмотреть, что будет дальше?